- Я не чувствую себя в безопасности, когда ты рядом, Дилан! Ты… Ты ведь болен, но даже не пьешь эти гребаные лекарства!

Я осторожно отодвигаю стул. Огонек беспокойства и тревоги мелькнул в моих глазах, когда Дилан грубо скинул со стола её кружку. Она со звоном разбивается. Мои ноги прикованы к полу. Мне не шевельнуться, а вот Зои нервно передвигается, подходя ко мне. Она берет меня за локоть, и я чувствую её страх перед ним.

Чувствую и не понимаю.

- Видишь? Ты агрессивен, Дилан! - Кричит. Дура, ты просто провоцируешь его, черт возьми! Если он и болен, то это ты. Ты, мать твою, заставляешь его злиться.

- А вдруг ты причинишь вред Чарли? - Зои пытается потащить меня за собой, но хмуро стою на месте, смотря на неё. Что за концерт, Зои? Забота? Беспокойство? Нет. Я не верю тебе.

Дилан ухмыляется, медленно обходя стол. Угрожающе, словно крадется, чтобы в следующую секунду напасть на жертву. Но его усмешка иная. Какая-то обиженная, разочарованная. И этого я не понимаю.

- Уходи, Дилан, - приказывает Зои. - Ты опасен.

***

Кажется, именно это становится последней каплей.

Он терпел, держался, но Зои права.

Агрессия, злость, разрушение.

Одним ударом переворачивает стол, отчего вся посуда падает на пол, разбиваясь. Чарли дергается, сжимая веки, но Зои тянет её за собой, к стене, когда Дилан обходит стол, направляясь к ним. Он зол, чертовски.

Но буря эмоций вызвана не тем, что Зои просит его уйти.

Она, черт возьми, говорила о его агрессии при Чарли. При той, которая и без того боится, ощущает страх по отношению к Дилану. При девушке, которая не должна была знать это.

Начиная с шести лет, после первых признаков психологического заболевания, даже собственная мать избегала тесного контакта с ним, держалась на расстоянии, пыталась лишний раз не заикаться, что у неё есть сын. Именно поэтому парень рос в изоляции, терпя отношение отца, который сошел с ума, который был помешен на музыке и на своей мечте. На своей, не на мечте Дилана.

А у Дилана и не было мечты.

Мальчик часто сидел в своей комнате. Мог сутками не притрагиваться к еде. Часами смотрел в окно, наблюдая за тем, как во дворе резвились другие дети. Он наблюдал за их общением.

К нему никогда не приходили гости на день рождение, а к годам семи они прекратили его вообще справлять. Этот день стал таким же, как и другие. Скучная череда дня и ночи, неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом.

Дилан не учился в школе с другими детьми. Его учил отец, сидящий на шее у матери, которая начинала срываться. Она работала, кормила всю семью, и каждый день молилась, чтобы этот кошмар прекратился. Дилан как-то услышал её мольбы и плач.

Ему было девять. И он уже был один.

Авария была началом. Началом другой жизни, в которой нет ни матери, ни отца. Но как бы далеко ты не ушел, как бы сильно не скрывал своих скелетов, ты и твое прошлое - нераздельны. От памяти, от воспоминаний не избавиться.

От себя не избавиться.

В этом доме о его заболевании знали взрослые, но после догадалась и Зои. Чертова Зои, которую он начинал ненавидеть все сильнее, с каждым годом.

А Чарли не знала. Она была единственным человеком, который не знал его. Поэтому и общение с ней было иным. Её отношение было другим.

Все боялись Дилана, остерегались его, а она могла спокойно плюнуть любые слова ему в лицо.

Такая настоящая. Такая живая. Никакой фальши. Никакого притворства.

А теперь Чарли знает. Черт, теперь она станет такой, как все.

Дилан не хочет этого.

Поэтому он зол, поэтому хочет разнести все вокруг. Жаждет видеть корчащееся от дикой боли лицо Зои.

И девушка чувствует это. Она пытается загородить Чарли.

Один удар. Один синяк. И Дилана здесь не будет. Её мать не потерпит такого отношения к своей дочери.

Давай. Всего удар, и ты вылетишь из этого дома. Навсегда.

И не достанешься ни ей, ни Чарли. Никому.

Уж лучше так, чем иначе.

Руки Дилана трясутся, когда он хватает Зои за плечо, поднимая сжатую в кулак ладонь.

Давай! Сейчас! Покончим с этим! Покончим с тобой, Дилан О’Брайен!

Толчок. Зои еле держится на ногах, чтобы не упасть, когда Чарли отталкивает её от себя. Сильно, грубо, жестко. Вымещает свою злость на сестру.

Её поведение выводит Чарли. Она готова сама её ударить, но есть кое-кто более важный, чем капризная сестрица.

Девушка набрасывается на Дилана, обхватив шею руками. Крепко сжимает, отчего парень невольно кашляет от нехватки воздуха. Он замирает, все так же держа Зои за ткань одежды. Одна его рука приподнята, но ладонь уже разжата. Парень моргает, опуская взгляд на Чарли, которая буквально повисла на нем, мешая двигаться.

Успокойся.

Девушка чувствует, как колотится его сердце.

Успокойся, успокойся, Дилан.

Трется щекой о его шею, пряча лицо. Дилан сглатывает, нехотя разжимая пальцы. Зои отскакивает от них с широко распахнутыми глазами. Чарли начинает дышать в такт парню.

УспокойсяуспокойсяуспокойсяДилан.

Но Дилан слишком зол, поэтому грубо разжимает руки Чарли, рыча:

- Ты… - запинается, ведь девушка хмурится, скаля зубы, и сильно толкает парня к противоположной стене, впечатывая его спиной в холодную поверхность, покрытую бледной краской. Дилан бьется затылком, поражаясь силе этой девчонки. Та опускает ладони ему на грудь, стоя на расстоянии вытянутых рук, и смотрит в пол, кашляя и давясь, ведь сама же сбила себе дыхание.

Дилан стискивает зубы, отчего челюсть напрягается, и опирается затылком на стену, поднимая глаза в потолок. Его ноздри расширяются от тяжелого и глубокого, пропитанного злобой, дыхания.

Зои давно опустила руки. Она не верит. Не хочет верить, что это Чарли. Это её сестра помогает ему. Черт возьми, она не может смириться с тем, что видит, поэтому, как только её губы начинают кривиться, она разворачивается, выбегая с кухни.

Девушка скрывает причины. Настоящие причины своего желания.

Дилан должен уйти, ведь Зои не перенесет того, что он будет с Чарли. Черт, она же не слепая.

Она видела все эти его взгляды, видела, как он наблюдает за ней, как проявляет своеобразную, но заботу.

Зои не сможет принять тот факт, что проиграла сестре. Что парень, который занимает в её жизни особое место, предпочел её.

Предпочел этого ребенка. Эту девственницу, которая все еще находится под опекой матери.

Что Дилан в ней нашел? Что она может ему дать? Что этот детский разум может сделать для него?

Зои быстро поднимается по лестнице, смахивая крупные слезы.

Она не примет этого. Не смирится.

Она сделает все, чтобы этот её Ад прекратился.

Чарли упирается лбом в шею Дилана, чувствуя, как по вискам течет пот. Её руки дрожат от напряжения. Они лежат у него на плечах. Девушка прикрывает глаза, глотая скопившуюся во рту жидкость.

Чарли хочет забрать его гнев, хочет впитать её в себя, поглотить. Помочь ему избавиться от этой эмоциональной тяжести.

Она хочет стать частью него.

Её ладони скользят к мокрой шее парня, который громко дышит, нервно постукивая костяшками по холодной стене. Чарли не поднимает на него глаза, делает шаг, полностью прижимаясь к нему. Всем телом. Чувствует скачущее давление в висках.

А Дилану охота рухнуть. Прямо сейчас упасть и уснуть. Он не может восстановить дыхание. И не потому, что до сих пор чувствует злость. Нет. Причина его бешеного сердцебиения - это Чарли, которая давит ему на плечи, заставляя опуститься на пол. Сесть на паркет, вытянув ноги. Парень поднимает ладони к лицу, потирая лоб. Он вспотел.

Чарли делает шаг, опускаясь рядом. Опирается спиной на стену, теребя край своей майки. Она не может понять, в чем причина такой злости Зои? Девушка сама выводила его. Так сильно хочет избавиться от Дилана? Но, почему?

Дилан щурится, смотря перед собой, как и Чарли, которая сжимает пальцы, пытаясь убрать дрожь. Парень хмурится, переводя на неё свой темный взгляд.