- Лёша! Не надо! Ты слышишь меня?! - Клеопатра пыталась достучаться до ушедшего в себя Алексея.
Драконы испуганно вжали шеи. Николай и Никита онемели: на их глазах Алексей превращался в оборотня. Ни шерсти, ни клыков, ни ужасных когтей - ничего такого не было, и как будто было. И от него исходила смрадная сила. Клеопатра бросилась вперёд и встала перед Алексеем. В Вечном городе и она заглянула в глубину своей натуры. Зрелище не из приятных. Химера - женщина-чудовище с львиной головой, козьим туловищем и змеиным хвостом - стояла перед разъярённым Алексеем, закрывая собой Никиту и Николая, которые окончательно растерялись от увиденного. Даже Парень боялся пошевелиться, хотя следовало бы улететь: для Никиты угрозы нет, а Николай, хотя и тупица, сам напросился, но его жалко и смотреть на его жуткую смерь, будет горестно.
Решительность Клеопатры осадила Алексея. Оборотень вернулся в прежний образ, Химера - тоже. Алексей дал мысленную команду своему браслету: по мере формирования нанокостюма одежда стала выглядеть маленькой, не по размеру натянутой на тело, и начала расползаться по швам, но не успела повиснуть лохмотьями - от импульса новой оболочки она превратилась в клочья и опала мусором. В смутное время всем хранителям полагалась наноброня, но можно не сомневаться, что Никита откажется, если её не будет у Николая, которому это не полагается. Ерундовое затруднение, лишь неприязнь Алексея мешала сделать исключение именно для Николая. Переодевание заняло секунды. Алексей молча развернулся и пошёл к челноку, Клеопатра - за ним. Никита подумал, глядя им вслед, а что если и он внутри себя монстр, но не знает об этом? Ужас!
В челноке перед взлётом, сочувственно глядя на Алексея, Клеопатра сказала о том, что для неё секретом не было:
- Ты ревнуешь! Признайся себе. Никита единственный человек, которого ты по-настоящему любишь. Я это давно поняла. Ты боишься любви. Единственное чего ты боишься.
Алексей не ответил. Она ошибается. Но видеть каменного истукана рядом с Никитой, как нож в сердце чувствовать. Это так.
***
Чуть больше недели прошло, как Правители въехали в свои новые апартаменты, которые при общем скромненьком уровне сельского быта, бесспорно, являли пример городской роскоши в деревне, а в городе едва дотянули бы до квартиры среднего класса. Никита ждал новоселья с нетерпением, но радость неожиданно заглушили ностальгические образы прошлого, к которому возвращала обстановка из мёртвого мира. Николаю понравилось. Ему и в избе нравилось. И в казарме неплохо. В любом случае, если лучше, чем в палатке, то и хорошо. Ванюшка по-детски радовался. Он выторговал себе комнату за обещание не подглядывать и хорошо учиться, но один усидеть в ней не мог, поэтому заполнял собой всё пространство квартиры.
Снова встал вопрос, как быть с постом номер один? Часовые у избы - ещё так-сяк, а у квартиры в доме - вроде и ни к чему. Николай хотел перенести пост к знамени, как полагается в воинской части, но передумал. Он никогда не преувеличивал смысл знамён. Поклонение символам - это завихрения идеологической пустоты, верный путь к государственному фетишизму, который ничем не лучше фетишизма религиозного, если не хуже. Знамёна, гербы, гимны и прочая патриотическая казуистика - опиум государственного общества, в котором человек лишь средство для достижения душеспасительных идеалов Царства небесного. Под знамёнами, гербами и гимнами погибают, убивают, разрушают. Побеждают и создают вопреки знамён, гербов и гимнов. Николая всегда коробили сцены в американских фильмах, когда во время похорон заученно, механистически красиво складывается флаг. Это фальшь и гнусность.
Бойцы должны сами выстрадать своё знамя и тогда они, может быть, не позволят политическим подлецам говорить от своего имени. Хотя, вряд ли. Без патриотического сволочизма ни одна власть не обходится. Ничего менять Николай не стал, построение государственности его не интересовало.
Не выходила из головы стычка с Алексеем. Николай не чувствовал, что абсолютно прав. Помощь не помешала бы. Помешала претензия на Никиту, как на вещь. Хотел бы забрать, то забрал бы - эти слова так и стоят в ушах. Мысль, что такое возможно, вызывала короткое замыкание в мозгах. А вот первую реакцию ближайшего окружения невозможно вспоминать без улыбки: растерянно-серьёзные лица и банка самогонки на столе.
- Представляю, о чём вы думаете! - сочувственно сказал Николай. - Не заморачивайтесь. Должен вас огорчить. Увы, они не пришельцы. Ещё более огорчительно, что к соглашению мы не пришли. Надеется нам не на кого.
Сельское мнение, оправившись от шока контакта с внеземным разумом, склонилось к выводу: не удивительно, что Правители не от мира сего. Это было понятно с первого дня их явления и подтверждено всеми последующими событиями. Странным можно считать, что они не зелёные человечки. Почему отрицают своё пришельничество? У пришельцев так принято. Кому это не нравится, так они ведь никого не держат. Интересно, у пришельцев в однополых браках дети родятся? Было бы славно! Сочинили частушку:
У Правителей в семье я
Скоро пополнение
У Никитушки над попой
Сильное свечение.
Радиоактивное.
По пьяни несколько человек колонулись - они тоже пришельцы! Кто с Ориона, кто из Большой Медведицы. Вот и верь после этого людям!
Не хватило смелости у сельчан взглянуть в глаза нечеловеческой правде: отделались шутками-прибаутками, ехидством. В инопланетное происхождение Николая и Никиты не поверили. Циркачи, колдуны, антихристы - этого у них не отнимешь, но пришельцы - это несерьёзно. Как весь урожай собрать - это серьёзно! А то так размахнулись, только тропинки лесу не засеяли, в пору рабов из Африки заказывать.
Драконов Никита поселил в лесхозе, в оборудованной для них землянке с отдельным электрогенератором - поближе к кухне: они питались дровами, водой и лакомились электричеством. Чук и Гек обожали купание. Когда они плескались в реке, сельчане сбегались посмотреть. Драконы давали людям пример радостного переживания каждого момента удивительной жизни: они по-детски дурачились, обдавая друг друга брызгами наэлектризованных капелек воды, и вокруг них возникала радуга; дружно ныряли и выпрыгивали из воды высоко в небо; бегали друг за другом по воде вдогоняшки.
К своим обязанностям Чук и Гек относились без баловства. Сон им заменяли электрические ванны, в которых они блаженствовали друг с другом час другой, а потом отдавали себя без остатка службе. Несколько раз днём и ночью они грозно облетали Село и окрестности, строго наблюдая за исполнением правил противопожарной безопасности и общественного порядка. Первое время собаки с ума сходили: деревня остервенело лаяла. Потом привыкли. Сельчане тоже недолго дивились: какая сказка без драконов! Особенно эффектно Чук и Гек смотрелись на въезде в Село, когда, стоя на обочине, пропускали через свой пристально-рентгеновский взгляд автомобили старателей. Однажды это спасло от большой беды. Драконы вдруг ухватили скромно-неприметную среди грузовиков газель, взмыли с ней в небо, отнесли на безопасное расстояние и сбросили. Раздался чудовищный взрыв.
Правители нажили себе врагов и поделом, но взрывчатка предназначалась явно не для военного городка: посторонний транспорт туда не допускался. Над Селом нависла тень терроризма, напомнив, что настоящая сказка страшна ни пришельцами, ни драконами, а людьми. Ночные въезды и выезды запретили, досмотр груза стал обязательным, но защита ли это от изощрённости человеческого коварства? Била тревогу Гильдия старателей. Банд, в виде как раньше, в радиусе двухсуточного марш-броска бойцов, не стало. Но не присоединившиеся к Углам поселения часто вели себя подло: днём - лояльность Знаку Птицы, ночью - грабительская партизанщина. Религиозные группы на вольных территориях призывали, кто к джихаду, кто к крестовому походу. При разнице во взглядах и убеждениях, если даже такая ментальность проявлялась, противники Правителей жили бедно, быт их был скуден, среди них большинство отверженных жизнью в Углах: беглые преступники, религиозные фанатики, идейные анархисты, понимающие анархию так, что отцы этой идеи в гробах от возмущения ворочались, и просто запутавшиеся в себе люди. Село пополнялось не из окрестностей. Приходили из такого далека, что невозможно представить: кажется, за всю жизнь по нынешним меркам оттуда не доберёшься! Но, даже пройдя через горнило бедствий к лучшей доле, часть новичков попадала в окрестные отходы из-за своего характера, повадок, предубеждений, виня в этом несправедливые порядки Правителей. Невозможно, чтобы люди, ищущие смысл жизни, или справедливость, а ещё хуже, если то и другое, нашли себе место в жизни. Как правило, их борьба со злом куда как бОльшее зло, чем то, с которым они борются.
