- Злыдни такие? - не очень удивился Алексей, потому что добрых слов о Правителях ни от кого ещё не услышал, но и злобных тоже. Все больше ворчание, да критика: - Прогнали бы!
Хозяин окинул оценивающим взглядом новичка-недоумка:
- А с виду не дурак, видать, просто таким уродился.
- Да весь день только и слышу, что всё не так, а Правители такие-сякие, мышей не ловят! Скрипите как телеги несмазанные. - с насмешкой ответил Алексей.
- Гнать то гоним, да сами прочь нейдём. Они правды не бояться, это нам без них страшно. - загадочно для Алексея ответил хозяин: - Поймёшь! Раз сюда пришёл, то не с бухты-барахты. Плохое всегда на виду, а чтобы хорошее рассмотреть, время нужно.
Плохое? Алексей с трудом верил в то, что видел. Без посторонней помощи, в окружении злобного хаоса возник островок жизни там, где этого меньше всего следовало ожидать. Выводы делать рано, а уж тем более посчитать за образец. На одной деревне свет клином не сошёлся, хотя есть над чем задуматься. Алексей скептически отнеся к обманчивой простоте местной жизни, но по достоинству оценил кухню.
Глубина общественного порядка начинается с желудка. Когда один ест, а другой лишь посмотреть на это может - до воровства и драки недалеко. В Селе если кто-то и голодает, то исключительно с целью похудеть. Сытость - небольшой шажок к снижению бытовой агрессивности, но всегда действенный. Не унывающая деревенька! В обречённом мире таких вкусных как здесь пирожков не пекут, а тут на рынке почти даром: Алексей беспокоился, что в нанокостюм не влезет. Выпечка с капустой, с картошкой, с рыбой, с курятиной, с фруктами... А похлёбка какая! Не говоря уже о разносолах и копчёностях. Сыт, одет - вот и вежлив. От хамства не гарантия, но надёжнее воспитанности и культуры.
Как праздношатающийся, Алексей попал на заметку Молчуну. Что ни новенький, то личная душераздирающая история жизни. Степень вранья разная, разбираться в этом, только время терять.
- Мне всё равно сколько раз тебя сажали на кол. - Молчун сразу отсёк легендную составляющую. - А вот бездельников у нас не любят. Иди к Коменданту, там теперь вроде биржи труда. Работы полно. Первое предупреждение не считается, а второго не будет.
До биржи труда Алексей не дошёл. По дороге ему попался симпатичный боец, общительность которого убеждала во взаимной симпатии. В верности Алесей не талантлив. Мысли о предосудительности измены у него возникали всегда, как предвестие измены: иначе бы они не возникали.
- Ещё и хуй не увидел, а штаны уже снял. - сказал боец Саша про томный взгляд прохожего, брошенный в сторону неспроста разговорившейся на улице парочки: - Я со службы. В казарму не зову, а вот к друзьям... Если ты не против, конечно. А то нас тут глазами обкончают.
На хотенье, что причину искать? Похоть сама себе причина. В борьбе с ней Алексей никогда не участвовал.
Друзей не оказалось дома, но двери не запирались, и подождать хозяев, судя по всему, бойцу не возбранялось. Отсутствие замков в домах - характерно и обращало на себя внимание, но не нужно приписывать это исключительной доверчивости сельчан: раз открыто, то если и есть что взять, потом стыда не оберёшься на том свете, потому что на этом больше не задержишься. Что закрыто, то по делу от любопытных закрыто, а не потому, что золото спрятано. А где ж оно спрятано? Сие тайна тайн, известная двоим, один из которых покойник. Во всей истории человечества есть только две достойные усвоения поучительные истории: одна - история золота, другая - история еврейского народа.
На домоседство хозяев боец явно не рассчитывал. Всякое тело концом хорошо, вот хорошим и занялись. А когда хозяева подоспели, то и подключились. Давненько Алексей по групповому не взбадривался. Отвёл душу! А уж познакомились после того, как стали ближе телом. За удачную компанию от чарочки другой не удержались. Когда без упоминания о Правителях не обошлось и за интимным столом, Алексей не удержался от неуместно серьёзного вопроса:
- Вы их так не любите, или так любите?
- Сашка за них жизнь отдаст! - сказал один их парней с изумлением глядя на Алексея, и кивнул на бойца.
- Если потребуется. - без пафоса, между прочим, уточнил Сашка, вылавливая в глубокой тарелке солёный помидор.
- Мы им завидуем. - включился в разговор другой парень. - Они - наша сказка. У них и рак на горе свистнет, и рыба запоёт. Силком никого не держат. Я попробовал другой жизни. Больше не хочу. В одном месте бьют больно, в другом бьют часто. Вот и весь выбор. А здесь я себя человеком чувствую. Куда хочу, туда иду. Где хочу, там и работаю. С кем хочу, с тем и дружу. Вот, например, закричи на меня... А... Молчишь. Правильно. Сразу в морду получишь, и я прав буду, а бойцы ещё и по башке тебе настучат. Правило у Правителей такое - никто ни на кого не смеет орать. Если заслужил, отругай, но не унижай.
- Вот, вот... Хамству бой, а пуля в лоб. - как бы согласился первый парень, но добавил: - Чувство собственного достоинства - это психоз местный. Правители как талисман. Давайте за них выпьем!
Алексей вернулся на своё койко-место далеко затемно и попал на симфонию храпа. Вряд ли, после такой ночи утро будет мудрёнее. Алексею собраться - только подпоясаться, а беспробудное время даже кстати. Бойцы на выезде из Села удивились ночному путешественнику, ничего подозрительного у него не обнаружили, а крепкий сивушный дух, навёл их на простое объяснение: пить меньше надо!
Пророчество говорит, что вмешательство в судьбу Собирателя и Хранителя ничего в их судьбе не изменит. Мудрость всегда банальна, к счастью, банальность не всегда мудрость. Вмешательство высшей силы - это и есть судьба. Без такого вмешательства пространство жизни лишь скопище ошибок и недоразумений, которое человек принимает за судьбу. Собирателя и Хранителя ведёт сила выше силы Пророчества, она игнорирует вмешательство хранителей. Чудовищное предположение! Если это так, то хранители, считая себя вершиной пищевой цепочки, ошибаются, так же, как и люди, считающие себя венцами творения. Алексей не принимал близко к сердцу столь пессимистический вывод. Ошибки в толковании Пророчества и раньше случались. Он решил, раз ни хуже, ни лучше уже всё равно некуда, забрать сладкую парочку, как нашкодивших щенков, в безопасное место, а то они без присмотра чуть не до смерти дров наломали. Рекогносцировка на местности показала, как смешны земные планы перед господом! Никита и его каменный истукан - это проще простого. А вот Собиратель и Хранитель - это тревожная загадка. Интересно, у какого бога они за пазухой, раз до сих пор живы? Алексей чувствовал напряжение реальности. Проблема может быть в этом, а высшая сила - не при чём.
***
Свадебные пошивные заботы подтолкнули Никиту к широкому взгляду на обмундирование бойцов. К экспериментам он приступил сразу после праздника, который еле-еле в три дня закончился. Первый образец новой формы из перешитой старой получился никуда не годным: от приталиности только мешковатость жопы выиграла. Методом проб и ошибок Никита пришёл к мысли, что работа модельером - это слишком тяжёлый для него труд. Взял за образец форму из "звёздных войн" и расстроился ещё больше: то, что хорошо на экране, в жизни неудобно и нелепо. Но направление мысли оказалось правильным. С далёкой южной киностудии на перекладных по спецзаказу Хранителя старатели привезли военную форму из реквизита фильма о Второй мировой войне. Она и легла в основу бойцовской коллекции.
- Что-то это мне напоминает... - задумчиво сказал Николай придирчиво, как главный приёмщик, оглядывая, смущённого и от новой формы, и от пристального внимания, бойца.
- Третий Рейх это тебе напоминает. - помог освежить другу память Никита. - Даже для тебя подойдёт!
- А почему "даже"? - удивился Николай.
- Потому что я не буду возражать видеть тебя в такой форме. - элементарно объяснил Никита.
Этот аргумент убил все сомнения.
Швейная мастерская превратилась в швейный цех с трёхсменной работой. Кроме щедрого "госзаказа", простые в изготовлении накидки с глубоким капюшоном, хуки со шнуровкой по бокам, или на замочках-карабинах, пончо, летние рубахи без ворота, незамысловатое нижнее бельё - всё шло нарасхват, старатели в очередь стояли. Казалось, что прошлый мир был переполнен вещами и выжившим хватит надолго, а на деле в дело пошло немногое, почти всё сгнило за зиму или было испорчено насекомыми, крысами, городскими животными.
