Девушка шумно вздохнула, откинув голову на спинку кожаного сидения старенького пикапа. Нейтан сидел рядом, подпевая в такт какой-то зажигательной песенке по радио, но до слуха Логан ни его пение, ни радио так и не доходило. Она будто отгородилась прозрачной стеной от всего мира. За этой стеной, в её маленьком мирке, была только тишина. Никаких запахов, ощущений. Может быть, только саморазрушение, что неизбежно съедало изнутри. А как иначе?

Парень забарабанил ладонями по рулю, запрыгал на сидении, на мгновение зажмурившись, и завыл как умалишённый. Янгу нравилось вести себя не так как все. Он мог запросто пройтись голым по улицам. Мог послать в задницу президента, мог высказаться, не боясь, что общество его осудит. Таки он был человеком, не ищущим компромиссы, живущим по своим каким-то замысловатым правилам или вообще без них. Нейтан как никто другой знал чего стоит жизнь и не растрачивал её на мелочи.

Парень бросил косой взгляд на свою хмурую подругу, что за всю поездку не произнесла ни слова и почти не мигая уставилась в лобовое стекло. Она прикусила кончик большого пальца правой руки и методично грызла ноготь, с облупившейся голубой краской. Коленки были поджаты к груди, едва заметно дрожали, как если бы от холода. Такое состояние Чакки для него было диковинным и вызывало крайний интерес. Редко можно было видеть эту зажигалочку в подобной апатии, с бесстрастным выражением лица. Она вообще как вернулась от дяди, казалась Янгу странной. Могла застопориться на полпути и несколько минут смотреть в пространство так, будто там кто-то был, разговаривала с кем-то во сне, всё время звала маму. Также от него не скрылись синяки, что были на её теле. В первый раз, когда он их увидел, Нейтан не на шутку перепугался. Всё же друзей у него не так много и за каждого из них он был готов стоять горой, а тут такое. Янг хотел выспросить у подруги, откуда на её теле такая пёстрость, но, во-первых: не факт что она скажет (а она не скажет); а во-вторых: они давно решили, что если кому-то из них нужно будет знать о том, что творится в жизни друг друга, то они расскажут. Нет — и суда нет.

Янг нахмурился, но потом, приняв свой обычный беззаботный вид, толкнул коленкой девушку в бедро.

— Проснись и пой, спящая красавица! Ты что, уже с открытыми глаза научилась спать? — Чакки вздрогнула, перевала на улыбающегося юношу потерянный взгляд. Мозг никак не мог переварить информацию и парень, заметив это, насмешливо причмокнул губами. — Да, дорогуша. На какую травку подсела?

— Что? — недоумевая захлопала глазками Чакки.

— Травка, Логан. Травка. Какую куришь?

— Сдурел что ли?! — возмутилась девушка, наконец, всплеснув руками, заёрзала на сидении, не забыв стукнуть друга по голове. Не сильно, конечно, но ощутимо. — Какая к чёрту травка? Это по твоей части упарываться в хлам.

— Ну да, ну да. А кто на прошлый день благодарения полез снимать порево?

Щёки Чакки тут же вспыхнули. Она, бросив злобный взгляд, накрыла лицо ладошками, прошипев сквозь стиснутые зубы:

— Не напоминай об этом. Между прочим, это ты мне подсунул ту дрянь вместо сигарет!

— А кто подал идею спереть марихуану, а?

— Нейтан! — повернувшись спиной к дверце, принялась пихать парня в бок ногами Чакки. Юноша зашёлся в гоготе, вытянул руку и накрыл своей огромной ладонью лицо девушки, так что та, запищав ещё громче, принялась отдирать её.

— Убери свои грязные лапы, Янг!

— Ни-ни. Я мою руки с «Лаской», — всё же оставив в покое подругу, чуть ли не пропел парень.

— Придурок, — обижено буркнула Чакки, надувшись как маленькое несмышлёное дитя. Её щёки раздулись, как у хомяка, нижняя губа выкатилась вперёд, а бровки сдвинулись к переносице. Не хватало только соски выпавшей из рта, что бы висела на белой цепочке и погремушки в руке.

— А если честно, меня затрахало смотреть на твою кислую рожу, — Логан тактично промолчала. — Нет, серьёзно, бро. Ты хандришь с тех пор как приехала.

— Звучит так, будто я год здесь ошиваюсь.

— Не язви, — одёрнул девушку Янг. — Я хочу сказать, что с тобой что-то происходит. Я помню, что мы решили, что когда придёт время, если будет нужно, и бла-бла-бла мы можем изливать друг другу души. И не стоит копаться в чужом белье без надобности. Но я же вижу, что с тобой что-то не так.

Нейтан долгим взглядом уставился на Логан, которая нервно поджала губы, будто пытаясь отговорить себя не вываливать всё грязное бельё наружу.

— Ну же. Я всегда на твоей стороне, ты же знаешь. Скажи мне что происходит, Чакки.

Девушка взглянула в лицо другу. Эти добрые карие глаза, окаймлённые пушистыми ресницами; осторожная улыбка, не такая как у психологов, что готовы в любой момент вкатить тебе не дюжую дозу успокоительного; она была совершенно другой. Дружественной и понимающей. От неё на чуть впалых щеках появились милые ямочки, а забавные кучеряшки дыбились на голове. Может быть, не взглянув тогда на лицо Нейтана, Чакки бы рассказала о том, что с ней случилось, но теперь, когда она смотрела в его глаза, она просто не имела права рассказывать ему о другом мире. Нейтан был достоин лучшей жизни, не такой как у неё, как у Винчестеров. У него должна была быть семья, работа, скучные будни, кои он бы скрашивал своими сумасшедшими выходками. Чакки не имела права отнимать у него эту жизнь, решать за него. Он ведь её друг и должен остаться целым и невредимым. Девушка горько усмехнулась, достав из кармана кожаной куртки пачку, и привычным жестом встряхнув её, вытягивая зубами сигарету, закурила.

— Со мной всё отлично, док. И не нужно копаться в моих мозгах. Ты же знаешь там полнейший бедлам, но спасибо что спросил. Мне льстит твоё внимание.

Юноша рассержено стукнул руками по рулю.

— Вот всегда ты так!

— Как? — пофигистично протянула девушка, выпуская тонкую серебристую струйку дыма, наполняя салон пикапа горьковатым запахом табака.

— Увиливаешь от ответа. Ты, блять, такая невъебенная личность, вся из себя такая самостоятельная! Я же знаю, что у тебя вся жизнь через жопу, но нет. Мы гордые, помощи ни у кого просить не будем. Никого слушать не будем, — Янг показушно скривил лицо, во время своей пламенной речи жестикулируя руками, но при этом, не позволяя машине съехать с дороги.

— Нейтан, — устало протянула Логан, прикрыв глаза ладонью. — Давай не будем ссориться. Со мной правда всё хорошо, просто я устала и хочу спать, а ещё есть и у меня болит голова.

— Все вы женщины такие, — себе под нос пробормотал парнишка, — чуть, что у них голова болит.

Подросток закатила глаза к небу.

— Прекращай ворчать. Лучше жми на газ посильнее, а то мы так и до следующего Нового Года до больницы не доберёмся.

— Уж извините, — язвительно рыкнул Янг, — я тебе не Шумахер и тачка у меня быстрее семидесяти не выжимает.

«О, Боги» — мысленно вздохнула Логан, но продолжать дебаты не решилась. Что вы, себе дороже! Вдруг ещё заведётся, Нейтана же потом не успокоишь. А им с этими «занимательными» преступлениями разбираться. Хотя, что-то подсказывало Чакки, что это дело Янг, как обычно, сможет превратить в «дурдом на выезде».

«Может быть, стоит позвонить Винчестерам? Я так и не узнала, что с ними случилось, после той стычки в кафе. Здоровы ли они сейчас? И где? Не могли же демоны угрохать их? Нет, не могли. Как там Дин говорил? Сосуды для Люцифера и Михаила. Конечно, по-моему мнению, всё это чушь собачья, но события последних дней заставляют задуматься.»

— Эй, Логан! Харе из реальности выпадать!

— Да что тебе не нравится?!

— Приехали, — хмыкнул юноша, выскакивая из пикапа.

— О, Слава Богу! — возвела руки вверх девушка, выбираясь следом за другом, но тут же удачно опустив ноги в лужу. — Вот дерьмо.

— Прости, солнышко, забыл сказать. С твоей стороны лужа, — ехидно улыбаясь, подёргивая бровями, бросил через плечо Янг, заткнув руки в карманы куртки, чуть ли не вприпрыжку идя в сторону здания больницы. Чакки скрипнула зубами, прищурилась.

— Война, так война. Ты ещё пожалеешь, что перешёл мне дорогу, жалкий холоп.