- Ты хочешь сразу пойти в лабораторию? Сомневаюсь, что дешифровщики уже успели что-то расшифровать. Когда я уходила, они были заняты тестированием материала, из которого сделаны листы. В этой штуке куча листов одинокого размера и все в полосках и каких-то каракулях.

Это было оно – моя надежда на спасение. Если они найдут что-то важное, я не только прославлюсь, но и докажу роботессе, что её солдат не зря пожертвовал своей жизнью.

- Зачем ты убила его?

Мою спину обдало жаром. Знакомый женский голос с металлическим привкусом.

- Зачем ты убила его?

На том месте, где секунду назад никого не было, стояла Зед, командирша первого отряда.

- Тебя не было не 2 секунды, а целых 2 минуты. – она стиснула зубы, да так, что её челюсть щелкнула. Казалось, Зед сдерживала себя, но ее раздутые ноздри выдавали крайнюю степень раздраженности.

- Устроила ловушку для моего солдата? Неужели снова возобновятся убийства роботов? Тебе это с рук не сойдет.

В четырех глазах поблескивали оранжевые огоньки, что говорило об её недовольстве. В спокойном состоянии они были зелёными. Зед была идеальной копией женской особи нашего вида, но глаза выдавали её искусственность.

- Он в коме. Это временно. Ты же знаешь, мало кто остается в коме надолго. Не пройдет и месяца, как он снова сможет участвовать в экспедициях. - я старалась говорить как можно ровнее. Было ясно - Зед только ищет повод, чтобы отомстить.

Те, кто имеют хоть какое-то отношение к военному делу, знают, что в последнее время в военных роботах участился один деструктивный баг: со временем они становятся мстительными. Устранить его до сих пор не вышло. Положение усложняет потенциальная утечка информации, которой боится правительство. Если роботы узнают о том, что их хотят разобрать и перепрограммировать, начнется бунт или того хуже – война.

- Вы легко выводите из комы себя, но не роботов. Почему о нас правительство так не печется? Почему для роботов кома до сих пор может закончится смертью? Неужели нас и вправду используют, как какой-нибудь неживой предмет?

- Я…

- Можешь не отвечать. – махнула рукой Зед. – Я все обдумала и до меня дошло.

Мы с Джиной облегченно переглянулись.

- Я очень рада, что вы поняли, что…

- Все это было подстроено. Ты изображаешь жертву, я посылаю солдата тебе на помощь, ты подстраиваешь несчастный случай и готово. Теперь у вас есть возможность ставить свои эксперименты, пока он в коме. Возможно, его удерживают в ней искусственно. Это еще нужно выяснить. Одно я знаю точно. Никто не останется безнаказанным.

Некоторое время мы молчали, переваривая услышанное. Она говорила так уверенно, что я готова была поверить, что все именно так и было, что все было подстроено. Но даже в таком случае я и не подозревала о своем участии в заговоре. Мне казалось, я вспомнила все, что было до моего падения на Руфа, но теперь я стала сомневаться. Возможно, было что-то еще, о чем я забыла, или о чем меня заставили забыть…

- Скажешь, я ошибаюсь?

- Я…Я не знаю. Но я точно помню, солдат упал, потому что пол под ним обрушился. Он так же, как и я, не совсем точно рассчитал координаты и телепортировался на этаж выше. Сначала упала я, но мне удалось ухватиться за какой-то штырь. Я больше ничего не помню. Честно.

Командирша явно замешкалась. Она уставилась в мои глаза и смотрела в них до тех пор, пока я не отвела взгляд. Роботы в отличие от нас могут общаться, не отрывая взгляда от чужих глаз на протяжении всего разговора. Они знают, что для нас продолжительный контакт значит, либо проявление теплых чувств, либо выражение угрозы. Социализируясь, она наверняка заметили и такую нашу особенность, как неспособность смотреть в глаза, когда говоришь неправду.

- Или тебе запретили помнить.

Она к чему-то прислушалась и уставилась куда-то поверх наших голов. Я оглянулась. За нами никого не было.

- Дешифровщики сообщили, что носитель информации почти расшифрован. Пора узнать, ради чего мой солдат пожертвовал своей жизнью. И пусть это будет что-то очень важное. – она многозначительно подняла брови.

*************************************************************************

Весь путь до лаборатории я пыталась отделаться от легкого покалывания в спине. Зед не сводила с меня своих искусственных темных глаз. Я чувствовала это. Несколько раз я порывалась оглянуться, но сдерживала себя: роботы вроде неё во всем видят подвох, и даже если я невзначай обернусь в ее сторону, она может расценить это как намек. Только вот на что? Могу поспорить, что на моё активное участие в правительственном заговоре против роботов.

Несмотря на то, что экспедицию пришлось прервать из-за инцидента со мной и роботом из первого отряда, исследователи успели набрать на планете уйму обугленного хлама. Костей и черепов в лаборатории оказалось навалом, поэтому мне не пришлось корить себя за то, что придержала пару костлявых ножек под подушкой.

Некоторые вещи лежали на отдельных подставках. Вероятно, исследователи посчитали, что они представляют наибольшую важность.

Например, это странное создание, похожее на птицу. Вероятно, это она и была. Годы лежания в земле по соседству с останками строений, напичканных всяким мусором, не прошли даром. Записка под экспонатом гласила, что это существо, когда-то намного лучше передвигалось по воздуху, чем по земле. Теперь же её туша была разрезана от клюва до хвоста.

Внутри нее лежало то, что мало походило на органы: камни, осколки стекла, пластмассовые детали, полупрозрачные обрывки тканей, похожие на куски той сумки-шляпы, которую нашли наши зеленые скафандры.

- Все это мусор. Для нашего вида совершенно не съедобно. Эти предметы попали в ее желудок по случайности. Скорее всего, это, а не ядерная война привело к ее смерти. Эта птица еще одно подтверждение того, что их война была неизбежна.

- Почему же? – спросила Джина.

Работник лаборатории только и ждал этого вопроса. Как и любому исследователю, ему нравилось, когда простые смертные задают ему вопросы по теме его работы.

- Ни одно разумное существо не будет набивать желудок токсичными несъедобными предметами. Либо эта птица сошла с ума, либо ее ареал обитания был настолько усеян отходами, что у нее просто не было выбора. По одной этой птице можно предположить, что там, где она обитала, было налажено массовое производство и еще более массовое потребление. Все это рано или поздно приводит к войне. Потребителям с большим желудком всегда хочется иметь больше, чем у них уже есть.