- Это не я. Даже и не знаю кто. И Векслер не знает, я спрашивал уже, с досадой отвечал Саша. - Ему подарил кто-то.

Юма смотрела на него с расстроенным видом.

- И я так и не понял, зачем рисовать твою Тапатаку, - продолжал Саша. - Знаешь, я теперь даже стихи почти не пишу, как-то не пишется, а уж...

- Нет! - горячо возразила Юма. - Ты можешь, ты должен!..

Саша Песков только криво улыбнулся.

- Да! Должен! - девочка снова топнула ногой и взахлеб принялась доказывать: - Потому что тогда у нас будет щит, а иначе на нас нападают всякие чудища, и плотина может не выдержать, и нас заставят воевать, а этот Северин сам травит Зверя, чтобы мы скорее ему сдались, и милая Инессочка так переживает, а Мэйтир всех предал, а я никому не могу рассказать, потому что сама виновата из-за этих рубинов, а ещё ты такой вредный, говоришь, что ты не художник! - и Юма расплакалась, вытирая слезы кулачками и сердито глядя на Сашу Пескова.

Из такой речи понять ничего было нельзя, и все же Саша Песков каким-то образом понял: видимо, откуда-то пришло к нему знание, если будет картина или картины? - то образ этой её Тапатаки будет поддержан всем тем множеством глаз, что будут её видеть, а это как-то поможет этой стране сохраниться уж Бог весть там в каких мыслимых вселенных - она будет воображаться _так_, правильно, как она есть. "Есть", - усмехнулся Саша про себя. Все-таки у него, наверно, крыша поехала, куда уж дальше. Но девчушка-то плакала в шаге от него, по-настоящему, а даже если и нет, даже если это и был бред, то жалко её все равно было и помочь - хотелось. Вот только как?

- Знаешь, - девочка вытерла слезы и примирительно улыбнулась, - ты, наверное, упрямишься, потому что ничего не видел. Давай я покажу тебе Тею! Она тебе понравится.

- Ну, покажи, - развел Саша руками - дескать, хуже уже не будет.

Он ожидал чего-нибудь вроде кино, но каким-то образом Юма вдруг до него дотянулась, взяла за руку и повела за собой. Так он и ступил на теплую мозаику тротуара сказочной страны - небритый, босой и хорошо хоть в джинсах, потому что заснул не раздевшись. Они шли по Тее, Юма показывала на здания и набережные, Саша Песков слушал, но как-то в пол-уха, потому что происходящее было лучше, чем прекрасно - оно было _несбыточно_ прекрасно, и для него сейчас больше значили не имена улиц и обитателей, а все сильнее ликующая в нем радость, что все это возможно. Он ощущал её в себе все яснее, каким-то огромным молниеносно ветвящимся деревом, различая по отдельности каждый листочек и веточку в их прорастающей и ликующей прелести, а затем эта радость подхватила его вместе с его провожатой, и вот они уже летели над Теей, оба, смеясь и забыв про все на свете - про гибельную угрозу, про все "надо", про шмыгающего носом Бога и милую Инессочку, а потом обнаружилось, что розоватое солнце сказочного мира - это надувной шарик, и они с Юмой поиграли, дуя на него и перекидывая друг другу, хотя, конечно, солнце оставалось на месте, это они кувыркались вокруг него, дурачились, и Саша Песков подумал, что вообще-то Тапатака тут ни при чем, это и в его мире так можно, просто никто не знает, а ещё он подумал: "Сумасшедшая девчушка! Да неужели же я смогу это нарисовать? Ведь

никто же не

сможет..."

- Антонин,

по-моему, никто не

сумеет это нарисовать, - несколько виновато говорила Инна. - То есть я, конечно, ещё буду искать, но все-таки у нас на Земле таких волшебников нет, наше искусство - оно все же, как бы это сказать...

- Приземленное, - шутливо подсказал Антонин.

- Да нет, - возразила задетая Инна, - почему, у нас очень много было всяких возвышенных личностей, вот Блок, например, или Эдгар По, да и сейчас есть. Но, понимаешь, Тапатаку так, в картине, не передать. Здесь надо волшебство, а не искусство.

Антонин забавно сморщил нос и покивал.

- Ладно, прекрасная госпожа, давай отложим эти разговоры до другого раза. В двух шагах нас ждет несравненная Найра, и ни к чему это обсуждать при ней. К тому же, она обещала нечто незабвенное.

- А генерал Сильва будет? - спросила Инна.

- А что?

- Ну, чтобы её как-то сдерживать. А то я этой Найры как-то опасаюсь, призналась Инна.

- Не ты одна. Но генерала Сильвы не будет... - Антонин лукаво глянул на нее, - ...будет Ингорд. Смею уверить, это более чем равноценная замена, в смысле твоей безопасности.

- О! - Инна обрадовалась. - Как здорово!

Они сделали ещё шаг, а шли они в каком-то черном пространстве, и вдруг, как если бы они вывернули из-за угла, стали видны Найра, Ингорд и Инесса.

После приветствий - шумных у Найры и спокойных у Инессы и Ингорда Найра поинтересовалась:

- Как тебе последний подвиг твоего рыцаря, Инна? Ты уже вознаградила Ингорда?

- О, - отвечала Инна, кинув признательный взгляд на Ингорда, - я даже сказать не нашла что! Он так их быстро раскидал, этих четырех отморозков!.. Я и подумать не успела, кого мне позвать на помощь, как уже все кончилось.

Засмеялись все, а у Ингорда раздвинулись уголки рта.

- Инна говорит про неудачливых хулиганов в её мире, они хотели обидеть её подругу, к своему великому несчастью, - пояснил Антонин для Найры. Инна просто пока не видела наших рыцарей в деле. Я ей не сказал ещё про того треххвостого скорпиодракона, что сразил Ингорд. Хотел, чтобы он сам.

- Да? - Инна вперилась в лицо Ингорда. - Как все было? Он был большой? Ты... ты не ранен?

- Мы были в дозоре, - немногословно отвечал Ингорд. - В последнее время Тапатаку осаждают всякие твари. Как-то проходят сквозь щит. Мы бы выбрасывали их в Нимрит, но без ключа от бездны это не всегда удается. Приходится убивать.

- Не в сад же Нейи их помещать, - вставила Инесса, как бы желая оправдать действия теитянских рыцарей в глазах Инны. - Это не твой тигр, он-то у нас знай себе дрых.

- У Инны есть тигр? - заинтересовалась Найра. - А где он?

- Да дома, - отмахнулась Инна, - оставила стеречь квартиру. Но он сразу откликается, если позвать.

- Позови, позови! - оживилась Найра. - Ужас как хочется взглянуть на него!

Инна вспомнила, как Дора дарила ей Бенгу и повторила: подняла палец вверх, мысленно позвала тигра, а вслух произнесла:

- Пумс!

Тигр возник рядом с ней с обычным ленивым позевыванием, - однако, оно тут же сменилось недружелюбным рыком, когда Бенга заметил напротив Инны Найру.

- Да какие же мы сердитые, - смеясь, Найра стала изображать рычание и шутливо грозить кистью, сжатой под вид тигриной лапы. - Инна, ну пожалуйста! Позволь мне немного размяться с ним, я ручаюсь, что смогу завить ему усы!

- Ну ещё чего! - вскричала Инна. - Конечно, не позволю! Бенга, домой!..

- По-моему, Найра, ты обещала угостить нас каким-то редким зрелищем, сдержанно напомнил Антонин.

- Разумеется, - отвечала Найра с самой обольстительной улыбкой. Идемте. Это соседний мир. Странно, Антонин, что вы туда ни разу не заглянули.

Они тронулись следом, а Инна с Ингордом чуть отстали. Она поднялась на цыпочки и поцеловала Ингорда в щеку.

- Это чудище первое из моих подношений к ногам прекрасной дамы, и сразу такая награда, - произнес слегка смущенный Ингорд. - Вам надо быть взыскательней, Инна. Вы и так ни за что ни про что подарили мне розу.

- Да! Розу! - спохватилась Инна. - Вот!

Она была совершенно уверена, что и теперь в руке её окажется роза, и правильно - она оказалась, прекрасная желтая роза, и Инна вручила её своему безупречному рыцарю, Ингорду, лучшему воителю Тапатаки. И конечно, Ингорд принял её с величайшим почтением и благодарностью, и однако же, эта благодарность не могла скрыть его изумления и даже, показалось Инне, некоторого смятения. Впрочем, он тут же оправился и поклонился:

- Вам лучше знать, Инна, что вы делаете.

Они стали нагонять остальных, и Инна, чтобы сменить тему разговора, заметила:

- Впервые видела, чтобы мой Бенга на кого-нибудь так ощерился. И ведь сам, Найра его не дразнила.