В центре парка в летнюю пору бил фонтан, обрамленный со всех сторон гранитными плитами, и, не смотря на смелую художественную задумку городского светила– архитектора, был похож на усыпальницу самого Нептуна, нашедшего покой под этими холодными коричневыми пластами тесаного камня. Перед фонтаном, словно флаг, высились куранты. Раньше это было величественное сооружение с четырьмя циферблатами, венчавшими верхушку мраморной колонны, гордо возвышавшейся над площадью на таком же белом мраморном пьедестале. Теперь, на фоне окруживших площадь жилых домов, главные городские часы выглядели маленьким аппендиксом, небольшим штырьком, вбитым в землю чьей-то злой прихотью.
Между курантами и фонтаном росла одна единственная корабельная сосна, которую в Новый Год украшали гирляндами и игрушками. Ныне, удобренная минеральными добавками, она горделиво и царственно зеленела над поблекшим парком.
В ближней к прилегающему проспекту части парка была организована детская площадка. Была установлена высокая горка с искусственным льдом, на ней детвора каталась и в жаркое лето. Чуть в стороне крутились карусели, в маленьком искусственном пруду плавали лодочки, на которые детей запускали только с серьезными папами, чуть далее расположился прокат велосипедов на антигравитационной платформе. Всюду гремела музыка детского содержания. Детвора спускалась с горки на санках, привезенных из дома, на пластиковых пакетах, которые им были выданы добрыми родителями. Другие сорванцы крутились на каруселях, громко визжа и плюясь в прохожих. Другие наезжали на велосипедах на нерасторопных старух, которые не медлили с изрыганием из себя более или менее сносной брани.
Детвора, которой были нипочем все на свете катаклизмы, подбегала к стойкам органических синтезаторов и заказывала многие сотни килограммов мороженого. Рачительные родители, стоило им заметить такое хулиганство, отгоняли своих отпрысков от автоматов, но машин было слишком много, и детвора перемещалась от одного синтезатора к другому, набивая свои желудки сладким холодным продуктом.
Отец ходил меж разгоряченных подвижными играми детей, стараясь на нарушать их игровые порядки, улыбался и шутил с молоденькими мамашами, вблизи которых не было их мужей. Скоро, возможно, и я с Олежеком буду здесь гулять. Только бы Трибун ошибался. Только бы он не был таким точным в своих прогнозах.
Бом! Бом! Бом!.. Пробили куранты двенадцать раз. Это значит, что Отцу еще два часа здесь дожидаться Рыжей. Что ж. Пусть он подождет и больше, если это потребуется. Рыжая наверное уже встала и принялась за боевую раскраску. Отец любил наблюдать, как она водит по губам пластиковой палочкой, на конце которой краснела какая-то масса. Он смотрел, как она кистями наносит краски на лицо. Размеры кистей были от миниатюрной с несколькими короткими волосками, до огромной кисти, которой впору белить заборы. Результат таких раскрашиваний был неизменным. Макияжа на лице не было видно!!! Никогда!!! Сколько бы Рыжая себя не раскрашивала, она впустую тратила время. Удивительно, но факт: и пудра и тени у нее заканчивались, время от времени. Куда она их девает, Отец не смог выяснить, но их следов на лице он никогда не замечал. Пусть. У каждого дебила свои белила.
Отец устроился на лавочку, только что покинутую семейной парой. Он уселся широко, не стесняя себя пространством, и стал наблюдать за резвящейся детворой. Пара шалопаев школьного возраста вела бой на световых мечах. Мальчишки были облачены в доспехи из какого-то пластика, смягчающего и без того несильные удары. Другие мальчишки следили за поединком, активно болея за своего героя. За рыцарями появилась лошадка, везущая за собой тележку, полную ревущей от восторга детворы. Животное было, вероятно, кибернетическое, поскольку движения его были плавными и взвешенными, да и детвору, которую она везла, с места смогла бы стронуть только орбитальная ракета-носитель, но никак не живая лошадка. Меж беснующейся детворы слонялись клоуны и потешники, даря юным наследникам планеты разноцветные шары и голографические игрушки. Здесь же работал фотограф, оставляя на память родителям незабываемые моменты счастья их детей на объемных фото. В воздухе висел экран, по которому транслировали мультфильмы, на которые, впрочем, мало кто обращал внимания.
В разноликой толпе сновали андроиды, следящие за порядком, да роботы– уборщики, подбирающие свежий мусор. Отец увидел несколько еще крошечных созданий, лежащих в колясках на антигравитационных подушках. Молодые мамы покачивали своих чад, стараясь несколько приглушить их вопли. Время шло. За тихим созерцанием детской радости и родительской гордости пролетел час. Отец встал, подошел к органическому синтезатору, заказал себе бутерброд с форелью и стакан содовой, съел здесь же и сделал движение вернуться на свою лавку, но понял, что его время ушло. На его месте уже сидели сорванцы и играли в какую-то игру на планшетном компьютере. Что ж. Пусть забавляются, подумал Отец и стал прохаживаться по парку. Жаль, нельзя опрокинуть сотку коньяка или водочки. Рыжая не простит такой слабости и весь эффект будет испорчен.
От холода и изнуряющего ветра, Отец прибавил темп. Он решил пройтись вокруг парка несколько раз, чтобы согреться. Он прибавил шаг, и для себя отметил, что стало теплее. Прохаживаясь вокруг парка с его шумной детворой и головокружительными аттракционами, Отец бросил взгляд на часы. Полвторого. Куранты ударили один раз. Еще полчаса и все. Все встанет на свои места. Или пан или пропал. Придет, не придет? Будет счастье или нет? Отца стала бить дрожь. Он, вроде, согрелся, а дрожь не проходила. Он знал это ощущение, когда тепло на шкуре, и холодно внутри, всегда приходила она, дрожь. Отец волновался. Встреча с любимой женщиной, которую он любит больше всего на свете– вот причина его слабости. Что может быть волнительнее, чем воссоединение семьи после долгой разлуки? Они, ведь, по-прежнему женаты. Она– его законная супруга и будущая мать его сына. Он любит ее, он хочет быть с ней вместе.
Два. Два удара курантов обозначили всему миру, что Рыжая должна поторопиться. Она просто задерживается, подумал Отец. Он знал ее медлительность. Однажды, когда они собрались сходить с ней в театр, она опоздала на сорок пять минут. Отец помнил это. Она знала, что ради нее спектакль не отложат на час. Ее это не остановило. Женщина! Что можно здесь еще добавить?
Она задерживается. Она просто красится, она сейчас придет, думал Отец. Круг вокруг парка, еще круг. Затем остановка возле органического синтезатора. Отец съел еще один бутерброд. Дрожь проходила. Полтретьего. Бум! Сказали куранты. Рыжей нигде нет. Ну и что?
Отец решил прогуливаться вблизи ряда выходов, что на окраине парка возле магазина со свадебными аксессуарами. Здесь же есть стойка органического синтезатора. Здесь будет нескучно. Здесь, кстати, ветер дует меньше. Отец продолжил кружение вокруг выходов, которые на ярком солнце светились бликами. Вот, придет Рыжая, думал Отец, мы с ней сфотографируемся. Будет документальное свидетельство воссоединения семьи. Повесим ее в рамочку.
Отец вдруг вспомнил, что органический синтезатор выдавал ему бутерброды. Он не работает бесплатно. Это значит, что на его счете имеются какие-то средства. В противном случае синтезатор не смог бы ему дать больше чем стакан воды. Он подошел к терминалу компьютера.
–Компьютер, состояние моего счета.– Произнес Отец.
–На вашем счету семь тысяч восемьсот кредитов.– Торжественно сообщил мягкий женский голос.
Отец присвистнул. Семь тысяч. Это много! На эти деньги он сможет снять достойное жилье, чтобы Рыжая смогла нормально доносить беременность. Здорово. Не нужно ничего выдумывать. Такая большая проблема решилась сама собой. Ай да Трибун, ай да сукин сын. Работает алгоритм Отца. В прошлый раз ему назначены были три тысячи семьсот кредитов, а на этот раз семь тысяч. Ух, ты! Восторг. Интересно, почему Трибун таким образом не зарабатывает себе на жизнь? Его умственные способности смогли бы сделать своего обладателя миллионером, никак не меньше. Если хакеру не нужны кредиты, тогда зачем он у меня взял мои? Странный человек, что тут скажешь.
