Он должен решить проблему, у которой рыжие волосы и которая, вероятнее всего, сейчас читает.

Всегда делает это перед сном. Совершает свой маленький ритуал при свечах, который может затянуться до самого утра. Но он хочет от нее совершенно другого.

Он хочет ее в постели. Рядом с собой. Спящую.

Он уже стоит перед дверью. Нужно только войти.

Она даже не поднимает взгляд, когда слышит легкий скрип двери. Так поздно может войти только он.

И только он может войти к ней. Войти в нее. Он может войти вместе с ней.

Она перелистывает страницу. Проглатывает желание посмотреть на него. Пытается разобрать слова, которые уже успели превратиться в кучку мусора.

Бессмыслица.

Она старается найти смысл во всем этом, хочет найти связь между словами. Между буквами. На коже ощущается легкое покалывание. Внизу живота начинает что-то шевелиться. Собираться во едино, превращаясь в открытое желание оторвать свой взгляд и посмотреть на него.

Все это из-за него.

Потому что он молчит. Но ему есть что сказать. У него припасены фразочки на все случаи. Даже на такие нелепые, как этот.

Этот легкий шум вызывает желание у нее. Посмотреть. Хочется, но она не станет этого делать.

Он еще может подумать, что она смотритнаблюдаетизучаетвосхищается и вся остальная ерунда, которая только может прийти ему в голову.

Он всего лишь раздевается. Он собирается спать. Это совершенно ясно, потому что он не снимает с себя всю одежду. Его кожу покрывают лишь штаны из легкой ткани. И он выглядит просто замечательно и она уже…

— Что ты делаешь? — в ее голосе чувствуется легкая хрипотца.

Это все потому, что она не разговаривала весь вечер. Не было с кем. Все были чем-то заняты, хотя вовсе непонятно чем. Наверно, им просто хотелось побыть наедине с собой. Она хотела поговорить с Аароном, но он сказал что-то о деле, которое ему непременно нужно сделать.

Он проследил в ее голосе капельку испуга — значит он на верном пути.

— А на что это похоже? — вопросом на вопрос ответил он, задувая очередную свечу.

Он уже подходит к небольшому столику возле ее кровати, на котором стоит подсвечник.

— Не надо. Я еще почитаю.

Она пытается остановит его. Конечно же, она пытается остановит его, потому что свечи на ее столе — единственный свет, который рассеивает тьму вокруг нее. В камине тоже еще горит огонь, но он далеко от нее, так что она может лишь наблюдать причудливые блики на стене и слушать тихий треск поленьев.

— Это не последний день на земле. Закончишь завтра, — отрезает он, забирая книгу у нее из рук.

— Не последний, но мне все же бы хотелось закон…

Он задул последние свечи.

Она тяжело выдохнула.

Все хорошо. В камине все еще горит огонь. Тебя окружают стены. Бояться нечего.

Она тут же стала себя успокаивать. Ей не хотелось паниковать перед ним. Показывать свой страх. Свою беспомощность и трусость перед ночью. Она ведь уже проводила ночи в камере холодных подземелий, выживала в лесу совершенно без посторонней помощи. Она уже столько раз встречалась со своим страхом лицом к лицу, но до сих пор так и не смогла справиться с ним. Он был куда проворнее. Он душил ее невидимыми руками, и она не знала как отбиться от них.

Все хорошо. Нужно просто дышать. Он рядом.

Это не совсем помогает. Он уже прилег рядом с ней, но она все равно не ощущает его присутствия. Словно в комнате кроме нее больше никого нет.

Пальцы нервно сжали одеяло в кулак.

Нужно зажечь свечи, чтобы это прекратилось. Она не хочет быть слабой перед ним. Не хочет показывать свое очередное слабое место ему.

Он может воспользоваться этим потом в своих грязных целях.

Нужно просто дышать.

Она пытается подумать о чем-то приятном. Ей хочется вызвать хорошее воспоминание и отдать ему всю себя. Занять свои мысли. Не думать о том, что кто-то уже крадется к ней. Медленно подползает с гаденькой ухмылкой. Тянет к ней руки и…

Она пытается вскочить с кровати, чтобы зажечь свечи с помощью огня в камине. Ей придется ощутить на себе прикосновения ночи, пока она будет идти к камину. Бежать. Она будет бежать к нему. Она рискнет сделать это лишь бы придать помещению чуть больше света.

Именно так бы она и сделала, если бы не его рука.

Рамси перехватил ее руку чуть выше локтя, дернув назад на простыни. Она дернула рукой, но безрезультатно.

— Пусти. Я хочу пить, — врет.

Так неубедительно.

Она и сама не верит в правдивость своих слов. В них скользило некое отчаяние. И снова страх. Похоже, сегодня он решил погостить у нее в крови.

— Нет, не хочешь. Засыпай.

Этот властный тон. Ее всегда тянет повиноваться, когда он говорит вот так, но не в этот раз.

В этот раз все по-другому, и как бы она не старалась, ее тело отказывается повиноваться. Она не может закрыть глаза. Не может уснуть.

Лианна не может успокоиться.

Начинает считать. Но часто сбивается, поэтому приходится начинать заново. Ее все время отвлекают. Какие-то невидимые движения в дальнем углу комнаты. Едва уловимый шорох прямо рядом с кроватью. Но это все лишь он поправляет одеяло, так что она выдыхает с толикой облегчения.

До утра еще так далеко. И время как назло остановилось. Оно всегда решает передохнуть в самый важный момент.

Оно так безответственно к своей работе!

Подводит в тот самый момент, когда человек на него надеется. В моменты своего бессилия. Именно тогда хочется заставить время идти быстрее, чтобы путь от своей беспомощности к уверенности в себе прошел как можно быстрее.

Она хочет, чтобы утро наступило как можно быстрее.

Огонь в камине тускнеет с каждой минутой. Он еще пытается бороться с ночью, хочет подарить этой комнате еще немного тепла и света, но противник силен. Очень.

Ей кажется, что прошла уже целая вечность, а она все никак не может успокоиться. Собрать волю в кулак и расслабиться. Ее напряжение передается Рамси. Он буквально чувствует, как страх лижет ее кожу прямо в том месте, где он держит ее за руку.

Не помогает.

Его прикосновение не помогает ей успокоиться. Это совершенно не помогает собрать все усилия воедино и направить их на то, чтобы закрыть глаза и уснуть.