– А это ты как захочешь, – улыбнулся я, не оставаясь в долгу.

– Тогда у меня будет много платьев! И другие красивые наряды!

– Обязательно. И своя комната, а может и две!

– Мы будем жить во дворце?

– Нет, в поместье, куда к нам будут приезжать дорогие гости.

– И Мик с Сергеем?

– Конечно.

– И Арон?

– Безусловно.

– Тогда хорошо. Наверное, там мы с папой будем счастливы.

Эх, ребенок. Если бы все это могло осчастливить хоть кого-нибудь! Это все так быстро наскучит, да и люди там не всегда так прекрасны и манерны, как в мечтах. Все завязано на бизнесе, а все остальное обычный фарс, украшающий банальное желание в будущем устроить хорошую партию своему ребенку.

– Пойдем умываться, раз уж ты окончательно проснулась.

– Угу, – улыбнулась малышка, вставая на кровати и готовясь ринуться в бой. Она ловко перепрыгнула через одеяло и спрыгнула на пол. Ох, надеюсь, со временем ей надоест прыгать на кровати…

Мы вместе вошли в ванную комнату.

– А где твоя зубная щетка? – спросила она, посмотрев на стаканчик.

– Эм, должно быть в другой ванной. Сейчас схожу!

По пути мне встретился Арон, в фартучке и с таким выражением лица, словно всю ночь его мучили кошмары из-за просмотреного фильма. То есть он был злой и не выспавшийся, о чем говорили темные синяки под глазами.

– Оу, что с тобой? – отшатнулся я.

– О, ты встал, – а вот говорил он нормально, только что не очень эмоционально. – Умываться идешь?

– Нет, да, я за зубной щеткой. Ника в ванной около комнаты.

– Ясно. Тогда, как умоетесь, будите остальных, скоро будет готов завтрак.

– Хорошо.

Как иногда приятно видеть, что ничего не меняется. Ника, как привыкла с детства, чистя зубы, набивала такт песенки, которая отмеряла 3 минуты. Эту песню я вытащил из интернета и всегда пел ей, когда она чистила свои белоснежные молочные зубки, а вот уже год с лишним она предпочитала сама настукивать ритм, выполняя те движения, которые озвучивались в словах. Моя милая леди, как же я рад, что ты не забываешь то, чему я тебя научил!

После водных процедур я попросил ее разбудить Мика и непременно направить будить фотографа. Ибо опаздывать на завтрак Арона было не очень безопасно, даже для тех, кого он никогда не держал в учениках.

Я же пошел в спальню к Евангелу. Вчерашнее вызывало во мне сдвоенные чувства. Впервые мы показались вдвоем перед людьми, которым мы были не безразличны, и меня очень беспокоил тот факт, что Ева был мрачнее тучи. Как-никак я хорошо научился различать его маски.

– Ева, – тихо позвал его я, открывая дверь.

Какая стремная спальня! Совершенно не обжитая и выигрывающая только резной мебелью и цветами.

– Что? – оказывается, он уже не спал.

Он был один на огромной кровати, словно король. Синие волосы лежали ореолом вокруг его головы, а большие подушки делали видимость того, что он не лежит в мягкой перине, а восседает, смотря на жалкого раба его, то есть меня, своими красивыми темными глазами в обрамлении длинных ресниц.

– Доброе утро, – улыбнулся я, подходя ближе и садясь на край кровати. – Пришел разбудить тебя, да только вот ты уже не спишь. Арон скоро сделает завтрак, а к нему лучше не опаздывать!

– Вот как, ясно. Как малышка?

– Хех, не плохо. Арон видимо основательно промыл ей мозг, раз она не ноет по поводу Тако. Не удивлюсь, если он поклялся найти его.

– Хм.

Что-то настроение у него с утра не самое лучшее. Даже непривычно его видеть таким.

– Ладно, вставай, – так и чесалось добавить «те». Не могу, слишком он крут, что аж хочется к нему в официальном тоне обращаться. – Будет плохо, если мы опоздаем.

Только я хотел было встать, как его руки откинула меня обратно, а он оказался сверху, прижимая мои бедра ногами, а ладони своими руками. Я удивился, ничего не скажешь. Скорость, прыть, и этот блеск в темно-синих глазах, словно дикий хищник на охоте.

– Т.Ты чего? – запинаясь, спросил я, совершенно не находя повода для такого поведения. Пришлось сжать ладони, чтобы рефлекторно не впиться в его руки когтями.

Он посмотрел мне в глаза, из-за чего по спине побежали мурашки, а затем опустил взгляд на губы. Ах вот оно что! Блин, сказал бы, а не накидывался…

Я улыбнулся уголками губ и потянулся вперед, насколько мне позволяло это тело, прибитое к постели. А Ева все же не дотерпел, рванул навстречу, буквально впечатывая меня в матрас. Он целовал с напором, упиваясь, а мне же оставалось только осторожно отвечать, чтобы не спровоцировать на что-нибудь еще. Иногда мне начинает казаться, что живу я с таким же зверем, каким являюсь я сам. Диким, необузданным, но великолепно освоившим маскарад со всеми его тонкостями.

– М! – «Не кусайся!»

Он требовал ответ, достойный его напора. Кусал губы, ласкал языком, присасывал. Я чувствовал его волосы на моем лбу, руки, сильнее сжимавшие мои запястья, тепло его тела. Никогда он еще не был так настойчив и это, если честно, пугало. Зачем? Почему? Но сдавшись во власть пленителю я ответил так, как он и хотел, с такой же отдачей и легким привкусом дикости.

Насытившись, он отстранился, так и не выпустив меня из плена своих конечностей.

– Ты сегодня странный… – прошептал я, облизывая припухшие губы.

– Идем, – позвал он, все же отпустив меня, а так же, проигнорировав.

Что это с ним?

За завтраком меня наградили усмешками, только взглянув на моё лицо. Арон ничего не сказал, продолжив выкладывать салаты и яичницы. Макс перевел взгляд на Евангела, который выглядел слегка раздраженным, а вот братик и его муж заулыбались, непонятно чему.

– Приятного аппетита! – пожелала Ника, хлопнув в ладоши.

– Приятного аппетита, – вторили мы, приступая к еде.

Семья, родные, любимые, сейчас мы все были вместе, наслаждались приятной пищей и обществом. Ах Тако, почему тебя нет сейчас рядом? В груди вновь заныло сердце, а мне как-то сразу поплохело. Стало грустно и до тошноты больно, что мы вот пируем, а он где-то мучается от неизвестности и боли.

– Шел, что с тобой? – забеспокоился Арон.

Я понял, что по лицу потекла слеза, а вилку я сжимаю так, словно хочу прекратить ее существование, как полезный предмет. Все были обеспокоены этим.

Евангел выдохнул и довольно грубо схватил меня за челюсть, заставив смотреть ровно на Нику. Я кивнул, дав понять, что понял. Он отпустил меня и дотронулся рукой до моего запястья, желая поддержать морально. Ты груб, но одновременно с этим заботишься. Что с тобой, Евангел?

Его поведение пугало меня. Слишком необычно для заботливого, доброго юноши, проявлять такую грубость уже целых два раза за день.

После завтрака Мик и Ника пошли собираться гулять, а Сергей и все остальные, кроме Евангела, удалились в двухэтажную спальню, собираясь заняться делом. Я неохотно подошел к нему, поняв, что он ждет именно этого. Ева поцеловал меня в щеку, придерживая мои руки, сложенные на груди, за локти.

– Извини, – прошептал он, попытавшись улыбнуться.

– Ты странный сегодня, – повторился я. – С чего это?

– Да так, считай, что приревновал тебя к Мику, ваш вчерашний поход в душ…

– Мы не переспали с ним, честно. Так… побаловались…

– Верю, но, это все же вызывает во мне ревность. Ты идешь к нему охотнее, смелее, будто так и должно быть. Это-то меня и цепляет…

На удивление я понял, что он имел в виду, точнее почувствовал, словно он смог вложить в меня свои ощущения. Евангел улыбнулся мне несколько печально и растерянно. Что мне делать в этой ситуации? Он ждет от меня чего-то большего, чем я могу понять.

– Сегодня ты будешь спать в моей кровати, а еще, я очень надеюсь на секс, – наклонившись к моему уху, проговорил он.

Тс, вот жеж. Оставив меня стоять столбом, он покинул моё скромное общество, не желая больше задерживать. Блин… блин… Я уперся лицом в стену, пытаясь побороть смущение и оковавший меня предвзятый страх. Спал же я уже с ним, даже не один раз, так какого фига меня каждый раз, словно на каторгу отправляют этими словами? Почему я боюсь, хоть мне и было хорошо?