Тянусь трясущейся рукой к столу, нащупав папку. Кладу её себе на колени. Желтая обложка блестит. Радует глаз этот цвет. Открываю, не разбирая почерк доктора на первом листе. Переворачиваю, пытаясь хоть что-то понять. Мне нужно знать, в каком состоянии мое тело, есть ли улучшения. Какова вероятность моего паралича?

Листаю. Нужны данные за эту неделю. Сравню их с тем, что написано на первом листе. Нахожу. Последняя страница. Перескакиваю глазами то на первый лист, то на последний. Хмурюсь, глотая скопившуюся жидкость во рту. Не могу понять, что написано. Медицинские термины сложны для моего понимания. Но замечаю, что на последней странице написано куда больше, чем на первой. Щурю глаза, разбирая: ” Степень поражения 54 процента - степень поражения 63 процента”. Вновь переворачиваю, смотря на первый лист. Читаю про себя: “Степень поражения 23 процента - степень поражения 37 процентов”.

Опускаю руки, смотря куда-то перед собой. Думаю, два числа - это начало недели и конец. Проглатываю ком, оседающий в груди, желая закрыть папку, зло бросив её обратно на стол.

Но взгляд замирает на прикрепленном свидетельстве. Печатные буквы проще прочесть. Щурюсь, наклоняя голову к плечу. Читаю: “Ричард Хокствуд?”

Моргаю, отводя глаза. Думаю.

Вновь смотрю на лист, ощущая, как по спине пробегает неприятный холодок: “Анна Ронан”.

***

Дилан быстро спускался вниз по лестнице. Черт, ему нужно ехать в магазин, но придется отложить дела. Он подходит к зеркалу и комоду. Хватает кофту с вешалки, игнорируя зов Зои, которая вышла в коридор из гостиной. Девушка потирает руки, как-то испуганно смотря на парня:

- Дилан, ты…

- Не отвлекай меня, - парень берет ключи.

- Куда ты? - она должна с ним поговорить. И теперь разговор будет касаться не только её, но и Чарли.

- К Чарли, - Дилан недовольно ворчит. - Аманда звонила Нине. Сказала, что Черри отказывается есть, - парень кусает губу, тяжко выдохнув, и через силу, смотрит на Зои:

- Что ты хотела? Быстро говори.

Девушка теряется от его грубости, к которой должна была давно привыкнуть. Она выдавливает жалкую улыбку, качая головой:

- Позже. Езжай к Чарли и уговори её покушать…

Дилан не дослушивает, закатывает глаза и выходит из дома, громко хлопнув дверью. Зои вздрагивает, ощущая, как страх приковал её ноги к полу.

Как она скажет ему? Как он отреагирует?

Девушка боялась открыть ему свою тайну, а теперь ей придется рассказать еще и о Чарли. И она уверена, что её проблема не тронет его. Но Зои тоже не сильная. Ей нужна чья-то поддержка, подбадривающие слова.

Ей нужно сказать правду, но что, если это сломает Дилана? Тогда пострадает и Чарли.

Эти двое слишком зависимы друг от друга.

***

И Дилан был рассержен.

Поэтому он не стал церемониться с чертовой медсестрой, которая даже заботиться о Чарли не может.

- Выйди нахер отсюда, блять! - повышает голос, заставляя Аманду закрыть рот и попятиться назад. Дилан подошел к кровати Чарли. Девушка опустила глаза на руки. Наблюдала за тем, как дрожат её пальцы.

- Черри, - его голос не стал мягче. Девушка вздрогнула, но не подняла головы. Парень сел на край кровати, ругаясь:

- Почему ты не ешь?! - тяжело дышит, ведь несся сюда, как ненормальный. - Ты же обещала мне, что будешь стараться, тогда какого черта, Чарли?! - он срывается. Да, ибо видит. Видит, черт возьми, что она “увядает”: её щеки впали, загорелая кожа побледнела, болезненные мешки под глазами не говорят о том, что она в порядке. Чарли похудела. Сильно. Она должна стараться больше, сильнее, лучше. Она должна, блять.

Но её взгляд не такой светлый. Девушка сжимает губы, шмыгая носом. Дилана начинает трясти. Он не хочет кричать на неё. Он не желает видеть её слезы, но, черт подери, почему она так с ним?! Почему она проявляет слабость, в то время как парень пытается держаться рядом с ней уверенным? Она не думает о его чувствах? О чем ты вообще думаешь, Чарли? Что происходит в твоей голове?

И поток мыслей замирает, когда по щекам девушки текут слезы. Глаза краснеют, а дыхание становится тише. Дилан смотрит на неё, не моргая, как-то шокировано, не веря.

Чарли стыдно, Чарли хочет просить прощения, ведь не справляется. Она не справляется, Дилан. Она больше не находит в себе силы. Девушка вот-вот превратится в такое же растение, что населяют этот центр. Она так устала. Устала от своего бессилия, от своей зависимости от других людей, от своей жалкости. Она больше не может мучить тебя, Дилан. Не может видеть опухших глаз матери, которая улыбается через силу. Не может слушать речи Зои о её планах на будущее. Чарли не может, Дилан. Она рушится, и не может позволить тебе сломаться вместе с ней.

Черри винит себя. Винит во всем: в том, что начала искать встреч с Диланом, в том, что стала ближе к нему, что навязывалась, что поцеловала, что хотела помочь, что тянулась к нему, что искала защиты.

Она ненавидит себя за то, что сделала первый шаг к нему.

Но Чарли так хочет каждое утро просыпаться с ним в одной кровати, хочет прижиматься к его груди, спине. Хочет чувствовать его дыхание на своем виске, хочет наблюдать и рассматривать его, пока он спит. Хочет, чтобы он шутил над ней, хочет, чтобы касался носом кожи, вдыхая аромат. Хочет завтракать, обедать, ужинать вместе. Хочет играть в приставку вместе с ним, смотреть фильмы, навещать Уну, играть на гитаре, обсуждать новый альбом любимой музыкальной группы.

Чарли желает самой обыкновенной, нормальной жизни. Желает просто быть рядом с тем, кто нуждается в ней так же сильно, как и она в нем.

Плачет. Тихо хнычет, не пытаясь скрыть своего отчаяния, что так давно бушует в её груди. А Дилан смотрит. Будто парализован.

Она сдается, Дилан. И он понимает это. Мысль оседает в его голове, перекрывая доступ кислорода в легкие. Приоткрывает губы, но те дрожат. Отводит глаза, скользя языком по внутренней стороне щеки.

Чарли плачет, Дилан. Черри сидит перед тобой, так сделай что-нибудь.

Но не может. Он тоже слаб. Он тоже устал. Изнеможен. Обессилен. Морально истощен. И как бы Дилан не хотел этого показывать, пряча настоящие эмоции в себе, то сейчас он моргает, ощущая горячую соленую жидкость в глазах, которые прячет, опуская лицо.

И что-то ломается. Они оба разрываются, но каждый по-своему.

Чарли рыдает, а Дилан закрывается.

Но следующее окончательно убивает его.

- Изви-ни, - Чарли выдавливает слова вместе с плачем. - Из-вини меня, по, - заикается, - по-жалуйст-а. Изви-ни, Ди-лан, - рыдает в голос, сгибаясь.

Дилан поднял на неё глаза, в которых застыл ужас.

- Ч-то мне делать? - Чарли еле поднимает ладони, дрожащими пальцами смахивая слезы, которые продолжают течь. - Что д-делать, Д-Дилан?

Парень умер. Черри убивает его. Она ждет защиты, ждет от него чуда. Но Дилан - человек. И он не знает. Он, черт возьми, не знает, что делать. Ему страшно. Ему хочется разорвать себе лицо, вырвать глаза от злости, ведь он хочет убежать. Прямо сейчас вскочить и…

Поднимается со стула.

Чарли взглянула на него мокрыми глазами:

- Д-Дилан?

Тот начинает ходить по комнате, нервно, судорожно, трясясь от злости к себе, от собственной беспомощности. Он того, что сейчас он не в себе. Сейчас ему сорвет крышу.

- Ди… - Черри заикается.

Парень быстро идет в сторону двери, потирая глаза.

- Дилан? - девушка паникует. Её глаза становятся больше от испуга:

- Стой! - кричит. Её голос прорезался:

- Не у-ходи! Ди-лан! Н-е остав-ляй м-м-меня!

Но парень уже выходит в коридор. Её крик режет уши, поэтому Дилан сжимает веки, накрывая ладонями виски. Чарли разрывает его внутренности, выворачивает наизнанку. Ему кажется, что сердце не выдержит. Поэтому уходит. Бежит. Сбегает, чтобы подумать. Ему нужно все продумать, нужно прийти в себя. Нужно стать прежним, стать собой, чтобы помочь Чарли. Помочь ей. Помочь своей Черри.

Дилан ужасается, когда грубо вытирает слезу с вспотевшего лица.