– Меня бить нельзя. Наказать меня может только Он, – и воздел руки к небу.

– Он нам поручил, – буркнул самый здоровый в нашей группе и дал похотливому служителю культа тычка, добавив с озлоблением: – Будешь знать, падла, как к моей жене приставать.

«Падла» забился в автобусе на самое дальнее сиденье, мы его больше не слышали. Так что первая встреча с раввинами оставила в моей памяти не совсем хорошие воспоминания.

И вот теперь – целая делегация. Илюша объяснил, что это канадские раввины. Их в Москву приехало двадцать человек, полгода будут проводить семинар со здешними евреями. Ищут кошерный ресторан, где они бы могли питаться утром и вечером. Уяснив, что раввины порусски ни бельмеса не смыслят, я слов, обращенных к Илюше, не выбирал. Но, говоря ему гадости, улыбался – пусть думают, что мы обсуждаем их проблему. Высказал назойливому и глупому, какого я мнения о его умственных способностях. Проявил осведомленность в таком разнообразии половых извращений, каких он от меня не ожидал – его лицо приобрело заметно сосредоточенное выражение. Возможно, соображал, какие из этих действий я готов практически применить к нему. После чего быстробыстро забормотал, что движим лишь стремлением обеспечить мне стабильный заработок, закончив фразой: «Можно хорошо нажить».

Хотел бы воочию увидеть хоть одного еврея, или не еврея, который нажил с раввинами. Кстати вспомнил анекдот. Еврей, у которого жена беспрестанно рожает, обратился к раввину за помощью, прося у него денег на пропитание только что родившегося младенца. Раввин успокаивает: «Ступай домой, и ни о чем не волнуйся, я тебе помогу». Еврей идет домой и чувствует, что у него оттопыривается рубаха. Заглянул, а там – набухает женская грудь, из нее молоко капает. Накормил младенца и – снова бегом в синагогу. Криком кричит: «Ребе, я у тебя денег просил, а ты что натворил?!» «Э, сын мой, отвечает ребе. – Чудо сделать это еще какнибудь, со скрипом – да. А денег – никогда!»

Короче, призвал свои скудные познания в иврите, коекак объяснил раввинам, что не имею права их кормить в этом ресторане. По законам кашрута (положа руку на сердце, я в Израиле так толком и не понял что именно регламентирует этот закон, и о кошерной пище по сей день имею самые поверхностные представления) это невозможно. Они поблагодарили меня за правду, благословили и степенно удалились.

Илюша обижался на меня недолго. Через пару недель позвонил и долго морочил мне горлову, прежде чем перешел к делу. У него намечался «банкетик» человек на тридцать. Попросил скидку. Скрепя сердце предоставил ему двадцать процентов. Вечером администратор показал мне заявочный лист. Выяснилось, что на тридцать пять человек Илья заказал несколько салатиков и шашлык из баранины. Сказал, что остальные продукты, а также спиртные и даже прохладительные напитки принесет с собой.

– А с какой стати ты ему все это позволил? – накинулся я на неповинного администратора.

– Так он сказал, что с вами это заранее оговорено и вы дали «добро».

Отправился к Илье в офис. Начал разговор с ним на повышенных тонах. Он остановил мою гневную речь величавым жестом, сказал с упреком:

– Вопервых, друзьям позволительно то, что нельзя другим. Вовторых, я пригласил своих деловых партнеров. Понимаешь, это бизнес, а ты не хочешь мне помочь.

– А теперь выслушай мой счет, – прорычал я в гневе. – В каком сне тебе приснилось, что мы с тобой друзья? И во вторых. У меня тоже бизнес. Значит, я тебе обязан помогать, а ты мне – вредить. Одним словом, хочешь проводить встречу со своими партнерами, плати по полной.

– Э, нет, так дела не делаются. Ты теперь бизнесмен, деловой человек, уже дал мне слово, что предоставишь двадцать процентов. Отказываться теперь не имеешь права, иначе все узнают, что ты не умеешь держать слово.

– Прежде всего я хозяин своему слову. Сам дал, сам и забрал. А платить будешь полностью.

Тяжело мне дался этот разговор, но от своего я не отступился, хотя Илюша еще несколько дней продолжал нудить.

*

Меня позвали к телефону. Глухой, без цифр набора номера, аппарат стоит в нашем ресторане на барной стойке. Раньше аппарат стоял нормальный. Счета приходили космические. Звонили в Ташкент и Магадан, Астрахань и в Ереван. Причем никто не сознавался, что звонит по междугородке. Когда пришел счет за разговор с Аргентиной, мое терпение лопнуло. Раздобыл у телефонистов вот этот самый музейный экспонат, так что звонки у нас теперь только входящие. Подошел к стойке, поговорил. Тут склонился ко мне заговорщицки наш бармен Толя.

– Игорь Аркадьевич, вон за тем столиком про вас говорили, – и он кивнул на столик возле камина, в противоположном конце зала.

Толя хитрец невообразимый, таких свет еще не видывал. Кроме этого, обладает весьма ценным качеством – наблюдательностью. Все видит, все слышит. Но чтобы на таком расстоянии, нет, невероятно! Это просто феномен какойто. Ему не в баре водку бодяжить, ему в цирке с такими талантами выступать надо.

Бармен внес ясность. Оказалось, не так все загадочно. Одна из трех девушек, сидящих у камина, спросила, умеют ли здесь делать классический коктейль «Маргарита». Толя решил блеснуть. Классическую «Маргариту» смешивают не за барной стойкой, а непосредственно у стола. Толя показал класс, удостоился комплимента и, само собой, чаевых. Вот в этот момент одна из девушек и назвала мое имя, в том смысле, что бывала уже здесь и даже знает хозяина заведения. Я оглянулся. Она сидела вполоборота, но узнал я ее сразу. Это была та самая девушка, Эльвира, что год назад, да даже побольше, вручила мне свою визитную карточку без номера телефона. Рядом сидела ее давешняя подруга, Наташа, если память мне не изменяет. Ее еще тогда, в компании, все смешно так называли – «дядя Федор». Третью видел впервые. Подошел к их столику. Наташа – «дядя Федор» – сразу заулыбалась, как давнему знакомому.

– Вот видишь, только ты имя назвала, а он уже тут, – обратилась она к Эльвире.

– Ну да, – подхватил я весело, – помяни нечистую силу к ночи, она и явится.

– А вы и есть та самая нечистая сила? – рассмеялась незнакомка и представилась: – Меня зовут Галина.

Молчание хранила лишь Эльвира. Правда, здороваясь, улыбнулась. Но так улыбаются и просто вежливые люди, вовсе не обязательно проявляя при этом радость от случайной встречи.

Весь вечер я проторчал в зале, не упуская ее из виду. Когда в очередной раз заиграла танцевальная музыка, решился и пригласил девушку на танец, понимая, что сильно рискую. Конечно, в театральном училище нас танцевать учили. Но в этом искусстве я не преуспел. Будь покрупнее габаритами, мог бы себя сравнить со слоном в посудной лавке. А так – даже не слоненок. Едва мы начали танцевать, понял, какую глупейшую совершил ошибку. Эти женские каблуки, будь они неладны. А у нее не каблуки, а просто какието каблучищи. Я болтался гдето на уровне плеча, ну, может быть, чуть выше. Хорош, наверное, был со стороны. Ладно, отступать теперь поздно. Начал с места в карьер:

– А за вами должок…

– Откуда? Не припомню чтото.

– Дада, вы обещали мне позвонить и не позвонили.

– Я не обещала, – твердо возразила она. – Это вы мне в приказном порядке велели вам позвонить. А я не обещала. К тому же и визитку вашу потеряла.

– Да ладно – потеряла. Выбросили, небось.

Девушка недовольно нахмурилась:

– Это ваши домыслы. Я именно потеряла. Переезжала из одной квартиры в другую, вот и потеряла.

– Да Бог с ней, с визиткой. Главное, что вы сами нашлись.

Музыка уже давно смолкла, а я все топтался возле нее, не желая отпускать. В конце концов она согласилась встретиться завтра, поужинать со мной. Кокетства в ней не было при этом ни на грамм. Просто вслух соображала:

– Завтра? Пожалуй, смогу. Работаю до обеда, потом заберу сына из школы, помогу ему уроки сделать и часам, пожалуй, к восьми приеду. Я живу рядом.

– У вас сын? Большой? – про мужа я спросить не решился.

– Большой уже, – улыбнулась Эльвира, – во втором классе учится. Становится самостоятельным, начал маминой опекой тяготиться. Когда из дому ухожу, даже радуется. Никто не мешает часами за компьютером сидеть.