Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- А во что же им верить-то, в цезий, что ли? - спросил Саша Песков, с интересом приглядываясь к говорящему. Ражий парень был лохмат и, по всему, столь же безбытен, как большинство находящихся в зале - не считая, впрочем, снующих там и сям телевизионщиков. Но что-то отличало его от местной богемы, и на литератора он как-то не походил.

- А вера, паренек, она одна и та же, - добродушно отвечал критик местных поэтов. - Когда есть, то и стихи есть.

Саша Песков хмыкнул:

- Что-то оригинальное...

- Вероятно, он говорит о настоящих стихах, - негромко произнес кто-то слева от Саши Пескова, и повернувшись, Саша Песков с удивлением увидел на соседнем сиденьи Борю Векслера. Он был известным в городе мистиком, и Саша Песков его немного знал.

- Ты его знаешь? - тихонько спросил Саша Песков, пожимая руку Векслеру.

- Это Саша Сироткин, - спокойно отвечал Борис, и мотнул головой, приветствуя своего приятеля. - Не знал, что ты снова в Камске.

- А за кое-каким барахлом приехал, - объяснил Саша Сироткин.

- А вы что - тоже пишете? - осведомился Саша Песков.

Саша Сироткин хохотнул.

- Ага! Только не совсем так, как они. Я здесь с Планкиным, аппаратуру ему одолжил, - Саша Сироткин показал рукой на Планкина, городского сумасшедшего, который как раз в это время исполнял на самопальном синтезаторе мелодию, которая, как он уверял, была чудодейственным средством от букета всяких болезней в силу её мистической природы - это выступление было частью литературного десанта, Бог весть зачем включенное Юриковым в программу.

- А как пишете? - продолжал спрашивать Саша Песков, возвращая к заинтересовавшей его теме.

- Вероятно, Саша говорит о настоящих стихах, - снова произнес Векслер так же негромко.

- Это о каких?

Боря Векслер пожал плечами.

- Будто сам не знаешь. О таких, которые никто не пишет, которые происходят, - мистик Векслер все же снизошел до объяснений. - Например, вот мы сидим сейчас, и вдруг - порыв ветра, распахивается окно, влетает большая птица, садится на стол, кричит что-то по-птичьему, а потом делает под потолком круг - и улетает. И всем становится грустно, потому что прикоснулось что-то странное и печальное, что-то особенное - и это поэзия.

Саша Песков задумался - слова Векслера его задели, в них была какая-то сила.

- А так бывает? То есть, - поправился он, - так можно сделать?

Векслер почесал переносицу и улыбнулся. Саше Пескову вдруг показалось, что они с Сироткиным обменялись многозначительным взглядом - но видимо, только показалось, потому что Саша Сироткин в это время уже поднялся и направился к Планкину помочь паковать реквизит.

Тем временем на небольшом возышении снова вырос Гера Юриков то ли с каким объявлением, то ли пришла его очередь читать стихи. В этот самый момент произошло то, о чем только что рассказывал Саше Пескову Векслер все точь-в-точь: распахнулось окно, вслед за порывом ветра и хлопьями снега залетела птица, большая, бурая, хрипло прокричала и сделала круг над залом. Под ропот оживившейся публики, птица повисела немного над потолком, сильно маша крыльями - а потом вылетела обратно. Окно поспешили закрыть, громко обмениваясь репликами о произошедшем и, разумеется, толкуя в том духе, что это, не иначе, знак свыше, отметивший мероприятие.

Само собой, Саша Песков сразу повернулся к Векслеру, ожидая его комментариев. Но Бориса уже не было, - когда он успел уйти, этого Саша Песков и не заметил. И поэту Саше Пескову, - а возможно, не только ему, стало грустно, к нему, и правда, нечто прикоснулось, больше и глубже слов, и теперь Саша Песков сидел, мало что слыша вокруг, погрузившись в переживание произошедшего. Когда он вышел из этого бессловного мечтания ни о чем, мысли его повернули на стихи, и Саша вдруг понял Векслера. Конечно же, все было неправильно. Не могло так быть, чтобы собралось столько совсем разных людей, пусть даже они все любили стихи, и чтоб все могли услышать и принять в одно время столько разных стихотворений, да ещё прочтенных по-разному и разными людьми, да ещё если в чтении этом нет силы - и чтобы из всего этого возникло вдруг нечто чудесное, нечто настоящее, нечто от той, последней, неотменяемой правды, которую и назвать не знаешь как. Так не бывает, не так оно бывает, не может так быть. Меж тем, все происходило, как если бы оно было настоящим, - ну, ещё бы - ведь были собраны все составные - налицо были и стихотворцы, и публика, и чтение стихов, и их слушание, и хлопанье ладоней, и все выглядело так, как положено было выглядеть, да вот только не несло прикосновения, Тайны, Того окончательного и подлинного Того, чему нет имени и что не подделать. Все это походило на добросовестную имитацию, как если бы дикари, побывав в цивилизованном мире, смастерили из деревяшек подобия телефонов, раскрасили их в точности как настоящие, а потом сидели с трубками, прижатыми к ушам, и это считалось бы не игрой, а настоящим разговором по телефону - и причем, несведущий наблюдатель со стороны вполне мог бы и обмануться. А меж тем, никакая ложь не сходит с рук просто так, и этот обман и самообман тоже был совсем не бесплатен - многие ведь так и оставались в заблуждении, что вот это все и есть стихи и их чтение, что это так и устраивается и другим не бывает, - и вело оно, конечно же, лишь к разочарованию в поэзии и неверию в то, что вообще возможно, бывает вот это самое То, Чудесное, Тайна, и что она открыта прикосновению. "А может быть, - разворачивалась в голове Саши Пескова, - именно за тем-то все и устраивается, чтобы приучить всех к мысли, что искусство это вот такая тягомотина, а никакой Тайны и вовсе нет, может, поэтому так и успевает в нем Гера Юриков и..." Но тут объявили перерыв, и Саша Песков пошел из зала поискать Борю Векслера.

В фойе он наткнулся на Геру Юрикова, увидев Сашу, тот как-то настороженно помрачнел и, потянув за руку, повел Хлудова куда-то прочь, будто Саша Песков покушался на его приятеля и мог доставить какую-то неприятность. Но Саша Песков и не думал набиваться на знакомство, ему уже вообще было как-то не до литературы - Векслер задал ему загадку поинтересней. Но Векслера он не нашел, зато его остановил Сироткин:

- Паренек, а ты чего сюда приперся? Ты поэт?

Вопрос был из тех, что на засыпку. Когда его спрашивали об этом те, кто сам не писал, то, как убедился Саша Песков, бесполезно было объяснять, что он попросту иногда пишет стихи, не загадывая, поэт он или писатель или кто там еще. Проще было согласиться на ярлычок, а ещё лучше было и вовсе не показывать эту сторону своей жизни. С другой же стороны, называться поэтом установилось за неприличие среди пишущих, "поэт" негласно означало "великий поэт" - "настоящий", из когорты Имен с большой буквы, а то есть, называться поэтом было незаконно, нелегально, на это требовалось разрешение, которое выдавало общественное мнение с подачи литературного начальства. И Саша Песков отделался шуткой:

- На этот вопрос, гражданин Гадюкин, я вам никогда не отвечу!

Сироткин ухмыльнулся:

- Меня зовут Сироткин. Векслер говорил, ты рядом со мной живешь?

Саша Песков назвал адрес, и выяснилось, что это через пару домов от Сироткина.

- Слушай, поможешь железо дотащить? - Саша Сироткин имел в виду синтезатор и ещё кое-какую рухлядь, что он предоставил Планкину.

- А Планкин?

- Да он кирять остается, а мне бы это все с утра на работу вернуть. Поболтаем, ну?

Саша Песков не возражал - к тому же, он подумал, что может быть, этот чудаковатый парень тоже что-то может ему рассказать - похоже, он был с Векслером два сапога пара.

Потом читал свои стихи Хлудов. Стихи были хорошие и иногда очень хорошие, хотя и, как с некоторым удивлением понял Саша Песков, все на одну тему - о том, как несправедливый Бог-отец посылает на муки несчастного Бога-сына. Хлудов и сам признался, когда отвечал на вопросы зала, что с отцом у него по сию пору идут разборки, так что источник всего был прозрачен. Но, видимо, узел в душе поэта завязался и впрямь тугой, потому что, по словам Хлудова, стихов он написал пять тысяч штук, и по Сашиным меркам, это уже било все рекорды - чтобы одно и то же стихотворение сочинять пять тысяч раз! Возможно, стихи Хлудова понравились бы Саше Пескову больше, не будь той птицы, того настоящего стихотворения, которое предсказал ему Векслер - после этого нынешнее литературное чтение было для Саши Пескова отодвинуто куда-то в сторону.

16
{"b":"57357","o":1}