Усталый взгляд устремился на Каса, который беззаботно повёл плечами.

— Вроде бы нет.

— Отлично, — мрачно выдохнул мужчина. — А теперь расправь свои ангельские крылышки и верни меня обратно.

— О! Прости, не судьба, — Кастиэль как-то резко отвернулся, пряча выражение лица. Как бы он не врал самому себе, не прятался от всех, за маской «человека», говоря, что эта роль ему вполне нравится; он хотел бы всё изменить. Хотел бы снова быть чистым и непорочным Ангелом, каким был когда-то. Когда была надежда на лучшее.

— Это ещё почему?

— Я человек, Дин, — Кас повернулся к своему другу из прошлого. В руках он держал очередной бокал спиртного. Он снова улыбался, даже усмехался, но глаза его не имели того блеска, что появляется, когда человек радуется от всего сердце. Они были опустошены, бездвижны.

— То есть как? — Дин поднялся с дивана, не желая верить своим ушам. Мужчина снова пожал плечами.

— Обычно. А теперь, если ты не против, я бы попросил тебя оставить меня. Как видишь, у меня намечается отпадная вечеринка.

И не дав сказать и слова охотнику, выпихнул его наружу, а сам скрылся где-то в коридоре. Снова холодный ветер заполз под куртку Винчестера, пробирая до костей, отрезвляя разум. Голова начинала болеть, а живот требовательно заурчал, напоминая о том, что не мешало бы поесть. Раздражённо сжав кулаки, Дин покрутил головой. На улице уже почти стемнело, и люди попрятались в своих домиках, зажигая свечи, включая радио. Детей не было видно, единственным напоминанием о них остался старый велосипед на четырёх колёсиках, лежащий в притоптанной траве.

«Так. И куда дальше?»

***

Чакки сидела на крыльце старого дома, находящегося на отшибе, вдали от цивилизации этого времени. Этот дом даже сараем нельзя было назвать. Прогнившие доски, выбитые окна, отсутствие крыши. Его левый край ушёл под землю. В целом он был непригоден для проживания, но Чакки нравилось сидеть здесь, в полном одиночестве, выкуривая сигареты одну за другой, не замечая, как проходят часы и день сменяется ночью. С тех пор, как Винчестер старший привёз её в этот лагерь, прошло уже достаточное количество времени, что бы оставить прошлые обиды позади и начать новую жизнь. Но для Логан это было слишком трудно. Каждый раз, смотря на Дина, она вспоминала ЕГО глаза, ЕГО добрую улыбку, мимолётные прикосновения, которые ОН дарил ей. Многое произошло с тех пор, как она впервые столкнулась со сверхъестественным миром в Ривер-Пэсс. И многое было куда страшнее, чем-то, что она увидела там, но всё же самый неизгладимый отпечаток в её голове оставил Всадник Война, завладев целым городом. Он отобрал у неё так много, а пришествие Люцифера добило её.

Девушка сжала в кулаке медальон, что так и висел у неё на шее с тех пор как падший надел его. Металл врезался в ладонь, но Чакки проигнорировала это ощущение, мысленно окунаясь в воспоминания. Перед её глазами застыл образ её любимой, но такой скандальной, матери, которая нещадно таскала её за волосы после того, как она однажды заявилась домой. Логан усмехнулась. А вот её отчим, с отросшим пивным пузом, травит очередную байку про ругару. Ах, если бы он только знал, что половина в его истории неправда, а вторая часть так близка к реальности, что волосы становятся дыбом. Хоть она его не особо жаловала, но время, связанное с ним было приятным для неё. А следом за ними в её воспоминания приходит маленькая Бетти. Кто бы знал, что она будет так сильно любить её? Улыбчивая, крохотная девочка, натерпевшаяся от мрачного мира, о котором она ничего не знала. Два года, целых два года она искала её. Чакки выпотрошила не одно вампирское гнездо, убила не одного оборотня. Она убивала нечисть на своём пути, не задумываясь, не отступая ни на шаг. Лишь бы найти ребёнка, лишь бы вернуть её. Никто не знал, чего ей это стоило. Они не знали, что каждый вечер она запиралась в ванной, забиралась под обжигающе горячий душ, чуть ли не сдирая с себя кожу, лишь бы смыть запах крови, лишь бы отодрать от тела присохшие шмотки чужой плоти. Каждый раз убивая, она теряла часть самой себя, рыла для себя же могилу. Никто не знал об этом. Но может быть, потому что никого и не было рядом? А потом в её жизни появился Сэм. Добрый малый с грустными глазами и грузом непонимания за плечами. Он помогал ей, она помогала ему. И было это как-то гармонично, правильно и естественно. Не мудрено было и то, что они полюбили друг друга. И, может быть, мечта Сэма воплотилась бы в жизнь, если бы времена были другими. Чакки родила бы ему сына, они бы жили в домике из белого штакетника, по вечерам выгуливали собаку и водили бы их чадо в кафе-мороженое. Всё было бы так, как он мечтал, если бы ни этот грёбаный «конец света» и миссия «оболочка Люцифера».

Чакки обречённо опустила голову, выпуская из пальцев тлеющий бычок. Ветер раздувал её распущенные волосы, лаская их кончиками обнажённые плечи. По коже побежал холодок, но он был приятен и желанен ею. Вдали был слышна брань между мужчинами.

«Опять не поделили бабское ложе» — как-то отстранёно проплыла мысль в её голове. В руках зашелестела пачка. Чакки указательным пальцем открыла крышку, встряхнула, сжав в руке. Несколько тонких сигарет показалось на поверхности, Логан сжала одну из них губами, выуживая из общей массы. Незакрытая пачка полетела на куртку, промахнувшись совсем чуть-чуть, скатилась по ткани и шлёпнулась на ступеньку ниже. Открыв коробок спичек, Чакки невольно усмехнулась.

«Короли газом не травятся»

Чиркнула спичка, и огонь разгорелся на её кончике, подобно слабому огоньку надежды в кромешной тьме. Поднеся спичку к концу сигареты, девушка сделала несколько глубоких затяжек, раскуривая табак. Клубящийся дым вырвался из её приоткрытого рта, вместе с собой наполняя воздух едким табачным запахом, который въелся в её пальцы, куртку, борцовку, джинсы. Он будто стал неотъемлемой частью самой сути Чакки, как татуировки, что расползались по её спине и рукам.

Потухшая спичка была небрежно выброшена в сырую траву, коробок оставлен на деревяшке рядом. Чакки подняла голову, всё так же, не выпуская из губ сигарету. Почерневшее небо необъятным покрывалом накрыло её. Тучи расступились, позволяя звёздам освещать землю. Но их свет казался тусклым и холодным. А обгрызенный кусок луны глупой игрушкой младенца, который выбросил её на чёрное платье матери. Логан устало провела рукой по волосам, отбрасывая отросшую чёлку с лица, взлохмачивая слегка вьющиеся локоны. Прошло достаточно времени с тех пор, как она перестал любить природу, улыбаться каждому дню, веселиться. Она, конечно же, вела себя, как и раньше, частенько строила из себя капризного ребёнка, чем действовала на нервы Дина и так нравилась Чаку. Порой пробовала на себе роль сексуальной стервы, натягивая латексные костюмчики. Как-то один Ангелочек сказал ей, что она для него самая возбуждающая земная женщина, после этого она не раз являлась перед ним в таком обличии. Но чаще всего она представала перед людьми в образе молчаливой охотницы, которая клала на то, что творится вокруг, на рыдания и мольбы о пощаде. Ей не доводилось побывать в Аду, как всё тем же Винчестерам, Люцифер позаботился об этом. Но Чакки нашла для себя Ад на земле.

Девушка откинулась на ступеньки, раздвинув ноги. Вытащив сигарету изо рта, она стряхнула пепел, выпустила дым.

— Ад во мне, — хмыкнула она самой себе. Недалеко раздался шорох, привлекая её внимание. В темноте шла широкоплечая фигура, которую она не горела желанием видеть.

— Разговариваешь сама с собой? — усмешка чувствовалась в голосе охотника, от чего в груди девушки тут же зародилось жгучее желание врезать по его наглой роже. Бить до тех пор, пока оно не превратится в сплошное кровавое месиво, а потом взять камень и снова бить. Чтобы трещал череп, чтобы он хрипел от боли, дёргая руками, не имея возможности дать сдачи. А потом размазать его голову, насадить на кол. Чакки сжала зубы.

— Молчишь? Ладно, молчи, — вздохнул мужчина, подойдя совсем близко. — Я сяду? — и, не дожидаясь ответа, приземлился рядом на ступеньках. От такой наглости, Логан чуть не подавилась дымом. Выплюнув окурок, она устремила на охотника гневный взгляд.