— Но…

— Не спорь! — Элис погрозила ей пальцем.

В этот момент в дверь постучали, а потом на пороге показался Журавлёв-старший. Белла охнула, увидев отца, одетого в смокинг.

— Ух, ты! Папа! А тебе идёт такой стиль! — заметила она с улыбкой.

Николай только смущённо пожал плечами.

— Элис заставила меня надеть его, — пробормотал он, стряхивая с лацкана невидимую пылинку. — Напору этой девушки можно только позавидовать.

— Так-так-так, — посмотрев на настенные часы, Элис засуетилась. — Мне пора вниз, а вы спускайтесь следом минут через пять, — с этими словами она выпорхнула из комнаты, и вскоре до Беллы и Николая донёсся стук её каблучков по ступенькам лестницы.

— Ты готова, дочка? — Николай согнул руку, предлагая Изабелле взять его за локоть.

— Д-да, — та кивнула, бросив настороженный взгляд на свои туфли с высоким каблуком. — Ты только держи меня крепче, — взмолилась она, встретившись с отцом глазами. — Совсем не хочется скатиться кубарем вниз из-за этой убийственной обуви.

— Я рядом с тобой, солнышко, — Журавлёв погладил пальцы дочери, намертво вцепившиеся в рукав его смокинга. — Всегда рядом с тобой.

Когда они вышли на площадку второго этажа, по дому разлились первые аккорды «Свадебного хора» Вагнера.

— Вот идёт невеста, — пробормотала Белла себе под нос, вспомнив, под каким названием эта мелодия была известна в народе. — А у невесты коленки трясутся, несмотря на то, что она — уже взрослая женщина с двумя детьми и к тому же выходит за собственного мужа.

— Что ты там бормочешь, Белла? — Николай выглядел слегка озадаченным, слушая тихий шёпот дочери.

— Ничего, — Изабелла подняла голову. Они как раз достигли последней ступеньки, и это заставило женщину немного расслабиться.

Под руку с Николаем Белла вышла на улицу, и первой, кто попал в поле её зрения, была Аня, одетая в миленькое голубое платьице с многочисленными оборками. Она семенила по дорожке в своих маленьких туфельках, доставая из зажатого в руке лукошка цветочные лепестки и бросая их себе под ноги. Аня уже почти успела дойти до алтаря, а за ней тянулась бело-розовая тропинка из лепестков. Оторвавшись от созерцания детской фигурки, Белла подняла взгляд выше, чтобы тут же попасть в плен до боли родных глаз глубокого зелёного оттенка. Эдвард смотрел на неё, не отрываясь и не моргая, а на лице его застыло изумлённое выражение. Но вот он нервно сглотнул, моргнул, а потом широко улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках. И Белла, выйдя из ступора, вызванного любованием собственным мужем, припустила вперёд так быстро, что отец теперь еле поспевал за ней. Он только посмеивался в усы, глядя как от страха и неуверенности дочери не осталось и следа. Она уверенно шла к Каллену, не замечая восхищённых перешёптываний гостей, сидевших по обеим сторонам от прохода, и видя перед собой только высокую мужскую фигуру, облачённую в чёрный смокинг и белую сорочку. Подведя дочь к алтарю, расположенному под увитой белыми лентами и цветочными стеблями арке, Николай вложил ладонь Изабеллы в протянутую руку Каллена и удалился, чтобы занять своё место в первом ряду. Эдвард и Белла одновременно развернулись к священнику, терпеливо ожидавшему, чтобы начать церемонию. Пастор Вебер произносил свою речь на английском, но Белла, успехи которой в освоении родного языка Каллена с каждым днём становились всё ощутимее, поняла почти всё, что говорил священник. А потом настало время для клятв жениха и невесты. Они произносили их на русском языке, нисколько не смущаясь, что часть гостей (в основном, местных жителей, хорошо знакомых с семьёй Каллен) просто не поняли ни слова. В конце концов, эти клятвы Белла и Эдвард адресовали друг другу. Это было то, что принадлежало только им двоим.

— Белла, — Эдвард начал первым, — первый раз мы встретились много лет назад. Я полюбил тебя, и ты ответила мне взаимностью. Но человек иногда способен на абсолютно глупые поступки. То же самое произошло и со мной. Я прошёл путь ошибок, сомнений и осознания того, что без тебя я — никто, пустая оболочка, лишённая души. Я хочу, чтобы ты знала — все те годы, что мы были порознь, эта самая душа была с тобой. До конца жизни я не устану благодарить провидение, что оно послало мне возможность исправить то, что натворил когда-то. Произошло самое лучшее, что вообще могло случиться со мной в этом мире — мы теперь вместе. Спасибо, родная, за твоё доброе сердце, за умение прощать. Ты доверила мне воспитание не только сына, но и девочки, которую я считаю теперь своей дочерью. И это — бесценно. Я люблю тебя, я боготворю тебя. И, обещаю, сделаю всё, чтобы мы вчетвером были счастливы. Клянусь не оставлять тебя до конца своих дней и любить, пока бьётся моё сердце.

По щекам Беллы градом катились слёзы. Каллен осторожно вытер их подушечками больших пальцем, прошептав:

— Я надеюсь, это от счастья?

— И только от счастья, — заверила она его немного хриплым голосом. — Теперь моя очередь. Да, наша разлука была долгой, но за время, проведённое в разлуке, моя любовь к тебе не стала меньше ни на чуточку. Наоборот, она только возросла с течением лет. Я жила ожиданием момента нашей встречи. Так и было, пусть я и не всегда находила смелость признаться в этом обстоятельстве даже самой себе. А ещё рядом со мной был человечек, слишком похожий на своего отца, — Белла на секунду обернулась к рядам гостей и отыскала лицо сына. Тот во все глаза наблюдал за разворачивающимся у алтаря действом, главные роли в котором были отведены двум самым родным для Сани людям. — И всё это помогало мне не сдаваться. Были ошибки, были взлёты и падения. И каждый раз я поднималась, потому что перед глазами стоял ты. Твоя улыбка, твои глаза. Я вспоминала, как хорошо мне было в твоих сильных руках, и понимала, что должна существовать хотя бы ради собственной памяти, сохранившей так много прекрасных моментов, проведённых вместе с любимым человеком. У судьбы свои планы, — Белла прервалась и на губах её заиграла мягкая улыбка — на несколько коротких мгновений она позволила воспоминаниям о событиях, случившихся в этом декабре, завладеть её разумом. — И благодаря ей мы снова вместе. Ты стал всем для меня и детей — нашим светом, нашим воздухом. Ты стал нашим миром, Эдвард. Когда ты уходишь всего на пару часов, я с трудом переношу разлуку, когда возвращаешься и даришь свои объятия — сердце раздувается, словно воздушный шар, и наполняется теплом. Я люблю тебя. Люблю так крепко и безудержно, что это порой пугает меня. Клянусь быть рядом и быть тебе опорой и поддержкой каждую минуту собственной жизни. Пока кровь течёт по моим венам, пока дышу и мыслю, я не оставлю тебя.

С последним, произнесённым Изабеллой, словом в воздухе повисла тишина. Потом с переднего ряда раздался тоненький всхлип — Эсме, зажав рот ладонью, изо всех сил старалась не разрыдаться на глазах у многочисленных гостей. Другой рукой она цеплялась за локоть сидевшего рядом Карлайла, а тот нежно поглаживал пальцы жены, но взгляд его, полный благоговения, так же как и взгляды всех приглашённых, был устремлён на сына и невестку. Вслед за Эсме глаза начали слезиться и у Женьки. Но успокаивать её пришлось Элис, потому что в этот самый момент пастор Вебер предложил жениху и невесте обменяться кольцами, и Эм направился к алтарю, неся в вытянутых руках небольшую атласную подушечку со столь важными свадебными атрибутами.

— Наденьте их, наконец, обратно, — басовитым шёпотом произнёс Эм, ухмыляясь во весь рот. — И дело с концом.

Накануне Эдвард и Белла отдали кольца на хранение Эммету, и это был первый раз за четыре месяца, истекшие со дня регистрации брака в ЗАГСе маленького подмосковного городка, когда они сняли их. Но только для того, чтобы прямо сейчас, перед священником, вернуть столь дорогие для них золотые ободки на свои законные места. Эдвард медленно, словно смакую каждую секунду, отведённую под эту часть церемонии, надевал кольцо Беллы ей на палец. А затем пришла её очередь, и мужское обручальное кольцо, принадлежавшее её мужу, оказалось на его руке.