– Разве остальным это будет не в обиду?

– Нет, напротив, раньше Михо не мог постоянно выступать один, приходилось делать ему подтанцовку из мальчишеской группы, но теперь, когда есть ты, можно действительно разделись ваши группы, как и было задумано.

– А, так вот почему президент сказал, что меня всяко возьмут…

– Не знаю. Он мог это сказать и потому что просто так решил, с твоим-то мужем я не удивлюсь, если у вас был бы блат, но, нам действительно не хватало такого танцора, как ты, у тебя очень хорошая техника, и ты не уступаешь нашему Змею.

– У него кличка что ли такая?

– Ага.

– Как подходит-то.

– Да, он действительно Змей. Не все в команде с ним в ладах, но все уважают его способности, так что не волнуйся, если с кем-то не нашел общий язык. Для всех нас каждое третье полугодье работа встает на первое место. Главное – сделать своё дело, а всё остальное за кадром.

– Это хорошо. Круто, мы уже нравится то, что вы сделали! Слушай, а ты тоже здесь живешь?

– Нет, в отличие от Фауста я не обитаю здесь, у меня есть своя фирма, в которой я работаю во благо человечества… как-то так.

– А семейное положение как?

– Жена, дочь.

– У меня тоже дочка, и сын… – улыбнулся я, вспомнив личико Ники.

– Боюсь, что моя старше.

– Сколько ей?

– Десять скоро.

– Ну, четыре года разницы.

– Ей шесть уже? Это во сколько ж ты, пострел, умудрился?

– Вообще она не моя родная, по идее мне было всего пятнадцать, когда её зачали, но я люблю её и никогда не брошу. У неё день рождение совсем недавно было, ну как, месяца три назад.

– Это правильно, дети – наше будущее. Кстати, ты опаздываешь. Я скину тебе фотки моей маленькой ведьмочки, если интересно.

– Да, скинь. Ладно, в четвертой говоришь?

– В пятой, глухня.

– Хех, прости, до послезавтра!

– Да-да, пока!

Как мило, и у него дочурка есть! Я улыбнулся сам себе и пошел в нужную мне сторону. В голове было как-то безоблачно, да уж, устал я, вот и всё. До пятой студии было еще пилить и пилить, но, никуда не деться.

Тройной вой сирены застал меня врасплох, я уж дернулся. Поскорее бы уже привыкнуть, черт тебя дери!

«Пап, ты скоро?» – шесть лет ребенку, писать сообщения научилась быстрее, чем рисовать буквы! Ну что за поколение? Неужели и мои сверстники уже с пеленок умеют коммуникаторами пользоваться? А я еще с Евой спорил, стоит ли ей дарить такую игрушку.

«Не знаю. Репетицию мы закончили, но меня вызвал наш компьютерный гений, как освобожусь – позвоню!»

«Ладно.»

Интересно, а Лука у меня вообще как говорить немного научится – уже будет с коммуникатором играть? Надо будет поговорить по этому поводу с Евой, по мне так рано нагружать неокрепший ум такими сложными задачами.

– Я вернулся, – устало кинул я. Входная дверь плавно закрылась за мной, а компьютерный голос поприветствовал меня вместо дворецкого или родных. Было уже очень поздно, и я искренне надеялся, что Ника и Кико легли спать, а не караулят меня у входа в центральный зал. В столице погода была практически неизменной, всегда тепло, изредка вечерами прохладно, время от времени приходят дожди, как сегодня, прекрасное место, не перестающее удивлять.

– Добро пожаловать домой, – поклонился мне дворецкий, принимая из моих рук плащ.

– Надеюсь, я не вытащил тебя из кровати, Наир, – улыбнулся я, искренне не желая сейчас ни одному живому существу испорченного сна.

– Нет, – мужчина ответил с той же теплотой и пониманием. – Ваш муж не спит, так что, я еще даже не уходил в свою комнату.

– А где он?

– Ждет Вас в оранжерее.

– Дети спят?

– Да, Ника легла минут сорок назад.

– Отлично. Я не буду кушать, так что иди уже спать, Наир. Приятных тебе снов.

– И Вам, господин!

Евангела я нашел именно там, где и обещал дворецкий. Он сидел на диване в домашней одежде, внимательно читая книгу.

– Здравствуй, – скрывать своё присутствие не было ни желания, ни сил. Усталость клубилась в теле словно едкий дым, то поднимаясь выше, то опускаясь к кончикам пальцев.

Ева повернулся ко мне и удостоил пристальным взглядом. Сна было ни в одном глазу.

– Привет. Чего так поздно?

– Тизер делали, завтра обещали уже в сеть выпустить.

– Надо будет посмотреть… – воздух между нами был все таким же никаким. Удивительная у него всё же способность: всё прятать под маской спокойствия. Будто и не родные люди, будто даже не любовники, чего уж. Так, знакомые какие-то. Я небрежно стягивал с шеи галстук, мечтая как можно скорее оказаться в спальне, но, надо было еще заглянуть к Нике, поцеловать её перед сном, хотя, скорее всего она уже сон седьмой видит, но, всё же. Да и, по Луке я соскучился. Боже, завтра выходной, и послезавтра выходной! Какое счастье! Наконец-то пообщаюсь с детьми, а то приезжать поздно вечером и уезжать после завтрака – это, честное слово, семейной жизнью не назовешь.

– Ты идешь спать?

– Да вроде как тебя только ждал.

– Я еще к Нике зайти хочу…

– Не надо, я уже поцеловал её перед сном, а Лука и так спит, как убитый. Идем сразу в спальню, – у меня по спине пронеслись мурашки. Его голос, почему он вдруг вызвал во мне такой отклик? Как странно, те же глаза полные мизерной заинтересованности, та же расслабленная поза, тот же тембр голоса.

– А… Ладно, идем.

Он стал с насиженного места и, в тенях роскошных растений, пошел рядом со мной к центральной части Дубовой рощи. Я мечтал только об одном – спать, и, если честно, вариант, что я сейчас открою двери, и там будут лепестки роз и свечи, меня пугал, скажите, что я старею, но желания и сил трахаться не было. Хотя, тело всё же хотело этого, правда, где-то там, на заднем плане моего плачевного состояния.

– А как твоя работа? – поинтересовался я, пока мы поднимались на лифте.

– Всё как всегда, спокойно, тихо, люди гребут лопатами деньги, брат, вот, вроде за ум взялся, на торги своих рабов выставил.

– Зачем?

– Та он же один с родителями остался, а единственный способ свалить – обручится с кем-то, полагаю для этого он свои дела в порядок и приводит.

– О, значит, скоро нам еще на одной свадьбе гулять?

– Нет, помолвлены они могут быть хоть до самой старости, если так захотят.

– А разве не только после свадьбы в вашей семье получают наследственный дом и полную свободу?

– Не во всех семьях так, так что, быть может, он найдет себе какую-нибудь деваху и будет с ней кувыркаться в её квартире. Правда, Фавориты, как правило, не допускают такого отхождения от общепринятых правил…. Проходи…. Но крутить он с кем угодно может, а потом вполне реально будет разорвать помолвку и обручить одну из знатных. Мы не зависим от денег, у нас их так много, что можно считать, что мы живем, не осознавая ни их стоимости, ни их реального факта существования. Что там цифры на счету? Сейчас у всего есть своя бирка.

– Уф, не говори, пожалуйста, при мне об этом. Я всё же та же вещь, если ты еще не забыл, – укорил я его, переодеваясь в пижамные штаны.

Ева смирил меня молчаливым взглядом и сел на край кровати.

– А мне казалось, что ты уже так не думаешь!?

– Хм, а мне кажется, что если я стану думать иначе, то ты меня из дома вышвырнешь… – не остался я в долгу. Кстати, то истина, я реально думал над этим. Хех, стать полноценным человеком? Настаивать на своих правах? Говорить, что в случае чего на моей стороне справедливость? О чем вы? В нашем мире, как и сотни лет до этого деньги всегда были тем, что решало на чьей стороне правда. Я не хочу заблуждаться в чем-либо, я вещь, которая говорит, думает, делает, знает. Да, я живу, и большего не хочу. Мне проще всю жизнь сидеть в клетке, чем словами себе крылья, опробовав полет. Зачем? Меня всё и так вполне устраивает: муж, дети, большой дом, идиллия. Нужно знать, где остановиться.

– Не вышвырну, за что бы?

– Не знаю. Я тебя вообще не понимаю в последнее время, но, не виню, это мой собственный промах. Просто, зачем мне говорить, что я свободен и полноправен, когда, по сути, я твой. Даже если не суд и деньги, моя совесть не даст мне сказать, что я не принадлежу тебе. Делай со мной, что хочешь, я просто верю в твоё благоразумие.