Утром обнаружилось, что пока мы веселились, уехал Робер Эпинэ, оставив прощальное письмо для Альдо. Тот же долго злился, ворчал, но письмо никому не желал показывать. И радостный вид прежде счастливого Ракана исчез – его сменил хмурый и расстроенный человек. Я же ничего не понимал – ни тем утром, из-за похмелья, не позже, снова из-за странных глюков морской тематики. Причину я не знал, а обращаться к местным лекарям было несколько беспокойно. Еще решат, что я двинулся умом от переживаний и упекут в психбольницу.

Я подумал сначала, что Эпинэ уехал, увидев, как мы с Мэллит повсюду ходим вместе – нельзя было не заметить, как мужчина смотрел на нее влюбленными глазами. А потом сорвался и уехал. Куда? Появился было повод для новых терзаний, а потом огорошила Мэллит, раскрывшая новые обстоятельства столь внезапного отъезда Робера.

- Блистательный Робер, потомок великого Флоха, – судя по тону, девушка посмеивалась над всеми этими странными гоганнскими титулами, – передал мне, когда я вернулась в свою комнату, что уезжает. У него умирает дед – он получил письмо из дома.

Оу. Помнится, мне тоже приходило письмо от Мирабеллы, которая, вроде как болела. Так или нет, сейчас я не знал, однако случай вспомнился. Ну и ладно, лишь бы не сцапали пограничники, ведь в Талиге бедный Робер будет вне закона. Покивав Мэллит, я сделал ей пару комплиментов, которых, несомненно, девушка заслуживала. Та улыбнулась в ответ, то ли видя во мне родственную душу, то ли просто соскучившись по нормальному человеческому общению. После этого разговора Матильда довольно улыбалась, поглядывая на нас, и видимо в мыслях чуть ли не сватала. Нет, мне пока жениться нельзя – нужно придумать способ незаметно выбраться из Алата, прошмыгнуть в Талиг и найти как-нибудь монсеньора. Вряд ли там, возле границы, караулят до сих пор кэналлийцы, жаждущие сцапать меня под белы ручки и увезти в Багерлее. Но вот незнание ситуации в стране удручало, а стремление Альдо Ракана поскорее занять трон, немного пугало.

Пока я в очередной раз отлеживался во время глюков, к Альдо приехали гости. Борны и Карлион, если я ничего не перепутал. Вся надежда была на то, что скоро отправимся в Гальтару и станет лучше, но нет – Альдо потянуло в Эпинэ, вслед за Робером. Дальнейшее помнилось отвратительно – в перерывах между морскими брызгами с пальбой и грустными словами Мэллит запечатлелось в памяти лишь то, как я забирался на Сону.

Куда-то едем. Отлично. А куда?! В какую сторону белоштанного сударя понесло на сей раз? Почему-то цвет его брюк стал одним из немногих обстоятельств, отложившихся в памяти.

- До свидания, блистательный, – Мэллит смотрела на меня с грустью и каким-то еще непонятным чувством. – Я верю в ваше скорое возвращение и нашу встречу.

- Я тоже, – шепнул я на прощание, прежде чем развернуть лошадь и пустить рысью.

Наступила осень – в Алате она оказалась очень красивой, жаль, что я не имел вовсе возможности погулять по дивным окрестностям и осмотреть все. А так хотелось, может быть, даже с Мэллит. Увы, не суждено. Одурманенный чем-то непонятным, я ехал следом за Альдо, вяло переговариваясь с Удо Борном. И едем мы явно не в Гальтару – как выяснилось на полпути, когда мой несчастный мозг прояснился. Оказалось, что нас ожидала южная Эпинэ. Альдо был счастлив, Карлион что-то картаво вещал, картинно размахивая руками и рискуя свалиться с коня, а мне очень сильно хотелось спать.

====== Глава 40. Как разбрасываться словами ======

Путь в Эпинэ был неблизким, но я этого не заметил, потому что постоянно находился в “морском бреду”, как я это называл. С небольшими перерывами мерещились морской воздух, голубая и ровная гладь воды, смех матросов, а потом наваждение исчезало. И причина такого состояния оставалась неизвестной мне. Причем, что странно, оно наступало во время частых привалов и чуть позже них. Находясь в седле, я чувствовал себя нормально, видел привычную реальность, однако голова отказывалась думать. Зачем мы едем, куда? Почему так лыбится Альдо?

Глядя на его приторную физиономию, очень хотелось подправить портретик чётким ударом чего-то тяжёлого. Уж слишком сахарно лыбится, меня мутит даже от хлеба, а тут он со своими улыбочками! Но пришлось держать свои желания при себе, тем более я быстро уставал. Клонило в сон так часто, что я даже не распознал, когда мы въехали в Эпинэ. Только и успел заметить, что эта местность отличается от Алата и Надора. Между тем поздняя осень приближалась, Альдо посоветовал мне накинуть плащ, а сам выпендривался в своем белоснежном костюме.

Наверное, изображал из себя мишень. Серьёзно! Его даже полуслепой пьяный стрелок заметит и легко попадёт прямо в... Сердце, допустим. Впрочем, таковых нам по пути не встретилось, что даже странно. Или меня глючило, пока мы убегали от пограничников? Как знать, как знать... хотя, вряд ли. Иначе бы Альдо так не веселился.

- Леон Дюварри. Ваши документы.

- Мы к герцогу Роберу Эпинэ, – вынырнув из полудремы, услышал я его счастливый голос.

- Кто – вы? – уточнил смуглый и темноволосый молодой человек.

- Простите, но своих имен мы называть не будем, – хитро ответил Альдо. А потом, когда нахмурившийся парень отошел, повернулся ко мне и подмигнул. – Сделаем сюрприз Роберу!

Сюрприз был идиотический, но меня не спрашивали, а я и не возникал.

- Монсеньор! – я услышал, как парень к кому-то обращается неподалеку, – вас ищут! Но отказываются себя назвать. Могут быть…

- Не могут быть, а есть! – засмеялся Альдо, подъезжая к Роберу.

Мне оставалось только вздохнуть горестно, приложить ладонь к лицу и обменяться понимающими взглядами с Рихардом Борном. Что уж тут поделать…

- Альдо! Ты?!

- Мы! – обогнав нас всех, Альдо выехал навстречу Роберу и я отчего-то не сомневался, что он снова лыбится. Брр… хорошо, что я вижу его спину сейчас. – Что же ты так? Поднять восстание без нас?!

О да, моя детская мечта – поднять восстание... Прям бегу и падаю, как хочу. А от поднятого не надорвёмся, нет? Но Роберу я таки улыбнулся, потому что уже отчаялся увидеть его живым.

- Вы опоздали к завтраку, но не к сражению.

- Сколько их, сколько нас?

- У них двадцать тысяч, у нас – восемнадцать.

- Неплохо! – закивал Альдо китайским болванчиком.

- А что неплохого? Из этих восемнадцати воевали тысячи две… в лучшем случае – шесть. Как вы приехали?

И Альдо принялся что-то высокопарно вещать, а потом выпросил у Робера зрительную трубу. Захотел на олларовских солдат посмотреть. Глянув, он несколько сбледнул с лица. Да и улыбка как-то увяла, превратившись в нервную. Мдя, что он там увидел? Табун ездовых ёжиков в боевой амуниции?

Тут подъехал какой-то низкорослый рыцарь печального образа и доложил Роберу, что отряд готов, а потом они вместе поехали под дерево и стали о чем-то болтать. Ну вот. Единственного нормального собеседника утащили. Судя по их изменившимся лицам и активной жестикуляции, они активно спорили между собой. Хм, а этот незнакомец не такой уж и спокойный, каким кажется на первый взгляд. Может, подружиться с ним? Чем черт не шутит…

Несколькими минутами позже я кивнул маленькому южанину, жизнерадостно улыбнувшись. Тот посмотрел на меня с таким видом, словно я предлагаю ему добровольно и бесплатно съесть лимон без сахара. Может, не выспался или с Робером не сошелся во мнениях?

- Здравствуйте, – последняя попытка наладить приятельские отношения.

- Здрст, – буркнул он.

- Как вам погода? – не найдя лучшего вопроса, нагло сплагиатил английский трёп о красоте тёплого дня.

- Прекрасная, – буркнул он. Явно льстит оной погоде и небесной канцелярии в целом.

- Да, кстати, я Ричард Окделл! – а то он же меня еще не знает.

- Капитан Никола Карваль, – был дан краткий ответ.

- И... давно вы тут? – попытался вернуть к жизни умирающий в корчах диалог.

- Прошу меня простить, – ответил он, покосившись куда-то в сторону Робера, – я должен выполнять приказ монсеньора.

Не очень-то и хотелось. Оставалось в лучших ёжиковых традициях только обиженно фыркнуть, чего я делать не стал.