И первый толчок уносит. Уносит за ней.

Черт, просто останься.

Останься со мной.

========== Глава 37. ==========

Комментарий к Глава 37.

Рекомендую читать с телефона, ибо именно на компьютере текст смещается, а один абзац может наложиться на другой.

[флэшбэк]

Удар по будильнику. Тяжелая рука опустилась с края кровати, а недовольное ворчание заполнило комнату. Дилан трет лицо о подушку, не имея понятия, как ему встать. Нужно собрать вещи для Чарли, а та буквально расположилась на его спине, обнимая, и закинула одну ногу. Дилан лежит на животе и не шевелится, покорно ждет. Чарли трется теплой щекой о его плечо, ерзая. Она что-то бубнит, приподнимая голову. Щекочет кожу спины парня кончиками волос.

- Нам обязательно ехать так рано? - она озвучивает вопрос, который волнует обоих.

Дилан отрывает лицо от подушки, переворачиваясь. Чарли приходится отодвинуться, чтобы он мог лечь на спину, после чего вновь ложиться, только теперь на его грудь, по-прежнему закинув ногу на его живот. Дилан щурит сонные, немного опухшие глаза:

- А я тебе предлагал с вечера все собрать, а ты меня в кровать потащила, - наиграно хмурит брови, отчего на мятом лбе образуются морщинки.

Чарли широко улыбается, и её улыбка - это уже неплохое начало дня:

- Ты не особо сопротивлялся, - пытается сделать выражение лица серьезным, но не выходит.

- Как тебе отказать, ты, - Дилан вдруг обрывает себя, задумчиво уставившись на девушку, которая ерзает на его животе, перебирая пальцами по груди:

- Что?

- Я только сейчас понял кое-что, - Дилан поднял брови, касаясь костяшками румяной щеки Чарли. Она не оставляет такой нежный жест без внимания, поэтому наклоняет голову навстречу его движению:

- Что же? - интересуется, а голубые глаза её блеснули, когда парень усмехнулся:

- Ты, будучи девственницей, затащила меня в постель.

Чарли качает головой, закатывая глаза:

- Доброе утро, Дилан, - сдерживает смех, приседая. Одеяло спадает с её плеч, оголяя тело, и парень прекращает хмуриться, нагло пробегаясь взглядом по загорелой коже.

Девушка улыбается, когда Дилан поднимает руку, погладив ладонью её шею. Смотрит с волнением, после чего не может не улыбнуться в ответ, поэтому притягивает Чарли к себе, обхватывая её тело второй рукой. Черри целует его, кладя теплые ладони на грудь.

***

Гудение.

Нина явно нервничала. Чем ближе они подъезжали к оздоровительному центру, тем сильнее она сжимала пальцами кожаный руль. Женщина пыталась взять себя в руки, не проявлять слабых эмоций, проглотить комок уныния и тревоги.

Что угодно, лишь девушка, сидящая на заднем сидении, чувствовала себя уверенней.

Чарли смотрела в окно. Её смутила погода. Так всегда. Нужна поддержка в виде солнечных лучей, а вместо этого получаешь серое бугристое небо.

Она немного отклонилась назад, опираясь плечом на Дилана. Тот, пока взгляд девушки не устремлен на него, покусывает побелевшие костяшки рук. Чарли бросает на него короткие взгляды, заставляя сжать губы в полоску, изобразив подобие уверенности.

И Нина ничего не говорит, не высказывает, ведь видит, как Дилан влияет на Чарли, и как она влияет на него. Совершено два разных человека, с разными взглядами на мир, противоположными характерами.

“Официально, они брат и сестра”, - постоянно твердит сознание женщины, но один факт уничтожает просвет здравомыслия.

Черт, они ведь так смотрят друг на друга, и этого достаточно, чтобы заставить Нину отпустить раздражающие мысли о неправильности происходящего между “её детьми”.

[конец флэшбэка]

От лица Чарли.

Оздоровительный центр. Мне нечего сказать.

Первое, что бросилось мне в глаза, - это то, что стены каждого этажа окрашены в бледные цвета. Это лишь добавляет мрачности, но я пыталась не унывать, всячески подбадривая себя. Все же, здесь мне помогут.

Чувствовала себя крайне неловко: Дилан вел меня за собой, держа за запястье руки, ибо я оглядывалась по сторонам, с интересом разглядывая все и всех вокруг. Парень думал, что я могу легко потеряться, пока нахожусь в состояние забытья. Что ж, это вполне могло бы произойти. Но Дилан все равно слишком печется обо мне. Не хочу обременять его.

Помню, как я ловила на себе взгляды медсестер и других посетителей центра, идя по длинному коридору за мамой и доктором - мистером Брюсом. Знаю, что моя походка выглядит странно, но мне тяжело. Ничего не могу с этим поделать, но чувствую себя неловко. Даже то, что Дилан сильнее прижал меня к себе, обнимая за талию, не вернуло мне уверенность.

И тогда я зацепила взглядом парня, лет двадцати. Он пытался идти вдоль стеночки, под присмотром медсестры и доктора. Его движения были скованы, а руки согнуты в локтях. Покачивался, трясясь, словно от холода. Худой, истощенный, безжизненный. Глаза мутные, губы сухие и бледные.

Я всерьез засмотрелась на него, поэтому споткнулась о свою же ногу.

- Извини, - обронила, когда Дилан отпустил ручку чемодана, придержав меня. - Извини, - повторяла, выпрямляясь, и пыталась выдавить из себя улыбку, хотя та выглядела жалко и неестественно, поэтому Дилан хмурился:

- Осторожней, - продолжил идти, потянув меня за собой. Но теперь парень шел медленнее, видимо, посчитал, что мне от этого будет легче.

Но я почувствовала, что лишь теряюсь.

Это место. Совсем не то, где я хотела бы находиться.

Мне толком не дали расположиться в комнате, которая, к слову, находилась на третьем этаже. По этому поводу, Дилан начал ворчать, мол, мне и без того тяжело ходить. Это задело меня. Нет, он прав, но не хочу. Просто, не хочу акцентировать на этом внимания.

Сейчас сижу на коврике в зале для тренировок. Здесь много людей: пациенты, проходящие терапии, и их медсестры. Моя сиделка кажется довольно милой. Это чернокожая, пухленькая и низенькая женщина средних лет по имени Аманда. Её улыбка располагает к себе, правда, Дилан лишь ворчит и закатывает глаза, когда она пытается меня подбодрить или рассмешить. Доктор Брюс стоит рядом, что-то отмечая в документе, пока я выполняю разные упражнения. Таким образом, они хотят узнать степень поражения моей двигательной системы.

И именно сейчас я начинаю осознавать, что проблема на самом деле реальна, ибо не могу дотянуться до своих стоп. Раньше спокойно обхватывала их пальцами, касаясь лбом колен, но теперь я даже грудью не могу достать. Спина, будто, не гнется. Дилан стоит сбоку, притоптывая ногой, и покусывает костяшки, свободной рукой обнимает себя. Смотрит, наблюдает. Это напрягает. Видно, что он нервничает. Мне не нравится видеть его таким. Мистер Брюс просит Аманду продолжать, и та показывает следующее упражнение: на полу начерчена ровная белая полоса. Мне нужно пройтись ровно по ней, переступая с одной ноги на другую, ровно по этой линии, которая не шире моей стопы. Я качаюсь в разные стороны, поэтому Дилан на автомате протягивает руку, чтобы поддержать, но Аманда просит не делать этого, вызывая у него раздраженный вздох. Женщина идет рядом, помогая мне выпрямиться, если я сильно заваливаюсь на бок. Чувствую, как потею. Никогда бы не подумала, что делать нечто подобное, - трудно.

Остальные упражнения были мне уже знакомы: зрачками следить за предметом, не поворачивая голову, касаться своего носа и пальца человека, стоящего напротив.

Не могу поверить, что это так выматывает. Мне казалось, что терапия должна помочь мне, а не лишать сил.

Единственное, чего мне хотелось, - это упасть на кровать.

На кровать Дилана.

Но около месяца, или даже больше, мне придется провести здесь. Про учебу я даже не думаю, хотя уж лучше в школе, среди одноклассников, среди здоровых людей, в обществе которых ты чувствуешь себя обычной, чем здесь - запах медикаментов, нездоровые люди-мумии, вид которых говорит лишь о том, что их ничего не цепляет.

Они - растения, и я не хочу быть частью их общества.

***

Рухнула на кровать.

Дилан бросил смешок, открывая небольшой шкаф, возле которого оставил мой чемодан: