- Чего хотел?

- Кейси, как спалось?

- Ближе к делу, - рычу, не собираясь отвечать на его примитивные вопросы.

- Оу, - тянет он в трубку. – Я хотел…

Хожу по комнате, недовольно хмурясь.

Даже разговаривая с ним, я все равно не прекращаю думать об О’Брайене. Поэтому Майк начинает бесить меня в два раза сильнее.

- Ну?! – давлю на него, понимая, что начинаю потеть.

Мне душно.

- Я хотел тебе рассказать о Дилане и моей сестре.

Я истерично улыбаюсь:

- Чего это вдруг?

- Просто, у нас сейчас все не так гладко…

Господи. Что этот тип несет? Что вообще творится в моей гребаной жизни?! Что за люди меня окружают?! Что…

Я останавливаюсь.

Что происходит со мной?

Куда делось мое безразличие? Именно оно помогало мне не рехнуться, пока мы жили с отцом, помогало пережить равнодушие со стороны матери, так, где оно сейчас?!

Не замечаю, как начинаю тяжело дышать, словно собака после прогулки.

- Кейси? – голос Майка звучит обеспокоено, или мне так кажется из-за помех.

Я касаюсь лица холодными пальцами. Мне жарко, лоб вспотел, покрывшись капельками ледяного пота. Меня знобит?

Качаю головой:

- Слушай… - мой голос ослаб. – Давай поговорим потом, хорошо?

- С тобой все в порядке?

- Конечно, - киваю, хрипя. – Ты просто не вовремя, - кидаю взгляд на кровать, хмурясь сильнее.

Я заправила свою кровать утром, тогда, почему она в таком состоянии?

- Хорошо, тогда увидимся в школе? – задает вопрос Майк, но я лишь киваю, сбрасывая.

Подхожу к кровати, взяв подушку, и убираю её в сторону. Пусто. Сглатываю, напрягаясь, и переворачиваю всю кровать, скидывая одеяло и матрас.

Пусто.

Моя тетрадь. Куда делась моя тетрадь?..

Убираю мокрые волосы со лба, осматриваясь.

Моя тетрадь.

«Бо, я не знаю, что мне делать».

Начинаю бегать по комнате, переворачивая все «с ног на голову»: открываю ящики комода, стола, заглядываю под кровать, выкидываю все вещи из шкафа.

Нет. Моей тетради нет.

Моя челюсть отвисает, а нижняя губа начинает подрагивать. Сжимаю край футболки. Мой взгляд бегает по комнате.

Внутри кипит. Все горит. Я чувствую сейчас что-то неописуемое. Я так зла. Но на кого? За что? Кого я так сильно ненавижу?

Бегу к столу, хватая все с него, и кидаю на пол, ожидая, что услышу грохот, но тишина.

- А… - я раскрываю рот, прикрывая уши. Странный гул. Он давит мне в голову, заставляя корчиться.

- А! – кричу я, скидывая оставшиеся на столе вещи.

Я даже не понимаю, что меня так злит.

«Бо, кого я так ненавижу?!»

Лезу на кровать, хватая немного отошедшие от стены края светлых обоев, и резко тяну их,разрывая.

Мне хочется кричать. Хочется вопить.

«Бо, я запуталась».

- А! – продолжаю рвать горло, переворачивая стол и стул. Бегу к шкафу.

«Бо, мне нужна помощь».

Опрокидываю шкаф. Тот с треском валится на пол, создавая шум. Я тяжело дышу, чувствуя, как мои пальцы дрожат от напряжения.

Мне хочется рыдать.

Я прикрываю тыльной стороной ладони глаза, чувствуя, как что-то внутри продолжает скрестись. Мне не справится с этим чувством, потому что я не понимаю, что это может быть.

Мои губы дрожат, когда я начинаю судорожно вытирать покатившиеся слезы.

Почему в моей жизни все так сложно? Почему все непросто? Почему именно я?

Оборачиваюсь, останавливая взгляд на зеркале, что висит на стене у двери. Выпрямляюсь.

Мне нужен кто-то. Нужен, прямо сейчас.

У тебя может быть море друзей, знакомых. У тебя может быть любящая семья. Но именно в такие моменты каждый из нас одинок. Каждый не чувствует, что у него есть тот, кто может помочь, кто выведет тебя из этого состояния. Состояния пустоты. Это то, чего ты не понимаешь, то, с чем ты не в силах справиться. Это ненависть, которую ты направляешь на самого себя. Она разъедает тебя изнутри. Это хуже всего, что тебе приходилось переживать.

Это и есть депрессия, апатия, уныние, опустошение.

Ты не чувствуешь своего существования, ты не чувствуешь себя.

Ты ничего не чувствуешь. Ничего, кроме этого непонятного существа, что сидит внутри, царапая тебя своими когтями.

В такие моменты тебе хочется убежать. Тебе хочется покинуть собственное тело, избавиться от его тяжести. Это сравнимо со смертью, но суть в том, что я не хочу умирать.

Да. Я не какой-то там подросток, помешанный на суициде. Я не отношусь к числу тех, кто считают смерть и депрессию мейнстримом.

Все потому, что я хочу жить.

Поэтому я и пытаюсь найти хоть что-то, что цепляло бы меня.

То, что заставляло бы меня держаться здесь.

Я переступаю с ноги на ногу, смотря на свои опухшие красные глаза. В зеркале отражается весь тот беспорядок, что теперь царит в комнате. Он не сравним с тем, что происходит в моей душе.

Я вас умоляю… Внутри меня настоящий хаос.

Я сама заточаю себя в преисподнюю.

Я сама для себя ад.

***

Моника сидела в своей комнате. Она выдавила из тюбика крем, начиная потирать ладони. Поднимает глаза, рассматривая свое отражение в зеркале: появляются морщины на лбу и отеки в области глаз. Женщина вздыхает, ставя руки на стол. Она слышит грохот, но не хочет узнавать его источник. Опускает глаза на ящик, после чего приоткрывает его, хмурясь, отчего морщин становится лишь больше.

Поднимает глаза на зеркало, гордо выпрямляясь, и резко закрывает ящик, в котором лежала темная толстая тетрадь.

***

От лица Дилана.

Я стоял в стороне, пока несколько мужчин готовились играть в бильярд.

Черт. Мне обязательно присутствовать сейчас здесь?

Закатывая глаза, видя, как Оливия пошло протирает кий, желая сыграть. Высовываю руку из кармана, держа в ней телефон.

Будет слишком странно, если я позвоню Кейси? Блять, у неё было такое выражение лица, что в башке родилось только два варианта развития событий: либо она мне врежет, либо я сам себе.

Но что я мог поделать?

Поднимаю глаза на мужчину, что курил, готовясь к удару.

Что я мог, если с Оливией был он?

Долго смотрю на экран, не моргая, но ворчу, ругаясь под нос, и убираю его обратно в карман.

Главное, чтобы он не узнал о Кейси.

- Дилан, - мужчина улыбается желтыми зубами, вынимая сигарету. – Иди-ка к нам.

Я незаметно вздыхаю, но заставляю себя оторваться от стены.

От лица Кейси.

Ветер так приятно щекочет кожу.

Я стою. Я опять здесь.

Вода плещется, ударяясь о каменистый берег.

Я опускаю разведенные в стороны руки, цокая языком.

«Бо, я действительно не из тех, кто хочет распрощаться с жизнью».

Иду по мосту к спуску, который ведет вниз к реке. Мне хочется остаться здесь. Может, мне удариться башкой? Амнезия? Почему бы и нет. Это легкий способ забыть все.

Но, я не хочу избавляться от воспоминания, связанных с Диланом.

Но, как тогда поступить, если они приносят лишь боль?

Спускаюсь, придерживаясь за выступающие камни.

Как мне тогда отпустить тебя, Дилан?

***

Парень нервно перенабирал номер, но ответа не следовало.

Дело в том, что Елена встретила его недовольной миной, рассказывая, что натворила Малышка. О’Брайен рассчитывал поругать девушку за такое отношение к имуществу, или хотя бы попросить убраться, чтобы этим не занималась старушка, но, когда ответа на звонок не получил, то начал действительно переживать. Кто знает, что могла в порыве гнева (а тут определенно был гнев) сделать слегка ненормальная девушка?

Да, Дилан признавал, что она не в себе.

Да, он иногда корил себя за такое, но это никак не меняло его отношения к Кейси в целом.

И он сам не понимал этого.

На улице темнело и начинало холодать, когда Дилан выбрался из дома, решив, что единственное место, где может быть Кейси – это мост, но от этой мысли ему не становилось легче, кажется, она лишь усугубляла.

Машина затормозила, когда парень прибыл на место, но на мосту никого не обнаружил. Он хмурится, выходя, и хлопает дверцей, осматриваясь по сторонам. Щурится, сунув руки в карманы темных джинсов, и идет к краю, невольно тормозя, боясь увидеть то, чего ожидает.