Литмир - Электронная Библиотека

Мораль, за неимением родной, была ему матерью. Александр вел себя достойно;

держался одиночкой. Каждый день он слышал шептания вокруг себя, но настолько привык к ним, что уже и не представлял бы себе жизнь без них.

Достаточно много времени прошло для Александра относительно хорошо. Он только и делал, что учился, пока все студенты удачно создавали наиболее приятные союзы и устраивали себе увеселительные мероприятия далеко не высококультурного содержания. Почти никто не старался задеть Александра лично, указать на его ужасающую внешность – все просто держались от него подальше и не более того, а Александр делал то, для чего пришел в учебное заведение.

Картина изменилась на заключительном, пятом курсе института.

Вместе с Александром на одном курсе учился один юноша – Данилин Никита. Человеком он был непростым. Видимо, все с детства было ему позволено, и эта избалованность прямо-таки сочилась из него и изливалась в соответствующую ауру. И с девушкой встречался себе подобной – Гришиной Катей. Вместе они стали непотопляемым кораблем необоснованной самоуверенности, вседозволенности и мотовства. Они могли спокойно прогуливать занятия, просиживая их в кафе, за дорогим кофе или роллами, не беспокоясь за обучение – все тылы у них были прикрыты высоким положением их родителей. Так, оба эти человека по злобной своей натуре просто ненавидели Александра. Они считали, что он не достоин учиться в учебном заведении вместе с ними, и из раза в раз пытались это доказать своими колкими замечаниями.

Их неприязнь показала свое лицо после нелепого случая.

Шла самая обыкновенная лекция, которая может идти в юридическом ВУЗе. На первой парте, впрочем, как обычно, сидел Александр и внимательно записывал за преподавателем сложную тему. У сидевшей сзади Кати Гришиной, которую в этот раз угораздило сесть позади Пражского, закончились чернила в ручке. Лекция непростая, преподаватель требовательный и неподкупный – писать нужно, деваться некуда. Она шепотом спросила у всех кого можно запасную, но ее не было ни у кого. Обычная студенческая ситуация. Подруга, сидящая рядом с ней, указала пальцем в спину Александра и сказала:

– Спроси у него.

– У кого? – сморщилась Гришина. – Ты рехнулась?

– У него– то точно есть! У него всегда все есть… –саркастически заметила девушка.

– Не издевайся, а. – Гришина закатила глаза. – Если он хоть на градус сюда повернется – меня вырвет утренним мокачино.

«Разговоры прекратили!» – послышался строгий приказ преподавателя.

Девушки замолчали, а после того как преподаватель продолжил читать лекцию, засмеялись в полголоса.

– Я лучше ногтями царапать на тетради буду, чем ручку у него спрошу.

Девушки снова засмеялись.

– Что происходит там? Может кто-то хочет вести лекцию за меня? Гришина, пожалуйста, выходите, мне будет интересно Вас послушать, и я как раз отдохну, – сказал преподаватель.

– Нет, нет, – улыбаясь, ответила Гришина, – я в поисках ручки, моя закончилась, и ни у кого нет.

– В аудитории в сто человек ни у кого нет ручки? Одолжите Гришиной кто-нибудь ручку, и дочитаем уже, в конце концов, лекцию! – возмутился преподаватель.

Александр, конечно, был первым, кто захотел это сделать. Он открыл свой портфель, из которого виднелись около десятка запасных шариковых ручек, достал две из них, и протянул Гришиной.

Аудитория замерла. Ситуация выглядела нелепо: Александр протягивал то, о чем просила девушка, а та, вытаращив на него свои огромные зеленые глаза, брать предлагаемое не собиралась.

– Гришина, мне кажется, вы очень много привлекаете к себе внимания! Берите уже наконец-то ручку и продолжаем работать. Вы нигде не найдете того, что я вам сейчас диктую.

– Она не возьмет ее, – крикнул с задней парты Никита. – Это ниже ее достоинства. Правда, Кать?

Катя, словно ждала именно этой поддержки от своего возлюбленного, взмахом кисти, ударила по руке Александра, в которой были ручки и они полетели в разные стороны.

Возникла пауза.

– Что за ересь? Здесь вам не школа! Сколько вам лет, ребята? – преподаватель в недоумении повысил голос.

– Сколько есть, все наши, – крикнул Данилин, спускаясь уже с задних рядов.

Он направлялся к Александру, до сих пор непонимающему что происходит.

– Данилин, сядь на место! Данилин! Да что же это!!!!!!!!!!! ВСЕМ ЗАНЯТЬ СВОИ МЕСТА! – надрывался преподаватель.

Его никто не слушал и даже почти не слышал. Все взгляды были прикованы к Данилину, который самодовольно направлялся к Саше. Гришина улыбалась. Чувствовалось оживление. Чувствовалось приближение чего-то интересного.

– Так! я к директору! Он вам устроит экзамены. Он вам покажет! Студентами еще зовутся! – с такими причитаниями преподаватель выбежал из аудитории.

– Слышь, урод! – обратился Данилин к Александру. – То, что тебя до сегодняшнего дня не трогал – совершенная случайность и, как я вижу, бесполезная. – Данилин сел на край парты Александра.

Тот, несомненно, хотел избежать скандала:

– Я ничего не сделал.

– Не сделал! Не сделал он! Да ты вообще знаешь, кто я? – вскочила уже с места Гришина. – Тебе известно, недоносок ты чертов?

– Нет, мадемуазель. Мне неизвестно. – Александр хотел встать и уйти, но Данилин остановил его ударом в грудь:

– Ты не пойдешь никуда. Пока препод спускается с пятого этажа за директором, объясняет всю суть дела и поднимается обратно, у меня есть время показать тебе заслуженное место. – Было ощущение, что Никита каждое слово процеживал сквозь два передних зуба.

– Расколоти ему морду, Никит, – крикнул кто-то из студентов.

– Ты его морду видел, мне даже плевать в нее противно! – ответил Данилин. Он схватил тетрадь и ударил ею по лицу Александра.

Саша спокойно вытерпел удар.

– Господа…– хотел начать он.

– Господа, господа, – передразнила его Гришина. – Нет, вы слышали? Пошел вон, урод! Мне вот не противно! – она рьяно подлетела к нему и смачно плюнула Саше в лицо.

Он утерся. Ему не хотелось ни спорить, ни обороняться. Ему хотелось просто уйти.

– Сядь, Катерин, – отстранил ее в сторону Данилин.

– Никит, может, хватит этого цирка? Вас накажут, – сказал Иван Осипов, единственный товарищ Александра.

– Ой, ой, ой, смотрите-ка, кто у нас записался в герои, – наигранно ответил Данилин и замахнулся на него тетрадью. Иван зажмурился и пригнулся. – Закрой свою пасть, а то и тебе достанется. Накажут? – Данилин засмеялся. – Это вас жизнь наказала, придурки!

Александр был решительно настроен уйти. Он резко встал.

– Пойдем, – сказал он Ивану.

– Я сказал вы не пойдете никуда, – толкнул его Данилин.

– Урод! – кто-то выкрикнул из аудитории.

– Хватит! – вдруг крикнул Александр. Все замолчали. – Я знаю, что я урод. Да такой урод, каких свет не видел. Но что из этого? Что я сделал? В чем я виновен?

– Ахахахахаха! – вновь рассмеялся Никита. – Ты хочешь прочитать нам проповедь о том, что главное то, что у человека в душе. Увы. Мы не в том месте. В чем ты виновен, придурок, я объясню тебе сегодня в семь. Чтобы ты сегодня приплелся к кафе «Закат» на Московской своими кривыми ножками! – Данилин начал изображать походку Александра, шоркая и медленно передергиваясь. – Понял меня? И только подумай не прийти. А сейчас пошел вон! Быстро!

Александр встал. За ним поднялся и Осипов. Данилин дал им пройти, но когда Александр спускался со ступени, сильно ударил его ногой в спину. Саша упал. Аудитория еще больше пропиталась хохотом. Больно ударившись, он не выдал своей боли, поднялся, и они вместе с Иваном, наконец, покинули эту адскую аудиторию.

5

Товарищи молча спускались по лестнице. Выдерживая паузу, они думали о случившемся. Первый нарушил молчание Иван.

– Почему ты не ответил ему? – спросил он.

3
{"b":"574199","o":1}