– Черт, черт, черт, – твердил Лео, – черт тебя побери, Вальтер!
Он почти кричал.
– Ничего, Мила, закройте дверь, – рявкнул Лео, когда секретарша встревоженно заглянула к нему в кабинет, не решившись войти.
Дверь сразу захлопнулась, и Милочка, миленькая, хрупкая, нежная девушка, давно мечтавшая попасть в объятия холостого шефа, сердито сверкнула глазами.
– Зверь, изверг, эксплуататор! – прошептала она, вздернув маленький курносый носик, и гордо прошествовала к своему рабочему месту.
А Лео побушевал немного и утих. Что толку в бурных проявлениях эмоций? Нужно искать выход из положения. Но, собственно, тут и думать не о чем. Все и так ясно – нужно снова позвонить Ольге и уговорить ее сыграть второй акт затеянного спектакля. В памяти Лео всплыла гордо выпрямленная, напряженная спина уходящей от него Ольги, и в животе что-то сжалось в тугой узел. Она обиделась. Ну конечно, она обиделась на него. За что? Что он сделал не так? Позволил себе личные вопросы? Нет. Исходящий от нее холод Лео ощутил позднее, когда протянул ей пакет с деньгами. Просто пакет и сухие фразы в придачу. И ни словечка искренней благодарности за то, что она была так великолепна в роли жены. Ни одной похвалы ее блестящему актерскому таланту. Идиот! Болван в квадрате, нет, в кубе! Ему, безусловно, нет прощения. Но Ольга ведь добрая. Она уже сжалилась над ним один раз, может, согласится помочь снова? От мысли о том, что она опять будет рядом с ним, будет нежно улыбаться ему и даже иногда брать за руку, на душе у Лео стало тепло, а сердце забилось быстрее. Однако звонить Ольге ему было страшно. Он очень боялся услышать сухое, холодное «нет» и гудки в телефонной трубке. Ольга должна, должна сказать ему «да». Это было чрезвычайно важно. И вдруг Лео поймал себя на мысли, что вовсе не думает о Вальтере и партнерстве. У него перед глазами стояла Ольга, ее потрясающие бирюзовые глаза и идущая от сердца улыбка.
– Думай, дурень, думай, – приказал себе Лео самым строгим, начальственным голосом, от которого обычно вздрагивали и бледнели сотрудники, – если не вернешь ее, все пропало.
Он принялся мерить шагами свой так хорошо известный ему во всех деталях кабинет. На ходу думать было немного легче, чем в кресле. Через полчаса интенсивной физической нагрузки мозги прочистились окончательно, и спасительная идея забрезжила в тумане. Не давая себе возможности спасовать перед трудностями, Лео вызвал Лешу, оделся и вышел на крыльцо.
– Куда, Леопольд Валерьянович? – бросил на него взгляд водитель, когда шеф, как обычно, уселся на заднее сиденье.
– В библиотеку, Леша, – кратко ответил Лео и, пресекая словесные излияния, строго глянул на водителя, в глазах которого заплясали веселые огоньки.
Слушать какие бы то ни было слова Лео сейчас просто не мог. Казалось, от любого неожиданного звука и даже шороха он окончательно струсит и сбежит в свою привычную, устоявшуюся жизнь без волнений и ненужных эмоций. Он весь был как натянутая струна. И все же, достигнув места назначения, заставил себя выйти из машины, отправил Лешу за угол, чтобы не маячил перед глазами, и принялся мерить шагами тротуар перед ничем не примечательным зданием, в котором располагалась городская библиотека. Ждать пришлось минут сорок. Но наконец дверь распахнулась и на крыльце возникла Ольга. Такая, какой Лео увидел ее впервые: вязаная шапочка и старенькое пальтишко. Только на ногах сапожки, а не туфельки, к слову сказать, тоже знававшие лучшие времена. Все это Лео охватил одним-единственным взглядом и замер. Ольга застыла на крыльце как изваяние. Надо было что-то делать – что угодно, только бы не позволить ей произнести слова, после которых все будет кончено.
Лео стремительно шагнул вперед.
– Ольга, – голос дрожал и не слушался, – я пришел извиниться за грубость и очень прошу не прогонять меня.
Она взглянула в черные непроницаемые глаза, что-то такое увидела в них и милостиво кивнула головой:
– Хорошо, я прощаю вас, Леопольд Валерьянович. Вы удовлетворены? Теперь можете жить совершенно спокойно.
– Не могу, – пробормотал Лео, по-прежнему не отрывая от нее взгляда.
Ее бровь изящно изогнулась. В глазах появился вопрос.
– Выслушайте меня, Ольга, пожалуйста, выслушайте до конца, не перебивая. – Лео вспомнил наконец, что он мужчина, и взял инициативу на себя. – Мы можем где-нибудь присесть, чтобы поговорить? Я ужасно сегодня устал.
Ноги не держали его, это было правдой. Вот только ослабели они в тот момент, когда Ольга появилась у него перед глазами.
Она огляделась вокруг, но не нашла ничего подходящего. В бирюзовых глазах появилась растерянность. Тогда Лео – мужчина все-таки – взял ее под руку и повел за угол, где у тротуара было припарковано его авто, открыл дверцу и любезно пригласил даму присесть на заднее сиденье. Ольга немного поколебалась, но все-таки приняла приглашение. Усевшись, кивнула водителю:
– Привет, Леша!
– Рад вас видеть, Ольга Арнольдовна, – отозвался Леша.
Лео устроился рядом с Ольгой и почувствовал себя почему-то очень уютно.
– Поезжай потихоньку, Леша, нам надо поговорить. – Он бросил на водителя быстрый взгляд, и тот понимающе кивнул.
На какое-то время в машине установилась звенящая тишина, а потом Лео наконец заговорил.
– Я действительно осознал, что вел себя очень грубо. – Его голос все еще звучал неуверенно, но вдруг окреп. – Этот чертов Вальтер раздражал меня до невозможности, павлин несчастный! И как он только серенаду не запел, рыцарь средневековый?
Ольга улыбнулась уголками губ. В глазах у нее заплясали веселые огоньки, которые всевидящий Леша уловил в зеркале заднего вида. Лео же сидел, глядя прямо перед собой, и веселых огоньков не заметил.
– А что плохого в том, что мужчина ведет себя как рыцарь? – с невинным видом спросила женщина.
Лео повернулся к ней.
– Вам это нравится?
– Каждой женщине хочется хоть иногда видеть перед собой настоящего рыцаря, – ответила она, спрятав искрящиеся глаза за длинными ресницами.
– Гм-м… – Лео замялся. – Я, кажется, могу предоставить вам возможность еще раз насладиться обществом герра Зонненберга.
Ольга мгновенно стала серьезной. Нет, только не это.
– Надеюсь, вы шутите, Леопольд Валерьянович? – Теперь ее глаза смотрели тревожно.
– А что в этом такого? – вопросом на вопрос ответил он. – Один раз вы уже великолепно справились с задачей, почему бы не повторить?
Ольга отвернулась к окну и проводила глазами медленно проплывший мимо памятник какому-то ученому. Какому именно, она была не в состоянии сейчас вспомнить. В голове у нее царила неразбериха. А нужно было отвечать, и при этом говорить убедительно, чтобы не завязнуть окончательно в непролазной трясине, куда она так легкомысленно угодила. Пока еще можно отступить, нужно уносить ноги, бежать без оглядки от этого опасного мужчины, в глазах которого проскакивают эти манящие искорки.
Собрав волю в кулак, Ольга заговорила:
– Вы позволили себе вторгнуться в мою жизнь, Леопольд Валерьянович, и разжалобили меня, рассказав об угрожающих вам неприятностях. Но вы даже не подумали о том, как такая игра может отразиться на мне. Я ведь не профессиональная актриса, для которой войти в роль и выйти из нее – обычное дело. Мне эта игра далась очень нелегко, и я не имею ни малейшего желания снова подвергать себя такой эмоциональной нагрузке. Зачем мне это, скажите?
Лео хотел что-то возразить, но она остановила его движением руки.
– Да, помню, вы заплатили мне за это, и заплатили щедро. Вы даже сделали царственный жест, оставив мне вещи, которые пришлось купить для того вечера, не подумав, однако, что надевать их мне будет некуда. Деньги мне были нужны, не спорю. Но на поверку оказалось, что они не окупают испытанного потрясения.
Ольга прикрыла глаза и продолжила. В ее голосе зазвенели слезы.
– Я хочу вернуться к прежней жизни, Леопольд Валерьянович. Хочу забыть о том, что произошло три дня назад, и обрести былое спокойствие души. Не скажу, что моя жизнь сейчас – именно то, о чем я мечтала, но это моя жизнь, и она сложилась так, как сложилась. И я не желаю, не желаю лишний раз напоминать себе о том, что может быть по-другому. Поймите меня правильно. Скажите герру Зонненбергу, что я заболела, уехала к маме, умерла, наконец. Нет меня, и все. Вы вполне можете решить свои мужские вопросы вдвоем. Жену вы предъявили, что еще нужно?
