Я внимательно осматривала каждый квадрат местности вокруг оцепленной территории, насколько это позволял угол обзора. Это было утомительно. Я то и дело разочарованно вздыхала, каждый раз, когда намек на интересную находку (более интересную, чем та прозрачная штука) при фокусировке прицела оказывался обычным мусором.

Иногда я чувствовала, как по моему утепленному скафандру бегают жгучие огоньки пламени. Зануда-геолог. Я знаю, что ты смотришь. Ты настолько занудный, что я даже не потрудилась посмотреть на бейджик с именем на твоём скафандре…

Раньше новые планеты сначала посещали военные, и только потом ученые. Сейчас первичная оценка состояния планеты ложится на плечи робота. И только после того, как он даст добро, в дело вступаем мы. Подумать только, нам нужно ждать разрешения робота, чтобы самим посетить планету!

Ученые тоже владеют кое-какими навыками самозащиты и имеют при себе оружие. Но согласитесь, если берешься сразу за несколько дел, ни в одном не достигнешь хороших результатов. Пусть многие стадные виды не достаточно развиты, нам все-таки стоит кое-чему у них поучиться.

Нужно всегда иметь при себе охрану, которая будет занята вашей безопасностью, пока вы полностью сосредоточены на своих делах, какой бы мелочью это ни было. Без нас никуда, и в этом плюс военной службы. Поэтому нам приходится сопровождать этих, порой невыносимо нудных, специалистов по изучению всего, что только можно. И в этом наш минус.

Никогда не знаешь, что для фанатичного ученого будет важным: инопланетный камень или сорняк. Не вздумай наступить на него, иначе тебе конец. А еще лучше - вообще не ходи по инопланетной земле в его присутствии…

Только я мысленно напечатала вступление, и часть первой главы своей будущей книги «Как ужиться с фанатичным занудой, если ты военный и ненавидишь фанатичных зануд», как заглянув в окуляры бластера, я обнаружила то, что прославило меня на ближайшую сотню лет.

Глава № 2

На втором этаже полуразваленной хибары валялось что-то прямоугольное с неоднородной, ребристой поверхностью. Одна сторона прямоугольника загадочно поблескивала.

Нет, я не смотрела сквозь стены, хотя аппаратура для этого у нас имеется. Мне не пришлось ее использовать, местный апокалипсис сделал свою работу: наружные стены были напрочь снесены.

Немного бетонного пола, немного крыши, немного одной из стен и куча сажи – все, что осталось от этого некогда еще более ужасного места. Мне хотелось так думать. Иначе зачем уничтожать целую цивилизацию, если она была так хороша? Наши исследования скоро дадут ответ на этот вопрос, но я и без них прекрасно вижу, что это был популярный в этой части галактики акт неосознанного суицида.

Мозг более-менее разумного существа все-таки сложная штука. Ты можешь решить, что знаешь его как свои пять пальцев, как вдруг он выкинет такое, о чем еще долго будут трубить местные газеты.

Я еще не встречала ни одной цивилизации, у которой не было бы коллективного сознания. У одних это процесс осознан всеми членами общества, у других – нет. Последние-то и становятся жертвами собственного подсознания. Мозг каждого существа синхронизирован с сознанием планеты, если она жива. Когда такая цивилизация начинает идти по наклонному пути, планета может дать сотни или даже тысячи лет на размышления.

Она терпит. Не в привычном понимании этого слова. Пока серьезной угрозы для экосистемы нет, она молчит. Но как только наступает переломный момент, который может настать когда угодно, планета синхронизует коллективное бессознательное цивилизации со своим деструктивным намерением стряхнуть с себя эту заразу. И тут-то начинается самое интересное, а именно – стадия активного самоуничтожения.

Думаю, именно это здесь и произошло. Даже если бы мы наведались сюда за 50 лет до катастрофы, то ничем не смогли бы помочь местным жителям. Мы не можем рассинхронизовать население всей планеты, не переселив его в другое место, туда, где она больше не сможет на них влиять. Заниматься глобальным переселением паразитов никто не станет, как бы нам их ни было жалко. Планета сама разберется со своими проблемами и затянет свои кровоточащие раны. Для этого нужна лишь одна вещь – время…

- Может, выключишь наконец фонарь на шлеме. Тут и так светло. – подала голос Джина.

Я последовала ее совету и включила фонарь на бластере. Этот был намного мощнее. Неведомая штука как назло лежала за границей белой пелены света. Джина и еще несколько ближайших солдатов приложили бластер к лицу.

- Ну что опять? – за спиной стояла командирша первого отряда.

- Я увидела странную вещицу среди обломков. Это может быть что-то важное. Разрешите на 2 секунды покинуть пост.

- Только на две?

- Разрешаю. – к нам подошел командир Кранк.

Командирша явно не ожидала такой наглости.

- Что? Я командир второго отряда и этой мой солдат.

- А миссия у нас одна и твой провал – этой мой провал. – сдержанно напомнила женщина.

- Её не будет всего 2 секунды. Так ведь, солдат?

- Подтверждаю.

Командирша недовольно кивнула.

Оставалось дело за малым. Я стукнула несколько раз по панели на левой руке. По моим расчетам, хибара находилась всего в 100 метрах от моего поста. Я ввела приблизительные параметры. В таком деле главное – правильные расчеты, поэтому с тех пор, как мы разработали технологию телепортации, особое внимание при подготовке новобранцев стало уделяться математике и развитию хорошей ориентации в пространстве.

Я снова включила фонарь на шлеме. Одно дело рассчитывать пункт назначения при свете дня и совсем другое – под светом прожекторов, из-за которого на панели появлялись блики.

Вжих…Луч света тут же выхватил из темноты серую поверхность, усыпанную большими и мелкими кусками того, что раньше было стеной или потолком.

Я оглянулась. Множество фигур на ярком пятне света рядом с тремя космическими суднами. Зеленые силуэты специалистов были хорошо различимы при таком освещении. Не зря к ним приставили военных. Если бы не мы, они бы стали легкой добычей для любого более-менее разумного инопланетянина. Кто знает, каким мутациям были подвержены выжившие, если такие имеются. А я была уверена, что так и есть, и прошлая наша вылазка на планету соседней звезды тому подтверждение…

Свет фонаря охватывал не более метра в ширину, зато слепил так, что если бы не специальные защитные линзы, половина солдатов ослепла бы на первом же задании. Это точечный фонарь для осмотра местности в пределах ближайших 50 метров. Я провела рукой по короткому ворсу странного узорчатого одеяльца, свисающего со стены. Он был почти полностью обуглен, но маленький участок в нижнем углу сохранился не тронутым. Стоило дотронуться, как от него осталась одна труха.