Начну, пожалуй, с нашего поселения с грубым названием Котлован, которое скорее просто прижилось как прозвище человеку по чертам внешности или характера. Поселение представляет собой плотно возведенные одноэтажные сооружения из всевозможных материалов (на что хватило фантазии). Рядом с поселением разрастается широчайший котлован, в котором мы выращиваем свои растительные культуры для пропитания, это большей частью разного рода коренья, сейчас все чаще нам удается сельдерей, редька и специально выведенная съедобная зелень, устойчивая к неблагоприятным условиям, но она совсем недолго хранится.

Котлован разрастается в меру прироста населения, слой «больной» земли выкапывается, а открывшийся удобряется. Ливневых дождей не видели уже очень и очень давно, но на всякий случай организована система дренажа. Работают с землей, в основном, поселенцы из Мирного.

Так вышло, что они организовались за счет наших продуктов питания в обмен на наемный труд или бартером на другие вещи. Но со временем в пустошах найти что-нибудь становилось все труднее и труднее, и постепенно они превратились в рабочих на нашей земле, а мы в их защиту, охотников и администрацию. Котлован разрастается в их сторону, и расстояние между нашими границами уже можно преодолеть даже без ночевки.

Также у нас есть мастерская, в которой из подручных средств изготавливают инструменты, механические устройства и даже оружие с патронами неизвестного истории калибра. Производится это в минимальных объемах, так как труд ручной и отсутствует технологическое оборудование.

Есть у нас свой мэр и его заместитель из Мирного. В связи с успешными работами и удавшимся симбиозом двух обществ, вся их политика свелась к стимулированию максимальной скорости роста населения – у нас очень много детей и подростков. Таким образом администрация решила за ближайшие пятнадцать-двадцать лет как можно скорее объединить нас в большой безопасный город с широкими границами, а за это время вложиться усилиями в создание инструмента и механизацию труда. Это рутинная жизнь, которая имеет трезвый смысл безошибочности, но мне она скучна.

На севере, мы знаем, смертоносный радиационный фон. Чем дальше уходишь, тем хуже себя чувствуешь. Как по экспоненте – до смерти. Иногда рассказывают истории о том, что видели, как люди сходили с ума и кидались на других, возвращались к стенам наших ограждений и молчали. Кто-то слышал шепот «Домой». Душераздирающе…

На западе находятся руины большого города, простирающегося по всему горизонту, откуда-то появилось название «Тихий город». Сам там не был, а администрация пару лет как запретила вылазки в него, утверждая о какой-то возникшей внезапно техногенной опасности, но какой именно, не сообщают.

На юге пустошь, иногда оттуда к нам приходят люди, называющие себя мародерами. Они предлагают в обмен на продукты питания редкие вещи, которые для нас на вес золота (кстати, выражение устарело: золото никого не интересует). Расположение их группировки нам неизвестно, в принципе к ним нет смысла снаряжать караваны, они сами с исправной периодичностью посещают нас. Что там в пустошах есть еще, особо никто не знает, а землепроходцы, которые делали вылазки, твердят одно и то же: «Нет там ничего, только дикий зверь голодный да сумасшедшее желание вернуться домой, в безопасность». Или вовсе отказываются объяснять и рассказывать что-либо, зарабатывая себе на питание вылазками.

На востоке находится Мирный, о котором я уже упомянул. Это будет следующей точкой моего пути. Сегодня и завтра я планирую коротко зарисовать схему наших улочек, посетить нашего мэра и склад в надежде, что ради благой цели он обеспечит меня всем необходимым в походе.

02 октября 2161г. (Дневник странника)

Сейчас я в Мирном. Мои переговоры с мэром привели к положительному результату. Мне выдали самодельную винтовку и пистолет Стечкина с боезапасом на длительный путь, солидных размеров тесак и продовольствие. Главное в походе – это фляга с жировой смесью! Энергетически емкий продукт несложного производства, в принципе, можно приготовить в походе самому, растопив жир в огне, только добавить стебля того же сельдерея, чтобы подсолить. Получается достаточно вкусно и питательно. Да, и самое главное: я все же выпросил велосипед, это крайне упростит и сократит по времени мою задачу.

Как и Котлован Мирный окружен заграждением по всей границе, расставлены дозорные вышки по всем направлениям. Город выглядит точно так же, как и наш, краски не меняются. Люди посменно отправляются к нам, чтобы работать с землей. Возвращаясь, они занимаются своими делами. Большей частью встречают добытчиков, лечат их, разбирают найденные материалы и строят из них сооружения, ничем не отличающиеся от наших.

Я остановился у одной моей давней знакомой переночевать. Пока мы ужинали, она рассказал мне о тревожащих жителей происшествиях. Люди считают, что за последнее время слишком участились случаи со «скитальцами», как они их называют. Это те самые обезумевшие с севера. Причем на север уже давно никто не отправлялся. Еще вернулся человек, обследовавший по своей инициативе горы на востоке. Он был в панике, говорил о крупном волосатом человеке. Какой-то Куккурипа, живущий в окружении стаи диких собак, прикармливающий их телами «скитальцев». Говорит, услышал в своей голове голос: «Зачем ты пришел к Куккурипе?» – и тут же бежал в страхе.

Мне не по себе от этих историй. Но я и не рассчитывал, что мое путешествие будет вечерней прогулкой. Завтра мне держать путь именно на восток, к горным склонам. Надеюсь, дневник еще дополнится, когда я получу полезную информацию и доберусь до безопасного места.

04 октября 2161г. (Дневник странника)

Это было целое приключение. Как и планировал, я отправился в горы на восток, по дороге мне встретились двое тех самых «скитальцев», попытавшихся напасть на меня. Но они настолько нерасторопны и глупы (одним словом, «овощи»), что разделаться с ними труда не составляет. Однако они вселяют жуткий страх и оставляют осадок ужаса еще надолго.

Уже вечером я брел по полысевшим лесам на горах, сопровождаемый постоянным скрипом полумертвых деревьев. Мне встречались собаки на безопасном расстоянии от меня, они как будто следили за мной, но не приближались и не нападали. Я хотел бы добраться до противоположного склона, чтобы увидеть, что там дальше, и решить, куда двигаться.

Ближе к ночи, когда пришло время найти безопасное место для ночлега, я в полутьме увидел дымок и услышал тот самый голос в голове, про который мне рассказывал мой друг. Отчетливый, но гулкий, заполняющий меня, он спрашивал, зачем я иду к Куккурипе. Я мысленно ответил голосу, что не желаю никому вреда, а, наоборот, веду свой путь через земли, чтобы повлиять на благосостояние людей, и голос пригласил к себе на ночлег, пообещав, что мне ничего не грозит.

Заведя генератор своего тусклого фонаря, я прошел дальше и увидел очень крупного, полностью покрытого волосами человека, если его можно таковым назвать. Вокруг его жилища, сооруженного из поваленных деревьев, покрытых ветошью и шкурами животных, находилась большая стая собак, тех самых, которые убивают в пустошах. Мысленно мы беседовали с Куккурипой о моем странствии и о том, как он живет с собаками.

Он рассказал, как сдружился с животными, читая их мысли. Но сразу пояснил, что у них нет никакого логического мышления. Просто выстраиваются инстинктивные цепочки животных эмоций и точно такими же цепочками с ними можно держать связь. К телепатии он приспособлен с детства, но само детство в голове не сохранилось, помнит, будто всегда и всю жизнь жил только в этих лесах. Собак он прикармливает, стая стала больше, и он не видит в этом ничего плохого, человек тако– е же животное на земле. Если его съели, то в этом нет ничего трагичного, завтра другой человек съест собаку.

Он попросил меня не выдавать его местоположения, чтобы за ним не пришли. Поэтому схем я прилагать не буду, но хочу отметить будущим обладателям моего дневника: существо это зла не таит и просто отживает свой век, как умеет, в одиночестве, с животными. А идти за горы, сказал он, смысла нет: там только река, которую мне не пересечь. Поверю.