— Как дела на тренировках? — поинтересовалась бабушка, подключившаяся к мытью посуды.

Я задумался, как рассказать ей все, чтобы не вызвать подозрений.

— Ну, она слабее, чем кажется. Бегает медленно, а колдует… — я с улыбкой вспомнил, как она чуть не лопнула, пытаясь разжечь костер. — Очень феерично.

Похоже, бабушка поняла, что я имел в виду, и улыбнулась в ответ.

— Ничего, вместе вы добьетесь невероятных успехов. Что планируете делать сегодня?

Я снова замялся. Нужно ли Совету знать, что мы будем проводить один свободный день?

— Мы решили, что сегодня узнаем друг друга получше, тогда наше поколение стражей будет сплоченнее, — ответил я, посчитав этот ответ достаточно убедительным.

— Развлекайтесь, детишки, пока есть время, — посоветовала бабушка.

Закончив с посудой, мы разошлись по делам, когда я вспомнил важный вопрос, волновавший меня.

— Бабуль, а мы можем читать мысли других стражей в команде?

Женщина посмотрела на меня непонимающе.

— Нет, никогда не слышала о таком. А что?

— Нет, ничего! Я просто спросил, — заверил я ее.

Наверное, она тогда просто прошептала те слова обо мне, а я, не расслышав их полностью, подумал, что прочел ее мысли.

***

Остаток дня я провел с ужасной мигренью. Казалось, будто моя голова взорвется, забрызгивая все кровью и моими мозгами. Представлять такую картину мне показалось забавным. Но как бы я ни веселился, голова трещала по швам, словно кто-то стучал по ней молотком. В конце концов я не вытерпел и решил принять душ. Кто-то бы, может, принял таблетку, но я терпеть их не мог, а ледяной душ всегда неплохо освежает и просветляет голову. С таким позитивным настроем я направился в ванную. К моему глубочайшему сожалению, мне не помог даже душ.

«Что за черт? Когда эта боль уже прекратится?» — злился я, оборачивая полотенце вокруг пояса.

Расстроенный и больной я собирался покинуть ванную, когда краем глаза заметил, будто в зеркале что-то блеснуло. Я вернулся в комнату, протер запотевшую поверхность своей грязной футболкой и посмотрел на свое отражение. Внезапно мигрень усилилась, я обхватил голову руками и стиснул зубы, стараясь не закричать.

«Когда же это закончится?!» — отчаянно подумал я.

— Я отдам тебе все… — услышал я далекий шепот, исходящий из зеркала.

Я с трудом разогнулся, чтобы увидеть, что там происходит. Зеркало затянуло серой дымкой, в которой можно было с трудом разглядеть ту же заснеженную крышу здания и тяжелые свинцовые тучи, грозно нависшие над землей. Кажется, прямо из зеркала на меня летели хлопья снега, а сильный ветер завывал над головой.

— Я отдам тебе все, и ты будешь жить… — прошептал кто-то из зеркала.

«Прям как в моем сне», — успел подумать я, когда все резко исчезло.

Не только видение испарилось из зеркала, но и головная боль закончилась, будто ее и не было. Я взглянул в зеркало, где увидел свое бледное лицо с ясными голубыми глазами, встревоженно взиравшими на человека в отражении. Я приблизился к зеркалу, желая узнать, что за видение я только что видел, но вдруг услышал громкий треск. В тот же момент зеркало треснуло, в каждом сегменте паутины из трещин отражалось мое испуганное лицо.

***

Это происшествие должно было выбить меня из колеи, но этого не произошло. Сам не знаю, почему, но я был совершенно спокоен, будто ничего вовсе не произошло. Я даже соврал бабушке, что сам случайно разбил зеркало. Когда я пришел в комнату, то подчистую забыл о видении, словно кто-то наложил на меня заклятие памяти. Но это уже не могло меня тревожить, сейчас меня занимало другое.

«Время идет так медленно, будто стрелки часов вообще не двигаются», — размышлял я, держа свой будильник над головой.

Я считал каждую секунду в ожидании встречи с Кетернией. Что меня так взволновало? Ну, я никогда раньше не проводил время с ровесниками. В школу я не ходил, получая образование дома, а остальное время усердно тренировался.

«Но это совершенно ничего не значит, я же иногда выбирался с соседними парнями в горы, не думаю, что «развлечения» Кетернии сильно отличаются от этого», — убеждал я сам себя.

«Но ты никогда не общался с девушками», — напомнил назойливый голос в моей голове.

Я резко перевернулся на живот, отбросив бесполезный будильник в сторону.

«Я не знаю, что она вообще может придумать… Чем занимаются русские в свободное время?» — задумался я.

Откровенно говоря, единственное, что я знаю, это любовь русских к водке, медведям и то, что у них есть матрешки. Но развлечения? Это тайна, окутанная мраком.

Я посмотрел на стакан воды, стоящий на прикроватном столике. Я шевельнул пальцем на руке — и жидкость с легкостью покинула стакан, зависнув над моей головой. Тогда я раскрыл ладонь — водяной пузырь разлетелся на отдельные капли. Я легко подул на них — по комнате залетала небольшая «стайка» снежинок. Я дал шанс воздушному потоку делать свою работу и просто наблюдал за незатейливым полетом резных льдинок.

«Успокаивает, — заключил я. — Теперь я больше похож на себя: сосредоточен и спокоен, но этого все еще мало».

Я глянул на окно: оно затряслось под напором ветра с улицы. Я любил такие вечера, когда шел снег, и ветер завывал снаружи, но сейчас лето, поэтому дождь тоже подойдет. На улице послышались первые падения тяжелых капель. Я умиротворенно вздохнул:

«Так-то лучше, теперь я готов ко всему».

Я закрыл глаза и практически мгновенно провалился в сон, забыв о всех тревогах и невзгодах.

***

Я открыл глаза. Надо мной было бесконечное голубое небо и яркое солнце, а сам я лежал на мягком песке. Волны ласково омывали мои босые ноги. Я приподнялся, всматриваясь в родную бухту, казалось, будто что-то было не так.

— Саша! Ты пришел! — я услышал радостные крики Кетернии неподалеку. — Вставай! Нам нужно столько сделать! — девушка потянула меня за руку.

Я обернулся на нее и посмотрел с самым угрюмым выражением лица, каким только мог. Она поежилась.

— С-Саша? — заикаясь, сказала она.

— Ты что с бухтой сделала, женщина? — я указал Кетернии на пальмы и два шезлонга, заменившие привычные каменные пейзажи с примесью хиленьких кустов.

Она нахмурилась и грозно уперла руки в боки.

— А что тебе не нравится? Ледяному мальчику не знаком отдых на жарких курортах? Ну, так хоть раз попробуешь, раз я позволяю, а без меня у тебя бы и шанса не было!

Она показала мне язык. Я аж вздрогнул.

— Знаешь, жара — это не про ледяных стражей, — сдерживаясь, сказал я.

— Нет проблем, — девушка зажмурилась.

Через секунду около шезлонгов появился холодильник со льдом, наполненный разной газировкой и мороженым.

— Так лучше? — поинтересовалась она.

— Шикарно… — случайно сболтнул я. — То есть, ну, хоть так.

Я поднял руки над головой в наигранном жесте недовольства. Она хмыкнула:

— Старый хрыч.

Она побежала по пляжу, взяла мороженое и села в свой шезлонг.

— Ты идешь, ворчун? — махнула она рукой, радостно улыбаясь.

Я вздохнул и легко побежал к ней.

Мы долгое время молчали, наслаждаясь отдыхом. Несмотря на жару, я чувствовал себя расслабленно и умиротворенно. Кетерния ела мороженое, подобрав под себя ноги. Она наблюдала за морем, иногда поворачивая лицо к солнцу. Когда девушка в очередной раз опустила голову на колени, она заговорила:

— Я тут поняла, что совершенно ничего о тебе не знаю. Это нормально для стражей?

— Нет, просто для этого еще не было времени… — начал оправдываться я.

— Сейчас есть. Итак, вопрос-ответ? — предложила она.

Я кивнул.

— Хорошо, я начинаю. Когда у тебя день рождения?

— Четвертого января, — ответил я, но она все еще смотрела на меня с ожиданием. — Девяносто восьмого, — закончил я.

— Уу! Ты такой старикан! У меня одиннадцатого августа того же года, — заявила Кетерния. — Твой вопрос?

«Ей еще пятнадцать? Тогда понятно, почему она не выходила на связь так долго. Стоп, вопрос?.. Что можно спросить у девушки?» — панически думал я.