Они притаились у лестницы и ждали, обеспокоенные, что с каждым мгновеньем вероятность того, что кто-то придет и, тем самым, сильно усложнит им дела, росла. Они не хотели ввязываться в ожесточенную схватку. Не здесь и не сейчас.

Затем, как только один из храмовников кинул свои карты с победным возгласом, из-за дверей послышались громкие хлопки. Похожие на маленькие взрывы. Реакция храмовников была молниеносной. Они резко поднялись на ноги, в шоке спотыкаясь, и вытащили клинки. Несколько человек подбежали к дверям и широко их распахнули, хоть оттуда и раздавались крики от страха.

Этого было достаточно. Какофония шума и замешательства обеспечила для них то прикрытие, которое им было нужно, чтобы проскользнуть мимо. Теперь, все, что им оставалось, это надеяться, что суматоха вызовет внимание только тех, кто находился на нижних этажах, а не на верхних.

– Я надеюсь, никто не пострадает, – шепотом сказала Евангелина, когда они отошли от общих комнат на достаточно большое расстояние. – В этих комнатах располагаются в основном ученики, и учитывая общее напряжение...

– Я тоже на это надеюсь, – перебила Винн.

Больше было нечего обсуждать. Они добрались до верхних уровней башни, где обычно располагались только начальники. Комната Евангелины тоже была здесь – или была бы, если бы Лорд-Искатель не отдал их другому. Может, Арно все-таки въехал с триумфом? Какая-то часть неё хотела проверить, так ли это. Она хотела всего лишь одну вещь – книгу её отца. Но она напомнила себе, что это было слишком рискованно. Это было всего лишь напоминанием о жизни, которую теперь она оставила позади.

Было тихо как в могиле, только единственная лампа освещала им путь. Каждый шаг походил на раскат грома. Она была уверенна, что кто-то услышит их.

И когда они повернули за угол лестницы... кто-то преградил им путь.

Винн издала вздох удивления и голем качнулась вперед с каменными кулаками, поднятыми для атаки – только чтобы быть остановленной Евангелиной. Особа, стоящая перед ними, была женщиной-эльфийкой, её серые одежды и знак солнца на лбу, изобличали в ней Усмиренную. Она стояла на темной лестничной площадке отчужденная, но не испуганная. Просто спокойное любопытство того, кто столкнулся с чем-то неожиданным.

Они молча смотрели друг на друга, ничего не предпринимая.

– Вы знаете кто я? – спросила Евангелина.

– Я знаю, Рыцарь-Капитан, – ответила Усмиренная. – Лордом-Искателем Ламбертом вы были объявлены врагом Круга.

– Вы собираетесь предупредить Шпиль, что мы здесь?

Она Колебалась.

–Вы собираетесь навредить кому-либо?

– Только если они навредят нам.

Эльфийка медленно кивнула, словно этот ответ был приемлемым.

– Лорда-Искателя срочно вызвали в Великий Собор, и он забрал с собой многих храмовников. Он заявил, что будет отсутствовать недолго. Каким бы ни был ваш план, я предлагаю, чтобы вы поторопились с его осуществлением.

Евангелина и Винн обменялись взглядами. Казалось, Лелиана все-таки добилась успеха и убедила Верховную Жрицу помочь им. Это объясняло отсутствие людей в Шпиле.

– Почему вы нам это рассказываете? – спросила Евангелина. – Я никогда не видела, чтобы Усмиренная дела что-то, что ей не приказали.

Женщина с любопытством наклонила голову, будто ответ был очевиден.

– Подчинение разумно. Интерпретировать его как отсутствие свободы было бы ошибкой, – она повернулась, чтобы уйти, но задержалась. – Удачи, Рыцарь-Капитан, – и ушла, исчезая в тени.

– Вот так? – недоверчиво спросила Шейла. – Мы просто позволим ей уйти?

Винн печально кивнула.

– Да, сказала она.

Евангелине пришлось с этим согласиться. В конце концов, не было смысла причинять женщине вред. Все же, эта встреча заставила её задуматься. Было ли это равносильно молчаливому одобрению, знаком того, что даже у Усмиренных действия Ордена вызывали неодобрение? Ей всегда было интересно, на что были способны Усмиренные, будь у них, где-то в глубине их логического мышления, причина восстать. На что это было бы похоже?

В любом случае, они не могли терять время. Евангелина повела Винн и Шейлу к последнему пролету лестниц, торопя их ещё больше. Она хорошо помнила эту дорогу – не так давно она поднималась по этим же ступенькам вместе с Первым Чародеем Эдмонде, в поисках той же самой вещи.

Они добрались до самого верха Шпиля... фойе, на котором располагалась та самая огромная дверь, что вела в хранилище филактерий. Она была такой же, как Евангелина её запомнила, и, как и раньше, возле двери стоял один храмовник. Однако в этот раз он стоял с мечом наготове. Он держал его нервно, с его бровей стекал пот, ибо ему противостоял не только другой храмовник, но ещё и архимаг, с посохом, заряженным энергией, и огромный голем из камня и кристаллов.

– Стоять! Кто идет? – крикнул он дрожащим голосом. Евангелина узнала его. Имени она не помнила, но это был всего лишь юноша, рекрутированный в Орден не более года назад и ещё полный идеалов и мечтаний. Каким бы напуганным он ни был, он никуда не отступил и был готов защищать свой пост.

– Вы знаете, кто я, – сказала Евангелина, вытаскивая меч. Он беспокойно переместился, когда она ступила в холл, его глаза метались между Шейлой и Винн позади нее. Он ни на дюйм не опустил лезвие, хотя его дрожание свидетельствовало, что фехтовальщиком он был никаким. Она могла легко разоружить его. Фактически, она могла легко заколоть его, если бы захотела.

– Вы не должны быть здесь, Рыцарь-Капитан.

– И все же я здесь.

Ответ ему не понравился. Молодой храмовник отступил ещё чуть-чуть, пока не уперся спиной в хранилище. Он испуганно подскочил, и на мгновенье Евангелине показалось, что это заставит его напасть – но он смог с собой совладать.

– Слушай меня внимательно, – сказала она. Её клинок оставался твердым, и следовал за ним, куда бы он ни пятился. – Ты не умрешь здесь. Ты покинешь свой пост, побежишь вниз по лестницам, и скажешь храмовникам, где мы. Сделай это так быстро и так громко, как только можешь.

Он нервно облизнул свои губы.

– Но...

– Твой долг – поднять тревогу, а не бороться с невероятными сложностями.

Он сделал осторожный шаг вперед – меч дрожал в его руках ещё сильнее, чем раньше. Евангелина отошла, позволяя ему пройти. Казалось, это приободрило его, и он сделал ещё два шага вперед, к Винн и Шейле. Он развернул свой меч и направил его на них, пребывая на самой грани паники.

Винн спокойно смотрела на него. Магия вокруг её белого посоха потускнела, и она тоже отошла в сторону. Голем казалась более враждебной. Она зло посмотрела на храмовника, прежде чем с ворчанием уступить ему дорогу. Дорога к лестнице теперь была свободна.

Он шел медленно, отрывисто, все больше уверяясь в том, что это не обман. Ничего не произошло. Добравшись до дверного проема, он резко рванул вниз по лестницам и кричал так, что его крики отдавались эхом. Евангелина прислушалась к ним, и вздохнула.

Значит, вот и оно. Скоро все начнется.

– Давайте поскорее покончим с этим, – сказала Винн. Отрывистыми шагами она подошла к платине на дальней стороне хранилища, и прикоснулись к ней своей рукой. Евангеиилна сделала то же самое с другой стороны. Ключ к входу в комнату филактерий: один храмовник и один маг, действующие сообща. Евангелина лишь надеялась, что Лорд-Искатель не поменял механизм.

Так и было. Они обе направила свою энергию в пластины, красный свет сменился голубым... и хранилище затряслось. С громким лязгом механизмы замка начали вращаться и поворачиваться, пришли в движение железные слои двери, которые не остановились, пока не выстроились в один ряд. Где-то далеко внизу раздавались крики.

– Оно должно было убить его, – пробормотала Шейла.

Евангелина не ответила. Когда показалась ручка двери хранилища, она подбежала и потянула ее. Массивная дверь открылась с тяжелым скрипом. Перед ними находилась комната филактерий, такая же, какой она её видела в последний раз: огромные мерцающие колонны красных склянок – кровь каждого мага в Шпиле, и даже больше. Комната пульсировала темной энергией, от чего по спине Евангелины пробежала дрожь.