— Я бы не возлагал больших надежд. Мой отец доверяет очень многим людям, — сказал Джеймс Херондэйл и рассмеялся.
Внезапно стало ясно, что он очень пьян. Магнус не считал, что тот, будучи трезвым как стеклышко, стал бы разбивать люстры.
— Доверие. То же самое, что вложить в чью-то руку клинок и острием направить себе в самое сердце.
— Я не просил тебя доверять мне, — мягко отметил Магнус. — Мы только что познакомились.
— О, я доверюсь тебе, — небрежно произнес юноша. — Это не имеет особого значения. Рано или поздно нас всех предадут — все предают или изменяют.
— Я вижу у тебя в крови та же склонность к драматизму, — пробормотал себе под нос Магнус. Хотя это был и другой драматизм. Уилл демонстрировал свои пороки только лично, чтобы тем самым отпугнуть от себя самых близких и дорогих. Джеймс же устраивал всеобщее представление.
Возможно, он любил пороки ради самих пороков.
— Что? — спросил Джеймс.
— Ничего, — ответил Магнус. — Я просто удивлялся, чем же так тебя обидела эта люстра.
Джеймс опустил взгляд на разбитую люстру и разбросанные у его ног осколки стекла, будто только что их заметил.
— На меня заключили пари, — сказал он, — на двадцать фунтов, что я не разобью все лампочки на этой люстре.
— И кто на тебя поставил? — спросил Магнус, не выказывая и намека на то, что он думал — что тот, кто поставил на пьяного семнадцатилетнего парня, безнаказанно размахивающего смертельным оружием, должен сидеть в тюрьме.
— Вон тот парень, — указывая, заявил Джеймс.
Магнус посмотрел в ту сторону, куда показывал Джеймс, и обнаружил за столом в игру фараон знакомое лицо.
— Тот зеленый? — спросил Магнус.
Уговаривать выпивших Сумеречных охотников на то, чтобы выставить себя дураками, — любимое занятие жителей Нижнего мира, и это выступление имело огромный успех. Рагнор Фелл, Высший Маг Лондона, пожал плечами, и Магнус мысленно вздохнул. Возможно, тюрьма — слишком экстремальное наказание, хотя Бейн по-прежнему ощущал, что его изумрудный друг умел сбивать спесь.
— Он действительно зеленый? — спросил Джеймс, стараясь казаться не сильно заинтересованным. — Я думал, это из-за абсента.
А потом Джеймс Херондэйл, сын Уильяма Херондэйла и Терезы Грей, двух Сумеречных охотников, которые были ближайшими в своем роде друзьями, когда-либо известными Магнусу — хотя Тесса была не Сумеречным охотником или не совсем им была — повернулся к Магнусу спиной, прицелился в женщину, подающую напитки к окруженному оборотнями столу, и выстрелил. Она с криком упала на пол, и все игроки повскакивали из-за столов, карты разлетелись в стороны, а напитки разлились.
Джеймс рассмеялся, и его смех был звонким и радостным, вот тогда Магнус по-настоящему встревожился. Голос Уилла задрожал бы, выдавая, что его жестокость была лишь частью актерской игры, но смех его сына принадлежал тому, кто искренне радовался устроенному вокруг него хаосу.
Магнус выкинул руку вперед и схватил парня за запястье, вдоль его пальцев, как обещание, загудели и затрещали огни.
— Достаточно.
— Полегче, — сказал Джеймс, все еще смеясь. — Я очень хороший стрелок, и Пэг[1], официантка из таверны, знаменита своей деревянной ногой. Наверно, именно поэтому ее зовут Пэг. Я же считаю, что ее настоящее имя — Ирментруда.
— И полагаю, Рагнор Фелл поставил двадцать фунтов на то, что ты не сможешь застрелить ее, не пролив ни капли крови? Очень умно с вашей стороны.
Джеймс отдернул руку, покачав головой. Его черные локоны рассыпались вокруг лица, как у отца, что вызвало у Магнуса сдержанный вздох.
— Отец говорил мне, что ты вел себя как его защитник, но мне не нужна твоя защита, маг.
— Скорее, я соглашусь с этим.
— Сегодня я принял очень много ставок, — сообщил ему Джеймс Херондэйл. — Я должен выполнить все те ужасные поступки, что пообещал. Разве я не человек слова? Я хочу сохранить свою честь. И хочу еще выпить!
— Какая замечательная идея, — произнес Магнус. — Я слышал, что алкоголь только улучшает меткость. Еще не вечер. Представь, сколько еще барменш ты сможешь подстрелить до рассвета.
— Маг, занудный как ученый, — сказал Джеймс, прищурив свои янтарные глаза. — Кто бы мог подумать, что такое существует?
— Магнус не всегда был таким занудой, — произнес Рагнор, появившись у плеча Джеймса с бокалом вина в руке. Он протянул его молодому человеку, который взял его и осушил удручающе умело. — Был один момент в Перу, на корабле с пиратами…
Джеймс вытер рукавом рот и поставил бокал.
— Я бы с удовольствием присел и выслушал воспоминания старичков из их жизней, но у меня есть неотложное дело, действительно интересное. В другой раз, парни.
Он развернулся на каблуках и ушел. Магнус попытался последовать за ним.
— Позволь нефилимам самим разбираться с этим шалопаем, если они смогут, — сказал Рагнор, который всегда был рад хаосу, но не участвовал в нем. — Пойдем, выпьем со мной.
— В другой раз, — пообещал Бейн.
— Ты все такой же лопух, Магнус, — сказал ему в след Рагнор. — Тебе ничто так не нравится, как потерянная душа или плохая идея.
Магнусу хотелось с этим поспорить, но это трудно было сделать, когда он уже оставил позади себя тепло, обещание выпить и несколько раундов в карты и выбежал на холод за невменяемым Сумеречным охотником.
И тут на него набросился так называемый невменяемый Сумеречный охотник, словно узкая мощеная улица была клеткой, а он — диким, голодным зверем, которого держали там слишком долго.
— Я бы не пошел за собой, — предупредил его Джеймс. — Для компании я не в настроении. Особенно для компании чопорного провожатого-мага, который не знает, как получать удовольствие.
— Я прекрасно знаю, как получать удовольствие, — развеселившись, заметил Магнус и сделал небольшой жест рукой, отчего тут же со всех железных фонарей вдоль улицы посыпались разноцветные вспышки света. На мгновение ему показалось, что в золотистых глазах Джеймса Херондэйла он увидел свет мягче и менее жгучий и зарождающуюся детскую улыбку восторга.
А в следующий момент все погасло. Глаза Джеймса были такими же яркими, как драгоценности в запасах у дракона, но больше не живые или радостные. Он покачал головой, черные локоны взметнулись в ночном воздухе, где гасли волшебные огни.
— Но ты, Джеймс Херондэйл, не хочешь получать удовольствие, да? — спросил Магнус. — Не совсем так. Ты хочешь пойти к черту.
— Может, я получу удовольствие, пойдя к черту, — произнес Джеймс, и его глаза зажглись, как адское пламя, маня и обещая невообразимые страдания. — Хотя не вижу необходимости брать с собой кого-то еще.
Не успел он это сказать, как тут же исчез, судя по всему, его тихо и бесшумно украл ночной воздух, оставив лишь мерцающие звезды, светящиеся фонари и Магнуса в качестве свидетеля.
Бейн сразу узнал волшебство. Он развернулся и в тот же момент услышал щелчок решительных шагов по мостовой. Он повернулся лицом к одинокому полицейскому с болтающейся сбоку дубинкой и подозрительным взглядом на флегматичном лице, когда тот осматривал Магнуса.
Но ему не Магнуса стоило остерегаться.
Бейн заметил, что пуговицы на форме мужчины перестали блестеть, несмотря на то, что тот стоял под фонарем. Магнус был в состоянии различить падающую тень там, где ее ничто не отбрасывало — темное пятно среди еще большей темноты ночи.
Полицейский удивленно вскрикнул, когда его каску унесли невидимые руки. Он качнулся вперед, слепо шаря руками в воздухе в попытке вернуть то, чего уже давно не было на месте.
Магнус одарил его утешительной улыбкой.
— Не унывайте, — сказал он. — Вы сможете найти головные уборы получше в любом магазине на Бонд-Стрит.
Мужчина упал в обморок. Магнус подумал остановиться, чтобы помочь ему, но он же был лопухом и достаточно нелепым, чтобы последовать за самой заманчивой тайной. Сумеречный охотник, который мог превращаться в тень? Магнус повернулся и рванул за уплывающей полицейской каской, удерживаемой над головой только насмешливым темным пятном.
