В это время что-то лязгнуло, затем раздался скрип давно не смазываемых петель, вновь лязг, звук проворачиваемого ключа в замочной скважине. Затем, пыхтя, показался Цемент с огромными сумками.

– Пришел в себя? – радостно улыбнулся он, и хоть улыбка была не наигранной, но она настораживала. – Хлебни еще живчика.

– Да все в порядке, можешь выпускать.

– Выпускать? – деланно удивился тот. – А с чего ты решил, что я этим буду заниматься? И так чуть в штаны из-за тебя не накидал, когда думал, ты все, отъехал, чуть не заплакал, плакал, думаю, мой жемчуг… А ты – выпускать! Нет, друг, придется сидеть.

– И как это понимать? – спросил я.

– Это элементарно, Ватсон, – хохотнул Цемент, вот только глаза у него оставались при этом серьезные. – Теперь могу посвятить тебя во все нюансы нашего совместного с тобой дела. Да, дела, Дела с большой буквы, Дела с больших букв. Но сначала расскажу тебе одну занимательную историю. Как-то с год назад совсем недалеко от этих замечательных мест довелось мне наткнуться на остатки научной группы Постигающих, это типа наших КАНовцев или институтских, но сами по себе. Да, они крутые, как вареные яйца, но в Улье от везения зависит не меньше, чем от всех знаний и прочих хитростей. Им не повезло. Долбанули по ним чем-то дальнобойным и мощным, может, даже ракетой. Не помогли и ресовские примочки, есть тут такие внешники из нолдов. Куча мяса, оборудование почти все в труху. Однако одному из них удалось выжить в той заварухе, то ли он сам навел на своих же арту там или еще что, то ли просто посчастливилось, вот только дальше не повезло фатально. Рубера матерого проглядел, тот ему головенку смахнул. Ну, а рубера я уже приголубил. Яйцеголового обыскал, при нем мало чего полезного обнаружилось, но вот флешка была с инфой очень и очень интересной, а еще приборчик один. Не буду ходить вокруг да около, но пытались они вырастить элиту. В неволе зараженные отчего-то не желают развиваться. Воздух свободы им, понимаешь, подавай.

Впрочем, для научной мысли нет никаких преград. Вот и придумали эти товарищи накормить черным или красным жемчугом того, кто сто процентов переродится в пустыша, в том же кластере. Мысль, с одной стороны, была самая простая: подстегнуть процесс инфицирования путем резкого вливания кучи спор паразита. Уверен, пробовали многие, хоть и накладно это, но результата не было. А почему? Оказалось просто. Место должно быть со специальной энергетикой, интенсивность которой и измеряется по приборчикам. В итоге Постигающие таких мутантов получали даже по меркам Стикса, что волосы дыбом. Как тебе башка матерой элиты у обычного рубера? Молчишь… Ну, да ладно.

– А дальше? – Мозг лихорадочно работал. Оружия нет, трупы пустые. Вон их вся снаряга в куче болтается. Да и не успею я ничего сделать, будь в руках автомат. Слишком быстрый товарищ попался.

– Перед смертью не надышишься, но слушай дальше. Процент неудач, кроме правильного места, зависел от жемчуга. И как выяснил уже я, от… – Тут он опять картинно приложил палец ко лбу. Мыслитель, падла. Цемент тем временем улыбнулся довольно и добродушно. – От… от реципиента! Во, мля, вспомнил! Бывает, на языке вертится, а вот вспомнить слово не можешь, чисто лошадиная фамилия. Все строго по классике. Итак, продолжим. С черным – где-то семьдесят на тридцать, а с красным – девяносто на десять. Еще одно главное условие: чтобы кластер нормальный был, то есть перезагрузка раз в полторы-две недели происходила, а обращение – от суток до полутора. В итоге смогли получать с выращенного уродца до десяти жемчужин. А это не у каждой крупной и матерой твари найдешь! Сам видел, прежде чем отрубиться, что с того здоровяка, которого, на радость мне суки фээсбэшники завалили, всего восемь было. Тварь же матерая, долго небо коптила. А тут с рубера, пусть и мутанта, такой выхлоп! И знаешь, во мне тоже эдакий ученый проснулся, вот это подземелье нашел, точнее, оно на карте помечено было как перспективное место, с приборчиком долго шастал, пока нужные показания в нужном месте слились в экстазе. Первый, к слову, эксперимент вышел очень удачный – когда попался мне на пути некий Валерий Львович Терентьев, в миру известный как Вальтер. Догоняешь?

Вот сука, сейчас у меня мысленно мелькали диалоги, где этот тип почти проговаривался. И не раз! Картина сложилась, все стало ясно, знал много он от моего двойника, только не в стабе с ним пил, а похоже, так же поступил. А я замечал нестыковки в речи, но не смог уцепиться за эти ниточки, слишком, с одной стороны, мало информации, а с другой – просто нереально много.

– Получил я ровно десять жемчужин: четыре красных, шесть черных. Спороны, янтарь и горох даже упоминать не стоит. Много, очень много. Там споровый мешок почти как мяч. Кушал новорожденный Вальтер за троих, большой мальчик вырос, но неоперившийся, глупый-глупый. Поэтому завалить его труда не составило, да и решетки тут знатные, при царях делали. Не тяп-ляп. Но бохато со свинки сало натопили.

Второй раз поймал первого попавшегося забулдыгу. Все тоже прошло хорошо, но в итоге всего четыре жемчужины, в третий – полный провал, в четвертый опять хмыря из алкашей, с того вообще выхлоп как с коня молока. Но мы ведь не пионерия, чтобы с матерых жеребцов нормы кумыса закрывать? Поэтому стал я думать. Тенденция, однако, проступила. Вот я и решил тогда тебя специально поискать. Холеного, здорового, выращенного на экологически чистых продуктах. Чем черт не шутит, дай, думаю, проверю хипотезу. Ну, не именно тебя, а твоего, так сказать, астрального двойника. Нашел. В том же месте, в то же время. Опять получил почти десять жемчужин. То есть ты, друг, – золотое дно. И так шесть раз после последнего случая! Работает все точно, как часы. Лучшие! Еврейские! Курочка Ряба, мать его какая-то, – тут он довольно хохотнул.

– Понятно, – усмехнулся я, хотелось орать, выть, ругаться, но смог себя перебороть. Отошел к стене, где вповалку лежали трупы, закрыл глаза, досчитал до сотни. А ведь они для меня приготовлены, вот сука-то какая заботливая… Убить бы, оживить и снова убить, и так много-много раз!

– Ни хрена тебе не понятно! – уже в голос заржал тот. – Сегодня еще один эксперимент намечается. Вальтер, я ведь все посчитал, посмотрел, не успеваю к сроку нужную сумму насобирать. Ну и сам решил научную деятельность продолжить. Повезет – значит, очень и очень круто, а нет – так в любом случае еще больше полутора лет ждать.

– Что за эксперимент и чего ждать-то? – на автомате задал я вопросы, хотя ответ на них меня не интересовал совершенно.

– Эксперимент заключается в том, чтобы скормить будущему пустышу не одну, а две жемчужины: красную и через определенный срок черную. Все это обильно сдобрить живцом, по расчетам тех Кулибиных, должен был быть результат. Главное, чтобы реципиент до срока, то есть до перерождения, от передоза не скопытился. Тут какой момент? Употребление сразу двух жемчужин – чистый яд. Стопроцентное фаталити. Но Постигающие выяснили, что смерть зависит от времени приема. Две сожрал с перерывом в секунду, через секунду и сдохнешь. Если между приемом прошел час, через час загнешься. И так далее. Причем тут есть хитрость. Надо черный жемчуг раствором двух горошин залепить сверху и живцом все дело подправить. И все сделать не дольше чем за четыре часа до перерождения в тварь Улья. Как ты понял, твое состояние я уже могу по минутам предсказывать. Поэтому и решился. Синиц в руках уже достаточно, а мне журавли нужны. Так как по теоретическим выкладкам выхлоп с удачного эксперимента должен был превышать обычный результат троекратно, плюс не двое суток ждать, а всего одни. Вот и проверим…

– С этим разобрались. А зачем тебе все это надо? Жемчуга ты и с элиты, которую фээсбэшники завалили, хапнул неплохо.

– А затем… Сам я, товарищ Вальтер, сюда попал ну с о-очень затянувшейся соты, раз в полтора года грузится. Сроки уже подходят. Дочь там у меня была, хорошая девочка. Ласковая, умная, семнадцати лет от роду. Ее хочу спасти. Очень хочу! Белый жемчуг же штука очень редкая, и цену за нее один барыга загнул непомерную, но реальную. Скушаешь такую жемчужину, и даже если ты не иммунный, то им становишься.