(Из письма к брату)

Боже мой, сударыня, бросая слова на ветер, я был далёк от мысли вкладывать в них какие-нибудь неподобающие намёки. Но все вы таковы, и вот почему я больше всего на свете боюсь порядочных женщин и возвышенных чувств. Да здравствуют гризетки! С ними гораздо проще и удобнее…

Хотите, я буду совершенно откровенен? Может быть, я изящен и благовоспитан в моих писаниях, но сердце моё совершенно вульгарно, и наклонности у меня вполне мещанские. Я по горло сыт интригами, чувствами, перепиской и т.д. и т.д.

(Из письма Е.М. Хитрово)

Вы способны привести меня в отчаяние… Скажите, однако, что он сделал вам, этот бедный муж? Уж не ревнует ли он часом? Что ж, клянусь вам, он не был бы не прав; вы не умеете или (что ещё хуже) не хотите щадить людей. Хорошенькая женщина, конечно, вольна… быть вольной. Боже мой, я не собираюсь читать вам нравоучения, но всё же следует уважать мужа, — иначе никто не захочет состоять в мужьях. Не принижайте слишком это ремесло, оно необходимо на свете. Право, я говорю с вами совершенно чистосердечно. За 400 вёрст вы ухитрились возбудить во мне ревность; что же должно быть в 4 шагах?

…Простите, божественная, что я откровенно высказываю вам то, что думаю; это — доказательство истинного моего к вам участия; я люблю вас гораздо больше, чем вам кажется. Постарайтесь хоть сколько-нибудь наладить отношения с этим проклятым г-ном Керном. Я отлично понимаю, что он не какой-нибудь гений, но в конце концов он и не совсем дурак. Побольше мягкости, кокетства (и главное, Бога ради, отказов, отказов и отказов) — и он будет у ваших ног, — место, которому я от всей души завидую, но что поделаешь?

(Из письма А.П. Керн)

…Вы уверяете, что я не знаю вашего характера. А какое мне до него дело? очень он мне нужен — разве у хорошеньких женщин должен быть характер? главное — это глаза, зубы, ручки и ножки — (я прибавил бы ещё — сердце, но ваша кузина очень уж затаскала это слово).

(Из письма А.П. Керн)

…У женщин нет характера, у них бывают страсти в молодости; вот почему так легко изображать их.

(Из письма Н.Н. Раевскому-сыну)

Правда ли, что Баратынский женится? боюсь за его ум. Законная … — род тёплой шапки с ушами. Голова вся в неё уходит. Ты, может быть, исключение. Но и тут я уверен, что ты гораздо был бы умнее, если лет ещё 10 был холостой. Брак холостит душу.

(Из письма П.А. Вяземскому)

Рассуждает и шутит Георг Кристоф Лихтенберг 

У женщины местоположение чувства чести совпадает с центром тяжести её тела, у мужчин оно находится несколько выше, в груди, около диафрагмы. Поэтому мужчины надувают грудь при свершении «великих» дел и чувствуют себя вялыми и опустошёнными при выполнении «малых» дел.

Крестьянские девушки ходят босиком, а благородные нагишом.

Если бы мы воспитывали матерей, т.е. детей в материнском чреве.

То, что они называют сердцем, находится значительно ниже четвёртой пуговицы жилета.

Некоторые люди обладают способностью казаться глупыми, прежде чем они обнаружат ум. У девушек этот дар встречается особенно часто.

Даже самые нежные, скромные и хорошие девушки всегда нежней, скромней и лучше, когда они взглянув в зеркало, нашли, что похорошели.

По законам природы у беззубых зверей есть рога. Что же удивительного, если подобное случается с пожилыми мужчинами и женщинами?

Одно из главных преимуществ брака состоит в том, что неприятных гостей можно направить к своей жене.

Её физические прелести вступили как раз в тот странный период развития, когда их притягательная сила начинает сменяться отталкивающей.

В Англии одного человека обвинили в двоежёнстве, и он был спасён своим адвокатом, который доказал, что его клиент имел трёх жён.

В присоединённых странах французы обещали любовь к братьям; в конечном счёте они ограничились лишь любовью к сёстрам.

Среди животных ближе всего к обезьяне человек.

Стремление человеческого рода к воссозданию себя способствовало созданию ещё всякой всячины.

Жан де Лабрюйер о мужчинах и женщинах

Человек свободный, холостой и к тому же не глупый может занять более высокое положение, чем ему было предназначено по праву рождения, войти в светское общество и стать на равную ногу с самыми именитыми людьми. Куда труднее сделать это женатому: брак словно вводит всех людей в назначенные им рамки.

Мнение мужчин о достоинствах какой-нибудь женщины редко совпадает с мнением женщин: их интересы слишком различны. Те милые повадки, те бесчисленные ужимки, которые так нравятся мужчинам и зажигают в них страсть, отталкивают женщин, рождая в них неприязнь и отвращение.

Молодые женщины не всегда понимают, как чарует приятная внешность, дарованная судьбой, и как полезно было бы им не разрушать этого очарования. Они портят столь редкостный и хрупкий дар природы жеманством и подражанием дурным образцам. У них всё заёмное — даже голос, даже походка. Они усваивают то, что им не свойственно, проверяя в зеркале, насколько они не похожи на самих себя, и затрачивают немало труда, чтобы казаться менее привлекательными.

…Подобно тому как рыбу надо мерить, не принимая в расчёт головы и хвоста, так и женщин надо разглядывать, не обращая внимания на их причёску и башмаки.

Если женщины хотят нравиться лишь самим себе и быть очаровательными в собственных глазах, они, несомненно, должны прихорашиваться, наряжаться и выбирать украшения, следуя собственному вкусу и прихотям. Но если они желают нравиться мужчинам, если красятся и белятся ради них, то да будет им известно, что, по мнению всех или, по крайней мере, многих мужчин, с которыми я разговаривал, белила и румяна портят и уродуют женщин; что одни только румяна уже старят их и делают неузнаваемыми; что нам неприятно видеть их накрашенные лица, их вставные зубы и челюсти; что мы решительно осуждаем их старание обезобразить себя и что, наконец, Бог не только не покарает нас за нашу суровость, но напротив, благословит, ибо это единственное верное средство излечить женщин…

Если женщина ждёт возлюбленного, она наряжается к его приходу, но если он нагрянет внезапно, она забывает о своей внешности и не думает о том, как она выглядит. Другое дело, когда к ней приходят люди, ей безразличные: тут она помнит о малейшей небрежности в своём уборе, сразу же начинает прихорашиваться или исчезает на минутку, чтобы вскоре появиться в полном блеске.

На свете нет зрелища прекраснее, чем прекрасное лицо, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.

Ничто не доставляет такого наслаждения, как общество прекрасной женщины, наделённой свойствами благородного мужчины, ибо она соединяет в себе достоинства обоих полов.

Чем больше милостей женщина дарит мужчине, тем сильнее она его любит и тем меньше любит её он.

Если женщина перестаёт любить мужчину, она забывает всё — даже милости, которыми его одаривала.

Женщина у которой один любовник, считает себя порядочной; женщина, у которой несколько любовников, — что она всего лишь кокетка.