О’Брайен хмурит брови:

- Что-то не так?

Я секунд пять смотрю на него, не моргая, после чего качаю головой:

- Нет, все в порядке.

- Хорошо, - парень садится на подоконник, свешивая ноги, после чего забирается в свою комнату. Видимо, он не закрыл собственное окно. Я поднимаюсь, идя к подоконнику. Дилан собрался закрыть створки, но останавливаю. Он ничего не спрашивает, просто отходя от окна, после чего поднимает ладонь, легонько махнув ею, и направляется в коридор.

Стоило ему покинуть комнату, как напряжение в моем теле мгновенно возрастает. Я поворачиваю голову, убеждаясь, что дверь заперта, после чего заставляю себя отойти от окна, чтобы лечь спать.

Мои родители так и не ответили ни на один мой звонок. Они даже не перезвонили.

Снимаю кофту и джинсы, быстро забираясь в кровать, но свет не выключаю. Мне так легче.

Отворачиваюсь к стене, сжимая глаза, но внимательно прислушиваюсь к звукам. Вокруг лишь тишина.

Надеюсь, мне удаться уснуть.

***

Дилан равнодушно прошел мимо кухни, не обратив внимания на приехавшую женщину, которая ждала его появления. Она поднялась со стула, устремившись за сыном:

- Дил.

Парня злило то, что она, как и отец, появляется в этом доме, словно ничего не было, к тому же заговаривает с ним так непринужденно.

Кажется, голос женщины заставил проснуться пожилых людей. Дилан прошел мимо своих стариков, зайдя в ванную, и запер дверь. Он прислонился лбом к холодной плиточной стене, чтобы как-то «охладиться». С его сухих губ слетают короткие вздохи, а сердцебиение учащается, отчего голова идет кругом. О’Брайен направляется к раковине, грубо сняв очки, и трет глаза, сильно нажимая на них пальцами. Включает воду, умывая лицо.

Женщина прекратила стучать. Её глаза покраснели, а искусанные губы приоткрываются:

- Эй, Дил?.. – голос слабнет, когда мать слышит гул воды. Она прижимает ладонь к двери, прислоняясь к ней лбом. Прикрывает глаза, кусая больные губы.

Ей так хочется услышать голос сына.

О’Брайен стоит под душем. Ледяная вода обжигает кожу, но приносит лишь наслаждение. Парень опирается кулаком на плитку перед собой, встряхивая волосами. Его глаза закрываются, когда знакомое чувство пронизывает до самых кончиков пальцев.

Красные запястья вновь кровоточат, а вместе с алой жидкостью вытекает и внутренняя, гложущая боль.

Дилан облизывает мокрые губы, приоткрывая темные глаза.

========== Part 13. ==========

Это был необычный сон.

Я чувствовала все, ощущала какую-то неизвестную боль и тревогу, а так же напряжение, что сочилось по венам, проникая в самое сердце, отчего то начинало биться, как сумасшедшее.

Я видела их. Компания людей. Они шли в мою сторону, заставляя меня бежать, но босые ноги пронзает колющая боль. Это камни. Они впиваются в кожу, мешая идти. Мне приходится держаться за стену руками, чтобы передвигаться. Я слышу свое сердцебиение, слышу тяжкие вздохи, слетающие с соленых от слез губ.

Их голоса доходят до ушей, но мне не разобрать слов. Они сзади. Они следуют за мной.

Впереди дверь. Мое подсознание твердит, что я должна открыть её, чтобы спастись, но ощущение холода сковывает тело. Я тяну руку, пальцы которой дрожат, когда касаюсь ручки двери, поворачивая её.

Комната.

Трясусь, стуча зубами. Мое тело мокрое.

Мне не знакомо это помещение. Поворачиваю голову, сглатывая ком, что опускается в легкие.

Впереди стоит темно-шоколадное фортепиано, за которым, спиной ко мне, сидит девушка. Её волосы лежат на плечах, покрывая их.

Я касаюсь стены рукой, чтобы не упасть на колени. Усталость. Изнеможение. Я обессилена. Мне хочется пить. Глаза отекли, губы дрожат, приоткрываясь, когда девушка начинает играть.

Её силуэт до ужаса знаком мне.

Останавливаюсь, замирая на месте, словно кто-то прибил мои ноги гвоздями к полу. Да, я чувствую эту боль в ступнях, будто что-то железное прошло их насквозь.

Приоткрываю рот шире, опускаясь на корточки. Мне нельзя кричать. Мне нельзя быть замеченной.

Нельзя.

Тишина.

Она прекратила играть.

Я опустила голову, чувствуя, что от давления мои глазные яблоки начинают пульсировать. Скрип половиц. Глотаю жидкость во рту, прикрывая глаза.

Ледяное касание пальцев…

Печаталось под: Zack Hemsey (Ronin) – Fade Away

***

Дилан вышел из дома, быстро направляясь в сторону дороги. Он встал вовремя, несмотря на практически бессонную ночь. Его раздражение и злость никуда не делось, не испарилось, не покинуло уставший от жизни разум. Парень свернул к остановке, оглядываясь, ведь боялся, что мать поедет за ним. Ему даже видеть её не хочется. Ему не хочется говорить с этой женщиной.

Дилан останавливается, потирая руками лицо. В глазах мутнеет, а головная боль лишь увеличивается. Ему трудно вздохнуть, но О’Брайен не теряется, снимая очки. Он трет глаза, часто моргая.

Жарко. На улице минусовая погода, а дышать нечем.

Душно.

Кажется, мимо пронеслась снежинка, но парень не обратил внимания, продолжая углубляться в себя, накручивая и прогоняя вновь и вновь все то, из-за чего его сон стал таким беспокойным, то, из-за чего ему не быть нормальным.

О’Брайен резко подскакивает на месте, поворачивая голову, когда чувствует легкое касание.

***

Я дернулась, приоткрыв рот, ведь Дилан выглядел каким-то напряженным. Или испуганным? В любом случае, видно, что у парня не все в порядке.

- Извини, - кусаю губу, поворачиваясь лицом к дороге. Дилан быстро надевает очки. Кажется, он задерживает дыхание. У него одышка?

- Все в порядке? – переборола себя и спросила.

Дилан откашлялся, но, желая что-то ответить, начал давиться, закрывая рот рукой. Я встревожено взглянула на него:

- Ты заболел?

Парень сглотнул, выпрямившись. Он мельком посмотрел на меня, после чего отвернулся. Его лицо покраснело, а на шее выступила вена.

- Эй? – касаюсь его плеча, но Дилан отпрянул. – Прости, - отвожу взгляд.

Думаю, у нас обоих была непростая ночь.

- Как ты? – неожиданно выдавливает из себя эти слова Дилан, заставляя меня заикнуться:

- Нормально… Вполне, нормально. Терпимо.

Парень кивает:

- Ясно.

Автобус тормозит возле остановки. Мы заходим внутрь, поприветствовав мужчину за рулем, который впервые улыбнулся мне.

Прохожу по салону. Дилан садится на свое место, а я опускаюсь рядом в соседнем ряду. Мы молчим. Автобус трогается, и звук мотора помогает расслабиться.

Я нервно перебираю пальцами, поглядывая на Дилана, который вытирает пот со лба. Его взгляд устремлен в окно, но такое чувство, что он намного дальше. Он где-то в себе, в своих мыслях, и это беспокоит. Может, что-то произошло?

Сую руки в карманы куртки, нащупав там фольгу. Слабо улыбаюсь, кусая губу, и поднимаюсь с места, пересаживаясь к О’Брайену, который не обратил внимание на мое перемещение. Достаю шоколадку из кармана, протягивая парню. Тот повернул голову, щурясь.

- Ты плохо спал? Выглядишь ужасно, - бубню. – Держи.

Дилан хмурится, отворачиваясь, но я продолжаю нервировать его, тыкая пальцем в плечо. Он не реагирует. Наклоняю голову, приподнимая другую руку, но неуверенность мешает.

Хотя, кого это волнует?

Аккуратно касаюсь кончиком пальца ямочки на его щеке, покрытой родинками. Дилан дернул головой, медленно переведя темные глаза на меня. Я же смотрела на ту родинку, по которой водила пальцем. Приятная дрожь пробегает по спине. Я чувствую, как напряжены его скулы, как сильно он сжимает челюсть. Парень быстро моргает, резко хватая меня за кисть. Я не теряюсь, поднимая другую руку, и протягиваю ему шоколадку:

- Ешь, О’Брайен.

Дилан бросает смешок, отпуская мою кисть, и берет шоколадку, поглядывая то на меня, то на неё. Я киваю, наблюдая за тем, как парень растягивает рот в наигранной улыбке, и распаковывает мой «дар», покрутив его в руках.

- Ешь, - приказываю. Дилан цокает языком, вздыхая, после чего разделяет шоколадку пополам, протягивая мне одну половинку. Я опускаю глаза на неё, беря из его рук.