— Понял тебя. Но у меня нет никого, кому бы я мог доверять настолько, чтобы взять с собой, — я лгу. Я доверяю Андрею, но взять привезти его туда, где ему угрожает опасность, я не могу.
Игорь тяжело вздыхает и, будто не услышав последнюю фразу, называет адрес, который я тут же записываю в заметки телефона, и продолжает:
— Только тебе надо не в сам дом. Там, если заехать со стороны подъездов, будет несколько рядов гаражей-ракушек. Илье принадлежат пять из них, я скину смс-кой номера, потому что не помню. Но ты там не ошивайся. Машину поставь на выезде и жди, аварийку включи. Он поймет. Он почти каждый вечер, часов в девять, бывает там. И уезжать будешь — петляй дворами. Думаю, справишься.
— Что он за птица такая, раз его все так боятся? — вопрос давно крутится на языке.
— Он не страшен сам по себе. Просто уж очень жаден, а потому ничем не побрезгует, ради денег, — Игорь делает паузы между словами, будто сомневается в том, что говорит. — Если надо, скажи, у меня есть человечек который и сходит с тобой, и над душой с оружием постоит, чтоб не случилось чего. А ты потом Гришке скидочку чисто символическую сделаешь на помещение, в долгу не останешься. Ну?
— Сам разрулю, — уверенно отказываюсь. Я еще даже не решил точно, что буду делать со всей этой информацией. — Спасибо, что помог. Буду должен.
— Да ладно. Береги себя, — Игорь говорит спокойно, совершенно не эмоционально, но все равно последние слова звучат как-то тревожно. Или я просто надумываю.
— Ага. Бывай, — с облегчением жму на «отбой».
Хочется просто завалиться обратно спать и ни о чем не думать. Но прекрасно понимаю, что рано или поздно все равно придется принять какое-то решение — хочется отсрочить этот момент на максимальное количество времени.
Я возвращаюсь в спальню и обнаруживаю, что Андрей не спит. Сидит на кровати, закутавшись в одеяло, трет руками сонное лицо. При виде меня поднимает голову, спрашивает раздраженно:
— Ты с кем, мать твою, треплешься в такую рань?
— Деловой разговор, — опускаюсь на кровать и тяну одеяло на себя. — Прости. Не хотел тебя будить.
— Ну конечно, еще скажи, что все твои подчиненные уже на работе и трудятся в поте лица, — фыркает он. Обижается. Я теряюсь окончательно — только ссоры мне сейчас не хватало.
— Не злись, я тебя очень прошу, — смотрю на него почти умоляюще, потом обнимаю за плечи поверх одеяла. — Успокойся. Поговорим об этом утром, если ты хочешь.
Андрей меняется в лице, становясь просто расстроенным и измученным. Мне стыдно. Невыносимо стыдно за всю ложь, которую я произношу, желая сделать как лучше.
— Прости, — целую в висок, задерживаясь губами на мягкой коже. И уже тише, в самое ухо шепчу: — Люблю тебя.
Андрей шумно втягивает носом воздух, ничего не отвечает и прислоняется к моей груди, когда я ложусь. На этот раз я засыпаю очень быстро.
Весь день я сам не свой, будто на иголках. Все валится из рук, разбивается чашка с кофе, едва не сношу столб, когда хочу припарковаться… Зато успеваю пригнать из салона новую машину для Андрея прямо к его офису, искренне надеясь, что это поможет обеспечить хоть какую-то безопасность.
Я долго думаю о словах Игоря. Даже надеюсь застать его в салоне и поговорить еще раз, но их с Гришей нет весь день, а ворота в подвал наглухо закрыты.
Еще больше времени трачу на то, чтобы попытаться придумать, что я скажу Илье, если увижу его. Он даже не знает меня — и ему, по хорошему, и не следует знать, что я как-то связан с Андреем, Игорем и этими чертовыми крадеными тачками. Но и оставить все, как есть, я тоже не могу, потому что страшно боюсь за Андрея. Как я вообще буду жить, если с ним что-то случится?
В конечном итоге я прихожу к выводу, что выбора у меня просто нет.
Подмосковье встречает ледяным ветром и бьющейся о стекло неприятной моросью. Темнеет. Дальний свет фар с трудом разрезает пелену из дождевых капель, а да и вообще погода нагоняет тоску. Однако в еще большее уныние меня приводит вид обшарпанных пятиэтажек и ржавых, искореженных гаражей за невысоким забором, который любая шпана преодолеет без особого труда.
Уже въезжая во двор, я максимально снижаю скорость, выключаю фары и мысленно благодарю дождь за отличную маскировку. Паркуюсь подальше от въезда в комплекс из гаражей, глушу мотор. И принимаюсь ждать, с напряжением слушая, как барабанит о крышу мелкий дождь.
========== 19. ==========
Я рад, что перед тем, как ехать сюда, додумался сменить машину на менее приметную — выбрал самую дешевую из «тест драйва». Но и она, чистая и не побитая, бросалась бы в глаза среди гаражей и старых разбитых авто, если бы не темнота и дождь.
Я перелезаю на заднее сидение — здесь тонировка сильнее — и становлюсь совершенно незаметным снаружи. Хотя, надо было подстраховаться еще серьезнее и все-таки согласиться на предложение Игоря: вдвоем с кем-то я бы чувствовал себя еще увереннее.
Впрочем, я не могу сказать, что мне страшно или некомфортно. Ситуация просто не воспринимается как реальность. Настоящий я должен сейчас ужинать с Андреем в теплый квартире под бормочущий телевизор и наблюдать огни вечерней Москвы из окна. А не торчать непонятно где со все еще не до конца ясной целю.
Я действительно не знаю, как лучше поступить: только понаблюдать или подойти и поговорить. Так же как и то, насколько этот человек опасен. Наверное, стоило все-таки поговорить с Андреем, однако я задумываюсь об этом слишком поздно. Чертов самоуверенный идиот.
Не проходит и получаса, как со стороны дома появляется автомобиль. Просто черная легковушка, довольно старая модель, разве что фары погашены — уже подозрительно. Водителя рассмотреть отсюда за пеленой дождя сложно — только темный силуэт.
Однако автомобиль проезжает мимо. Я продолжаю с напряжением вглядываться во мрак. Если бы не слабый фонарь неподалеку и несколько горящих окон в пятиэтажке — темно было бы, хоть глаз выколи.
В кармане звонит телефон. Вытаскиваю, не глядя на экран провожу по «ответить».
— Ало?
— Паш, тебя где, блять, носит? — голос и интонацию Андрея не узнать, конечно же, невозможно.
— Я же говорил, что у меня дела вечером. Я потом тебе все расскажу, — спокойно заверяю. Рассказать все равно придется, рано или поздно, так что смысла нет тянуть.
— Знаю я твою «расскажу», — продолжает злится он, и во многом я его очень понимаю. — Все мозги выебал своими нотациями о доверии, а сам-то! Как же ты…
— Андрюш, потом, — бросаю коротко, весь сконцентрировавшись на машинах, медленно приближающихся. Андрей бросает трубку, а я так и замираю с зажатым в руке телефоном, напряженный донельзя.
Внедорожника всего два. Они еле ползут по лужам, так, чтобы не было брызг, потом немного ускоряются, когда оказываются в свете фонаря, и снова растворяются в темноте. Минут пять никто не выходит. Я боюсь даже шевельнуться, чтобы не дай Бог не быть замеченным. Время тянется бесконечно.
Из второго внедорожника выходят двое мужчин в глубоких капюшонах — лиц не видно совсем. Мнутся у задней двери первого авто, озираются, а затем один из них распахивает дверь.
Это, наверное, и есть Илья. Он спрыгивает с подножки, попадает кроссовкой в лужу, вздымая брызги, неуверенно пошатывается и рискует упасть. Один из охранников поддерживает его под локоть, другой раскрывает над его головой зонт. Илья поправляет кудрявые волосы, оглядывается, что-то говорит — я вижу только, как размыкаются его губы — и быстрым шагом устремляется в сторону гаражей. Почему они не заехали прямо туда? Ответ приходит мне много позже — безопасность. Кто-то может с легкостью блокировать выезд и напасть.
Не знаю, чего я ожидал, когда ехал сюда, но ничего сверхъестественного или особо необычного не происходит. Спустя минут двадцать Илья возвращается к машине, уже более уверенной походкой, и автомобили уезжают. Один раз за все это время мне звонит Андрей, но я сбрасываю, зная, что все равно придется извиняться и оправдываться.
