Магнус не вынесет эти страдания легко, но даже смертные не умирают от разбитого сердца. Неважно, как жестока была Грейс, сказал он себе, но Джеймс излечится. Несмотря на то, что был Херондэйлом.

Он открыл руками ворота, шипы оцарапали его кожу, и он снова вспомнил первый раз, когда увидел Грейс, и ощущение, которое возникает при столкновении с хищником. Она очень сильно отличалась от Тессы, которая всегда была спокойной и удерживала Уилла, смягчая его глаза весельем, а губы добротой.

Какая ирония, подумал Магнус, какая страшная и жестокая ирония, что одного Херондэйла спасла любовь, когда другого она прокляла.

Он попытался стряхнуть воспоминания о Тессе с Уиллом и эхо осуждающих слов Татьяны. Он обещал Тессе, что вернется, но теперь осознал, что хочет лишь сбежать. Ему не хотелось беспокоиться о том, что подумают о нем Сумеречные охотники. Ему не хотелось беспокоиться о том, что станет с ними и их детьми.

Сегодня ночью он предложил помощь трем Сумеречным охотникам. Один из них ответил, что не нуждается в его помощи, другая попросила совершить убийство, а третья наставила на него клинок.

Его отношения прошлой взаимной терпимости с Уайтлоу из Нью-Йоркского Института внезапно показались ему заманчивыми. Он был частью Нижнего мира Нью-Йорка, и по-другому не будет. Он был рад оставить Лондон. В себе он открыл острую боль по Нью-Йорку, его ярким огням и меньшему количеству разбитых сердец.

— Куда? — спросил кучер.

Магнус подумал о корабле из Саутгемптона до Нью-Йорка, о том, как он будет стоять на палубе судна, позволяя морскому воздуху смывать с него затхлость Лондона.

— Полагаю, что домой, — сказал он.