Синяки.

Отметинами, что так сильно выделяются, усыпана кожа в районе бедер и талии.

Кейси морщит носик, когда Дилан касается пальцем её плеча, на котором есть несколько фиолетовых отметин. Видимо, следы от пальцев. Парень хмурится, сжимая зубы, отчего скулы напрягаются.

Холодный ветер сочился сквозь щель между оконными рамами, и белая кожа Малышки сразу начала покрываться мурашками. Дилан среагировал, накрывая Кейси одеялом, и сам лег рядом, обнимая её тело. Девушка что-то пробубнила, удобнее располагаясь рядом с ним. Тяжелый вздох слетел с её холодных губ, которые коснулись шеи парня. Дилан опустил голову обратно на подушку, прикрывая, несмотря на сон, уставшие глаза.

Он чувствовал подозрительную апатию. Некое уныние, причину которого не мог понять.

У него в груди была тяжесть, не дающая вновь расслабиться.

Хотя, когда он в последний раз вообще расслаблялся по-настоящему?

Усталость – вот все, что он ощущал.

Стук в дверь.

Дилан не открывал глаз, даже когда послышался голос Моники, что немного удивило парня:

- Дилан, я не хочу отвлекать тебя, но, - замолкает. Видимо, подбирает слова:

- Я звоню Кейси целый день, но она не берет. Я переживаю, поэтому, если ты знаешь, где она может быть, то скажи.

Парень молчит. Он даже и не думает выдавать своего присутствия.

- А если она у тебя, то… - женщина замолкает.

Тишина длится около минуты, не меньше, после чего слышен стук каблуков по паркету.

Девушка резко приподнимает лицо, смотря в сторону двери. Она жмурит глаза, стараясь прислушаться, после чего возвращает голову на подушку, но уже ей вряд ли уснуть. Кейси приоткрывает глаза, довольно-таки долго смотря на Дилана, ничего не говоря, но после выдавливает улыбку, сунув руки под подушку:

- Привет.

Дилан поднимает брови, ухмыляясь краем рта:

- Привет, - открывает глаза, встречаясь с её взглядом. – Уже вечер.

Кейси поглядывает в сторону окна, мило вытягиваясь:

- Да, и я голодна.

***

Дилан приподнимается на локти, смотря на меня, когда я вновь перевожу на него глаза.

Он настолько красивый, что у меня дыхание перехватывает.

Думаю, нам не стоит обсуждать то, что произошло. Точнее, мне этого не хочется.

- Когда мы с тобой в последний раз нормально питались? – Дилан щурится, потирая костяшки.

- Ну, - приподнимаюсь на руки, переворачиваясь на живот. – Не думаю, что нам вообще удастся нормально питаться. Елены нет, а моя мать, к слову, не особо блещет этаким «талантом», - показываю кавычки в воздухе.

Дилан улыбается:

- Это точно, но в холодильнике вроде осталась еда быстрого приготовления, - садится, взяв мятую серую футболку с подоконника, и натягивает её на себя. Я присаживаюсь на колени, из-за чего с плеч спадает одеяло, оголяя мое тело. Взгляд Дилана становится темнее, когда зрачки скользят по моей коже:

- Как ты себя чувствуешь?

Этот вопрос он задает слишком часто.

Я пожимаю плечами:

- Отлично.

Если не считать боли внизу живота.

Дилан теребит кольцо на губе, пристально смотря мне в глаза, после чего поднимается с кровати, хватая с пола свои серые штаны. Я ложусь на живот, наблюдая за ним. Парень надевает штаны, беря со стола альбом и карандаш. Удивленно поднимаю брови, когда он садится на одно колено возле кровати, протягивая мне этот набор:

- Посидишь в комнате, - вздыхает. – Я схожу за едой.

- Я хочу апельсин, - улыбаюсь, вновь поднимаясь на локти. Дилан усмехается:

- И мне его опять очищать?

Хихикаю, кивая головой.

Парень улыбнулся, накрыв мою спину одеялом:

- Договорились, а ты тогда не выходи.

- Да мне и не зачем, - задумалась. – Пока что.

- Хорошо, - сажусь, вытаскивая из-под подушки футболку Дилана, и натягиваю на себя, беря в руки альбом с карандашом.

Дилан поднимается, идя в сторону двери, и запускает пальцы в темные волосы, растрепав их.

После хлопка, я остаюсь в комнате одна.

***

Дилан быстро перебирал ногами, спускаясь на кухню.

Не то, чтобы он желал избежать встреч с взрослыми, чьи мозги были заняты лишь своими проблемами. Просто, с некоторых пор, ему трудно оставлять Кейси одну в комнате. К тому же, тяжесть в груди увеличивалась. Давление росло.

Это предчувствие чего-то нехорошего.

- Дилан, - строгий голос отца.

Парень касается ручки двери, что ведет на кухню, закатывая глаза. Мужчина выглядывал из зала:

- Зайди ко мне.

Дилан кусает губу, поворачиваясь в его сторону, после чего идет в его сторону.

***

Я рассматривала некоторые черновые работы Дилана. Они явно не законченные, хотя, если посмотреть на другие рисунки, то не сложно понять, что все они таковы. Интересно, почему он бросал их на пол пути до завершения?

Рисую круги, поглядывая на часы. Уже восемь вечера. Долго же мы спали.

На моем телефоне порядка десяти пропущенных вызовов от матери. Я не собираюсь звонить ей.

Сижу у стены, продолжая водить карандашом по листу, иногда покусывая его кончик. Мне нравится скользить босыми ногами по одеялу Дилана.

Удивительно. Я стала получать удовольствие от обычных действий и вещей, если это как-то связано с ним. Я могу долго нюхать его футболку, мять руками подушку, рассматривать рисунки, расчесывать волосы его гребешком, хотя не думаю, что он пользуется им.

Дверь открывается, и я сразу понимаю, что это не Дилан.

Меня пробирает дрожь, когда я вижу мать, что, явно, не удивилась, застав меня здесь.

Она проходит к кровати, садясь на её край. Молчит. Я испуганно уставилась на неё, не моргая. Не осмелюсь шевельнуться, пока она не заговорит.

И это происходит.

- Кейси, - тяжко вздыхает, и я понимаю, что разговор будет сложным. – Нам нужно поговорить обо всем, что происходит.

Поджимаю колени к груди. Мне хотелось бы накрыться одеялом, чтобы чувствовать себя защищенной, но женщина уселась прямо на него. Я вижу изменение в её внешности: щеки стали больше, как сам живот, на лице нет макияжа, а волосы убраны в небрежный пучок. Ерзаю, двигаясь ближе к стене.

- Мы с Хэнком обсуждали то, что происходит в доме, и решили, что нужно донести до вас то, чем все это кончится.

Я давно не ругалась с матерью. Кажется, пришло время.

- Вы всегда все обсуждаете между собой, а нам что? Подчиняться? – стучу ногтями по альбому.

- Кейси, я хочу лишь предупредить, что все, что между вами происходит, окончится нехорошо, если сейчас вы не покончите с этим, - пытается достучаться мать.

- Все могло бы закончиться иначе, если бы ты не выходила замуж за Хэнка, - замечаю.

Женщина хочет что-то сказать, но я перебиваю:

- Но вот, в чем ирония сей ситуации: ты выходишь замуж, ты счастлива. А я остаюсь ни с чем. Как обычно. Все для тебя, дорогая мамочка, - говорю, мысленно прося её уйти из комнаты. – «Для себя, любимой».

- Кейси, мы взрослые и…

- И вам все решать, - хлопаю руками по коленкам, поднимаясь.

Женщина закрывает глаза, кусая бледные губы:

- Кейси, не уходи. Давай все обсудим.

- А какой в этом смысл? – опускаюсь на пол, хватая джинсы с пола. – Все равно вы все решили там для себя, - натягиваю их, и вижу, как лицо матери слабеет. Знаю, что она смотрит на синяки.

Знаю. Но не скрою их.

- У вас свой тайный кружок, состоящий из двух человек, - застегиваю джинсы. – Так и живите в своем чертовом мире, а я, - мнусь. – Мы с Диланом будем сами по себе.

- Кейси, - она поднялась, хлопая руками по лодыжкам. – Хэнк уже поговорил с ним.

- И что? – беру кофту на застежке Дилана, что висела на спинке стула.

- Дилан ушел, думаю, они поругались.

- Зачем ты мне это говоришь? – мой голос дрожит, а движения становятся скованными. Натягиваю кофту, идя к двери.

- Кейси, - мать останавливает меня, хватая за плечо, и я корчусь от слабой боли.

- Кейси, я же пытаюсь помочь. Все уладить. Мы не сможем так жить дальше, если… - заикается. – Если вы с Диланом не поймете, что это ни к чему не приведет. Эти чувства, они… Они же не серьезные.