— Да ведь беременна я, батюшка!

— На все Божья воля, только знай, дочка, ежели хочешь убить дитя — не пущу к причастию. Если хочешь быть с Богом — дитя сохрани.

Выходила из храма сама не своя. Два чудовищно немытых босых цыганенка подбежали к ней, — дай на хлеб, дай на хлеб!

Открыла машинально сумочку… Только крупные, да эти… доллары. Сунула — одному пятерку, другому десятку… Те сперва с недоверием, а потом радостно глазками засверкав, побежали хвастаться к мамке своей, что сидела тут же в пыли.

— А моя то мама? Где ж мама моя?

Марина села в машину и рефлекторно погляделась в зеркальце. И совсем другая, незнакомая ей женщина глянула оттуда ей в глаза.

А Мишку вызвал к себе Петр Трофимович. Это редко вообще случалось у них в управлении. Но вот вызвал — таки.

Вошел, доложился по уставному.

— Разрешите? Товарищ подполковник, лейтенант Коростелев по вашему приказанию…

— Садись.

Помолчали для какого то общепринятого приличия. Не сразу же подполковнику до лейтенанта с разговорами ниспускаться!

— Нам разнарядка пришла. Двух офицеров и шесть сержантского состава отправить в Ставрополь. Оттуда в Чечню поедут. Понял?

— Чего ж не понять?

— А там — война. Слыхал?

— Что я — тупой?

— Ты не умничай. И не забывайся.

— Виноват.

— А я не могу в двойственное положение себя ставить. Не послать тебя, люди скажут, зятька покрывает, а других под пули шлет.

— Угу.

— Что, угу?

— Скажут

— Тебе после ранения. Ну, после операции, когда тебя порезали, у тебя диагноз был — травматический цирроз, так?

— Ну, так у меня прошло.

— Нет, не прошло!

— Петр Трофимович…

— Нет, не дам меня подставлять! Ты и так кругом виноватый! Понял?

— Чего?

— Сам знаешь — чего! А теперь и не думай мне рассуждать! Вот направление в госпиталь МВД в Ростов. Пока эта заваруха не кончится, полежишь на обследовании.

— Товарищ подполковник!

— Это тебе мой приказ. А попрешь против, я тебя закопаю, пусть лучше она вдовой…

— Так и пошлите меня в Чечню, вот и весь сказ тогда! Там меня и закопают.

— Скотина! Скотина неблагодарная. Да если б не я! Если б не я — где бы ты тогда был? Угонщик, насильник, убийца!

— Я никого не насиловал и не убивал.

— Ты машину угнал, ты человека задавил, ты… И та девка, она все как надо рассказала… А дело? Ты сам знаешь, его и снова можно возбудить. На изнасилование да на убийство — сроков давности нет. А дело это лежит пока… Понял?

— Понял

— А в камеру попадешь, к уголовникам… Мент, да еще и насильник…

— Понял я

— Поедешь завтра в госпиталь. Получи в строевой документы. И смотри у меня. Я не шучу.

Мишка вышел подавленным и сломленным.

И заплакал он во второй в жизни раз.

Как в тот, когда выл он на луну в ночь перед выпускным, когда в первый раз предал Маринку.

За пять дней Диме удалось собрать наличными только восемьсот тысяч. И то, триста тысяч из этой суммы — были фальшивые, правда очень хорошего арабского качества. Такие доллары у них шли один к трем. Так что было у Димы всего шестьсот.

А Султан поставил перед ним сверхзадачу. Купить и доставить всего по списку — пятнадцать позиций. От зенитных комплексов «Игла», до снарядов для ракетной установки залпового огня «Град».

А цены с началом войны подскочили втрое. И «черные подполковники» из управления тылом округа, теперь стали жутко нервными. Не ровен час — убьют.

Но иного пути как вызволить Юлечку — Димка не видел.

Украл то ее не Султан. Султан — настоящий воин! Султан просто воспользовался ситуацией — на Димку надавить, да оружия по дешевке достать. И родной стране Ичкерии послужить, и арабских долларов себе сэкономленных на черный денек отложить. Димка к Султану претензий не имел. Тот и так много сделал — Юльку нашел, и дал гарантию, что ее не убьют, а выдадут в обмен на товар. А слово Султан всегда держал.

Беспокоили его только военные.

Однако, как подсказывали ему интуиция и опыт, этих негодяев можно было подвигнуть на действия только их же алчностью, введя в соблазн близостью наличных.

Всю ночь они пили с подполковниками в их баньке на спортивной базе военного городка. Дима рискнул. И выдал каждому аванс, по пятьдесят тысяч наличными, чего раньше никогда не делал.

Убьют?

А и могут прямо вот тут в баньке и убить. Потом пол отдерут, под пол его засунут, цементом сухим засыплют чтоб не вонял. И никто его пять лет не найдет.

Но в одно верил Дима, когда с видимым спокойствием потягивал пивко под шведский «Абсолют». Верил в их — подполковников неистребимое желание получить еще по сто тысяч через два дня…

И это сработало.

Груз, под видом обычной колонны тылового снабжения дивизии генерала Батова, должен был выйти завтра вечером. В условленном месте колонну должна была ждать засада. Солдат — водителей убьют, немногочисленную охрану — перестреляют. Издержки бизнеса. Без этого — никак.

И Дима понял. Теперь… Теперь — это дело — последнее. И для него, и для этих черных подполковников. И дай ему Бог — живым послезавтра остаться.

По спутниковому звонил Султану.

Тот обещал, что девочка «сто процентов» уже завтра будет не у похитителей, а у него — полевого командира Довгаева.

— Султан, что бы со мной не случилось, как товар получишь, сам девочку перешли в Новочеркесск!

— Будет…

Черные подполковники не меньше его нервничали.

Даже если контрразведка ничего не раскопает, им все равно почти трибунал — как колонну без охраны да без согласований посылали?

Но, видать, у них там тоже все смазано-подмазано. С прокуратурой.

— Деньги когда?

— Когда по телефону подтверждение получу.

— Сам передашь.

— А я вам лично что, очень нравлюсь? Я перешлю.

— Тогда сам в залоге будешь.

— Тоже не пойдет.

— А что в залог?

И тут Дима окончательно понял, что они не оставляют ему будущего. Всегда в любой сделке у них был элемент доверия в расчете на следующее сотрудничество. А тут — они как с незнакомым. Значит — кончать меня решили.

— Вы, я вижу, ребята умные…

— Да уж, не дураки.

— Но и мне надо как то свободу маневра иметь. А иначе, какой бизнес?

— Ты о чем?

— О том, о чем вы думаете. О дефиците доверия.

— Такой расклад, братка.

— Надо сделать так, чтоб всем было…

— Короче, кто в залоге?

— Я голый…

— Мать у тебя есть.

— Вы серьезно?

— При таких рамсах, братка, все серьезно.

— Понял

— Вот и хорошо, где мама твоя, мы знаем. И не забирай ее никуда. Если что, не обессудь.

Дима понял, что в этом жестоком мире, это теперь единственно возможное тонкое зыбкое соединение, куда включились жизни дорогих ему людей… Маринки, ее сестры, его мамы. И никак иначе, вынув кого либо из этой более чем странной электроцепи, включить систему было теперь нельзя.

Впрочем… Мама об этом никогда не узнает.

А если узнает, то всем уже будет все равно.

Мама теперь была залогом его Димы честности по отношению к черным подполковникам. Все понимали условия игры, но никто не объявлял их в слух. Такая петрушка.

Самому Диме оставаться у них нельзя. Отдаст деньги — убьют и оружия Султану посылать не станут. Но их надо мотивировать второй частью денег. А здесь — они не верят Диме. Колонна уйдет, а он смоется, и денег не отдаст.

Поэтому по компьютерному умолчанию в игру вводился залог в виде мамы. Сорвется платеж — за пять тыщенок киллера — всегда наймут. И дело это здесь не хитрое.

Так что, Димка должен был как только получит по телефону подтверждение от Султана, послать своего курьера — попку, с пакетом денег. И тогда все разойдутся… Только б не сорвалось!

10.

Рядовой Пеночкин служил трудно. Наверное, оттого, что характер у него был смирный. Никого не хотел обижать. А вот его обижали все кому не лень.