-И самое главное, – неожиданно заговорил Норд. Его голос осязаемо коснулся моей кожи, как бархат, и я сжалась, стиснув ручку с блокнотом до ломоты в пальцах, от упоительной щекотки где-то внутри меня.

-Марио, если вы попадёте в трудную ситуацию, например, окажетесь в незнакомом месте, заблудитесь или что-то такое, не медлите и сразу же найдите телефон. Любой. И звоните в диспетчерскую по номеру 3331. Вас найдут и выручат, даже если вы оказались на самом краю миров. Запомните это, Марио, запомните хорошенько…

-Три тройки, единица, – послушно повторила я за ним тогда.

И сейчас, набирая этот номер на мобильнике убитой мною девушки, улыбнулась, вспомнив тот октябрьский вечер.

Шорох эфира, потрескивание помех, длинный сигнал вызова.

-Диспетчерская, слушаю!

-Пробейте координаты по пеленгу, – произнесла я одну из тех фраз, что бездумно записала тогда в блокнот, выучила наизусть, но до сих пор всё равно не понимала. – Говорит директор онкологички Марио Оркилья. У меня проблемы. Скажите мне, где я нахожусь?

В трубке застрекотал коммутатор, и стрекозиными крыльями зашуршала лента с пробитыми метками пеленга, как на меркаторских картах. Я её буквально вживую видела – и то, как диспетчер чуткими кончиками пальцев пробегает по координатной строчке, считывая с неё информацию… Сен, притихнув, недоверчиво смотрела на меня и теребила пуговицу на своей вытянутой кофте.

-Из… извините, госпожа Оркилья, – немного задыхаясь, проговорила девушка-диспетчер, и судорожно сглотнула, – должно быть, аппаратура засбоила. Я сейчас перезагружу сервер…

-Постойте, – жёстко оборвала я, внутри себя обмирая от ужаса. – Какие координаты выдаёт пеленг? Озвучьте, будьте любезны.

-Он показывает, будто вы сейчас находитесь в к… крематории, в первом, остановленном, у вас в здании, внутри т… топки, – продолжая заикаться, дрожащим голосом ответила диспетчер. На секунду мне стало плохо – сдавило грудь, виски пронзило болью, в глазах потемнело. Но резкая ледяная боль в безымянном пальце с «меткой» удержала меня в сознании и, как ни странно, взбодрила.

-Допустим. И в какую сторону мне полагается двигаться, чтобы покинуть… место, в котором я сейчас нахожусь? – изо всех сил стараясь не впасть в истерику, спокойно осведомилась я. Секундный дробный перестук клавиш и немного растерянный голос:

-Госпожа Оркилья, я вам говорю, аппаратура точно сбоит. Компьютер не даёт координатной строки, вообще наглухо завис… Ой!!

Судя по звукам, в диспетчерской что-то упало. Возможно, что сама девушка-оператор. Я скрипнула зубами, приготовившись ожидать, но диспетчер неожиданно быстро вновь схватила трубку и, задыхаясь, затараторила:

-Простите, тут такая чертовщина творится! Пеленгатор распечатал мне вместо расшифровки к картосхеме какой-то странный текст…

-Читайте, – с металлическими нотками велела я. Похоже, мой тон подействовал на диспетчера успокаивающе: прекратив заикаться, она громко и внятно зачитала мне с ленты пеленгатора:

-Мария, иди через Задний Двор, ни с кем не разговаривай, не наступай в нефть, потом по рельсам лицом ко мне, но всё равно вернёшься, Никель не отпустит, пока не срастутся две половины жизни, я люблю тебя, – повисла пауза, и трепещущим вздохом пролетело через эфир последнее слово, – Норд.

-Спасибо, – сдержанно поблагодарила я оператора.

-Да я, собственно… – растерялась девушка и неожиданно пылко прибавила, – не волнуйтесь, мы вас обязательно вытащим, госпожа Оркилья!

-Ага, – поверила я напоследок и отключила связь. Звонок на номер 3331 бесплатный с любого телефона, но зарядного у меня нет, и аккумулятор чужого мобильника следует трепетно беречь.

-Так вы не из первого корпуса? – потрясённо спросила Сен, не сводя с меня напряжённого взгляда хмурых серых глаз. – Вы вообще не из Никеля? И даже не из Некоузского клина? Как те, кого сегодня пытались взять охранники на нижнем уровне?

В мозгу у меня что-то громко щёлкнуло. Я рухнула с тахты на колени и схватила за плечи испуганно вскрикнувшую Сен.

-Как они выглядели? – жадно спросила я. – Прошу, скажи мне!

-Я плохо рассмотрела, – Сен наморщила лоб, честно пытаясь вспомнить. – Тот, кого убили – высокий, смуглый, в белом костюме. О, у него была брошь в виде медной ящерки, я помню, ещё удивилась, откуда у него такое дорогое украшение, из настоящей меди.

-Сао Седар, – горько констатировала я, вспомнив так и не соблазнившие меня шоколадный озорной взгляд, тонкие смуглые пальцы пианиста и праздничный запах мандаринов.

-А второй – …

-Маленький, с веснушками, с длинными завитыми волосами, как у девчонки…

-Поль Бонита, – я отпустила Сен, уткнув лицо в сложенные корабликом ладони. Замерла так, балансируя на грани ужасной догадки. Хватая ртом воздух, с безумным взглядом, сжала в руке телефон, щёлкая кнопками, и перечитала полученное час назад сообщение…

-Сен. Послушай. Я действительно не из Никеля. И я очень крупно вляпалась. Прости, что не сказала сразу, – пробормотала я, в отчаянии глядя за окно, в сырой февральский вечер.

-Я понимаю, что не могу подвергать тебя риску, торча в твоей комнате, поэтому мне нужно как можно быстрее смыться отсюда. Помоги мне, прошу. Послушай, что мне сейчас сказали!

Я, стараясь не забыть ни слова, процитировала текст с ленты пеленгатора.

-Мария, – девчонка умоляюще коснулась моих рук, заглядывая снизу вверх в лицо, – это какая-то ошибка. На рельсы нельзя ходить, они уводят туда, откуда нельзя вернуться.

-Видишь ли, солнышко, не вижу никакой альтернативы, – я вздохнула, покачав головой.

-Так как попасть на этот ваш Задний Двор?..

====== 11. Корона из тёрна ======

…Темнота, на которой прочертил тонкую белую линию меж штор лёдный, азотный свет фонаря над подъездом. Шорохи, запахи, смутное тепло. Мурлычет в ногах свернувшаяся в круглый клубочек, неразличимо полосатая в темноте кошка.

Мир вокруг постепенно заполняется стылыми утренними обязанностями: необходимостью вытягивать сонное тёплое тельце из ракушки одиночества, необходимостью плести мысли и интриги, и врать всем лицом для тех, кому на тебя наплевать. Я лежу тихо и молча, боясь нарушить хрупкое, нежное равновесие последних минут покоя неосторожной мыслью.

-Сао Седар… – как странно, что моё имя умеют правильно произносить только два человека: мой директор и моя любовница. Ксандья изящной змейкой проскальзывает в мои пушистые шесть утра и садится на край постели. Её кошачьи глаза мерцают потаённым пламенем – фосфорное свечение шкалы генератора магнитного поля, холодные искры электрического разряда, сжигающего сердце на каждом вдохе.

-Сао Седар, вечность – лишь край старой газеты в сравнении со временем, что я ждала тебя среди одинаковых дней, – прошептала она с горечью столь неистовой, что я содрогнулся от озноба.

-Я оказалась слаба, как сломанный тюльпан в дни жестоких заморозков. Я плакала и молилась, Сао Седар, и носилась по дорогам пустым конфетным фантиком, и я выплакала и вымолила для нас это утро… Прости меня.

Я лежу, придавленный и распятый своей памятью, словно разметавшая по асфальту мокрые крылышки полуживая бабочка. Длинные коридоры и непонятные загадки, одинокие дети и охота на Сильву, двери, за которыми нет ламп, и Задний Двор, с которого некуда идти, кроме как на рельсы… Нереальная реальность городка под названием Никель и всех тех кошмаров, что вернулись ко мне спустя годы безмятежности и покоя в Антинеле.

Бессмысленно отрицать очевидное и лицемерно полагать всё неправдой.

-Ксандья, ты была так права, пророча мне странные дороги, – я сел в постели, охватив колени руками. Под ногтями засохла кровь, и это меня почему-то ужасно раздражало. – Я запутался в этих километрах коридоров и комнат, в проводах и сетях! Что мне делать, Кса? Продолжить путь по накатанной дороге, с широко закрытыми глазами, и идти, пока асфальт не оборвётся пропастью? Или вломиться в расставленные на меня капканы и силки, поверив несказанным словам того, кто ныне мёртв? Что мне сделать, любовь моя?