Почему-то проигрыш меня не заботил, хотя должен был, ведь я столько сил вложил, чтобы стать хоть чуточку сильнее Мариссы… Однако сейчас это все казалось таким далеким и ничтожным, что не вызывало даже слабого разочарования. Я думал о другом: о том, что было раньше, когда я еще не встретил Кетернию, когда не пришло время становиться стражем. Был ли я счастлив, живя с бабушкой? Я не знал ответа, потому что не помнил толком своей жизни с родителями. Только сидя на одинокой крыше, запорошенной обледеневшим снегом, я понял, что больше не злился на мать. Казалось, что вся ненависть, что сидела во мне раньше, была смыта мягкими волнами прибоя. Я усмехнулся своим мыслям, садясь на самый край и свешивая ноги.

«Или я просто повзрослел», — решил я, прикрывая глаза.

Сейчас я был обычным человеком: силы возвращались ко мне чересчур медленно. Я раскрыл ладонь, подставляя ее мягкому зимнему ветерку, игравшему в волосах. За все время, что прошло с нашей встречи с Кетернией, я сильно изменился, но не мог оценить, в лучшую или в худшую сторону. Казалось, что мое беспрестанное желание стать лидером стражей медленно меркло под ярким светом чувств, ранее пылавших во мне. Думая о Кетернии, я с трудом понимал, почему все же полюбил ее. Может, все дело было в ее веселости? Наивности?

«Доброте?..» — закончил я, кладя голову на перила, ограждавшие меня от падения.

Металл приятно охлаждал разгоряченную кожу, помогая привести мысли в порядок. В данный момент от моих чувств к чертовке не осталось ничего, кроме бескрайней благодарности и дружеской симпатии, не переходившей границы дозволенного. Стоило мне закрыть глаза и попытаться представить ее, как воспоминания размывались, я не мог разглядеть золотых глаз или улыбки. Зато Мариссу я представлял с легкостью, от мыслей о ней мое сердце на секунду замирало, чтобы вновь продолжить биться сильнее. Однако то, почему я любил британку, было для меня не меньшей тайной. Это как любить родину, где каждый камень кажется тебе добрым знакомым, а горы мудрыми великанами, объятыми ледяным морем… Воспоминания о Норвегии тяжело давили на меня, вызывая приступы сладкой ностальгии. Все же Санкт-Петербург не стал для меня домом.

«Как и для Кетернии эта квартира», — внезапно вспомнил я ее слова.

Так мои беспорядочные мысли перетекали одна в другую, молниеносно сменяя тему моих раздумий.

— Чего сидишь, киснешь? — я не услышал ее шагов.

Я слегка повернул голову в сторону Кетернии, одетой в вязаный джемпер, у нее на голове красовалась теплая шапка, из-под которой выбивались растрепанные волосы. Я мягко улыбнулся ей, стараясь стереть с ее лица обеспокоенное выражение.

— Не кисну, просто думаю. А ты чего? — спросил я, подвинувшись, чтобы она смогла сесть рядом.

Стражница вздохнула, шмыгнув носом.

— Себастьян звонил, поздравил с победой, — ответила она, а затем посмотрела на меня. — Передал тебе «привет».

Я удивленно поднял брови.

— Серьезно?

— Не-а.

Я рассмеялся, а она лишь улыбнулась. Мы замолчали, Кетерния перебирала растянутые рукава джемпера, время от времени открывая рот, словно собираясь сказать что-то, но затем отворачивалась.

— Поздравляю тебя, ты устроила невероятное шоу, — я похвалил ее, бросив лишь мимолетный взгляд в сторону девушки.

— Да, спасибо. Похоже, у меня останется шрам на спине, — похвасталась Кетерния, нервно поправив шапку. — Ты тоже хорошо себя показал, только в следующий раз не сдавайся так просто.

— Я запомню, — пообещал я.

В небесах резко поднялся ветер, приносящий свинцовые облака с Финского залива.

— Похоже, ночью будет буря, — сказал я.

— Думаю, что мне бурь и штормов на всю жизнь хватило, — огненная стражница пожала плечами. — Даже не верится, что уже сегодня мы отправимся в Совет.

В ее голосе прозвучала какая-то мимолетная грусть, хотя она тщательно пыталась ее скрыть.

— Да, — протянул я, вытягивая руку навстречу первой снежинке, слетевшей с поднебесья. — Какие планы на будущее?

— Попытаюсь объяснить все тете, верну ей кольцо, что хотел подарить Бостон, поселюсь во Франции и запру себя на замок, — перечислила чертовка. — Твои?

— Я не одобряю твое будущее, думаю, что все сложится иначе, — возразил я.

— Кто знает. Так что насчет тебя?

— Свадьба, борьба за лидерство, надеюсь, что много приключений, а потом счастливая жизнь где-нибудь в Норвегии… Ну, или в Англии, — ответил я.

— Ха, и это у меня планы плохие? — Кетерния вздохнула. — Я сюда, вообще-то, поднялась с одной лишь целью.

Я повернулся к ней, но так и не встретил ее взгляда, который она прятала, рассматривая свои пальцы.

— Зачем же? — с чрезмерным безразличием спросил я.

— Я бы на твоем месте позвонила Мариссе, — Кетерния поднялась и отряхнула штаны от снега. — Думаю, что ей будет очень приятно.

Затем чертовка проследовала к люку и скрылась в нем, махнув рукой на прощание.

Я откинулся на спину, замявшись лишь на пару секунд, вынул телефон из кармана и, найдя номер Мариссы в контактах, нажал «позвонить». Несколько долгих гудков заставили меня сомневаться в адекватности этой затеи.

— Алло, Александер? — ее голос звучал несколько глухо через телефон; я резко поднялся, стараясь собраться с мыслями.

— Привет, да, я. Я хотел поздравить тебя с победой, ты бесспорно обошла нас всех, — торопливо говорил я, вцепившись в телефон.

— Спасибо огромное, — радостно ответила она. — Знаешь, а ведь это было действительно весело.

— Что? — я уже забыл, что спросил у нее в конце нашего сражения.

— Ну, драться с тобой, у тебя очень интересный подход к бою, — казалось, что Марисса засмущалась, говоря мне это.

— Э, спасибо, — неловко ответил я, почему-то чувствуя себя не в своей тарелке. — Как вообще настроение и дела?

Я внутренне проклинал себя за этот вопрос, но слова уже слетели с языка.

— Волнуюсь, Себастьян постоянно маячит по комнате, как загнанный зверь. Ему, кажется, звонил отец, и после этого разговора он сам не свой. А я стараюсь успокоиться за книжкой. А как там у вас ситуация? Ты уже чувствуешь себя лучше?

Меня встревожили слова о Себастьяне, но я не придал им никакого значения.

— У нас все спокойно, — я сжал кулак, но никаких сил и в помине не было. — Все еще безобразно очеловечен.

Я услышал, как Марисса рассмеялась — на моих губах промелькнула улыбка.

— Чего читаешь?

— «Историю и генеалогию стражей», — не сразу ответила британка.

— Ищешь что-то конкретное? Я эту книгу уже, кажется, наизусть знаю, — я ненавязчиво предложил свою помощь.

— Нет, просто листаю, чтобы не присоединиться к Себастьяну, — легкий смешок сорвался с ее губ.

Мы замолчали, я слушал ее дыхание, отдававшееся в телефоне легким треском, и успокаивался.

— Слушай, после того, как побываем в Совете, может, съездим в Норвегию? — не подумав, предложил я.

— С удовольствием, — ответила Марисса, я практически видел, как она лучезарно улыбнулась, позволяя радости отразиться в глазах.

— Отлично, а какие фильмы ты любишь смотреть?

***

Я отправился спать намного позже Кетернии: мы с Мариссой слишком долго разговаривали. Во время нашей беседы я понял, что у нас действительно есть что-то общее, помимо одинаковых сил.

Я откинулся на подушку, когда выяснил, что моих восстановившихся сил с трудом хватало на создание прохладного воздуха в комнате.

«Хорошо, что в ближайшие дни мне не понадобятся силы», — с радостью подумал я, закрывая глаза.

***

Мы оказались в Париже, который я раньше видел только на картинках. Нас окружали узкие улочки, мощеные серым камнем. Небольшие дома в пару этажей казались мертвыми: никаких намеков на жизнь в них не наблюдалось.

— Это же не Совет? — с легким опасением спросила Кетерния.

— Нет, наверное, — я растерялся.

На углу улицы был указатель, буквы на котором расплылись словно воск от огня. В воздухе витал легкий запах кофе и свежей выпечки, с которыми я всегда ассоциировал этот город.