Безрассветная рань будит бешенным зовом из монастыря. Мальчики спят. В принципе, с Сережей договорилась, не проблема взять такси и ехать. Не могу! Это не легкость полета. Я не готова. Рвет на части изнутри. Измучиваю утро, потом Сережу, готового даже со мной ехать, но идем на пляж. Глубокая молитва в моем водном храме. В принципе, какая разница, где тело находится, если есть канал созвучия. Играюсь в детский сад, прикрываюсь своей неготовностью снова встретить то, от чего всю жизнь бегу. Я маленькая глупая девочка, у меня четверо детей, но ничего никогда не получается (по моим меркам). Сейчас сбегаю от диплома, который вижу, но боюсь писать. Пинок уже никто не даст, никому ничего не нужно, и я никому не нужна, кроме Тебя, постоянно рядом находящегося и через все, что со мной происходит проявляющегося, особенно через ситуации "мордой о стол". А нужен ли Тебе еще один мой диплом, нужны ли какие--то "шаги"? Вообще-то когда нужны, я чувствую и стараюсь все правильно сделать. Сейчас шаг в Тайланд необходим. Заливаю море соплями и подсаливаю слезами. Блин! Все встает на свои места. Ит из тайм. Нет маленькой девочки, изнутри прет сила и спокойствие. Хватит бегать! И диплом в свое время докончу, и мантр наслушаюсь, и детям помогу. А сейчас в Ват Чалонг съезжу с Сережей и Светом. "Чалонг" - "место" по-тайски. Забавное топологическо-онтологическое присутствие. Каждый монастырь "...Чалонг". Но и каждый человек "...чалонг", только осознать бы это! Ха! Я - "Лена Чалонг"?! Прикольно. А монастыри - намоленные школы с разными учениками. И учение-то, в принципе, одно. Как "все пути"...
Такси - черная крутая тачка - везет нас сначала на смотровую площадку к возвышающимуся над Пхукетом Большому Будде, потом в монастырь, затем за цветами и на фруктовый рынок. О! Понимаю, что говорит таксист! Его английский поставлен. Подъем на гору - будто въезд в заповедник с разнообразной растительностью, вплоть до дуриана. Будда в строительных лесах, и вокруг ведутся работы по созданию комплекса Будды с храмами и скульптурами святых. Проект меня не потряс, утрачивается простота и начинает попахивать коммерцией (мягко говоря). Помпезно, сегодняшне. Дух уходит. Хотя, хочу ошибиться. Интересны простые люди, работающие здесь. У входа оркестр музыкальной школы играет на национальных инструментах. За их спинами огромный портрет Императора. Сегодня облачно, тучи будто охраняют и очерчивают сидящего Будду, горы, город внизу, океан и острова. В буддийском храме монахи дарят детям подарки. А перед входом продают маленькие фигурки различных богов, среди которых Авалокитешвара, Тримурти, танцующие Шива и Кали, Ганеша, Сарасвати и другие индийские боги. Интересуюсь, сохранили ли они здесь индийские имена. На мой вопрос женщины зовут зачем-то какого-то мужчину. Он, почти не глядя на нас, пренебрежительно бросает: "Это на счастье, это на любовь, это на здоровье". Ловлю: "Нет, неправда. Вы знаете. Это Авалокитешвара?" Смеется, уходит. В храме почему-то сидеть не хочется. Поднимаемся наверх мимо небольших алтарей и маленьких фигурок Будды на огромных камнях. Как на ладони - город внизу и океан с островами, напоминающими стадо огромных китов. Находим среди городских крыш наш Ват Чалонг и начинаем к нему спускаться. Останавливаемся, чтоб обозрить сверху океан и несколько пляжей, Карон с нашим отелем тоже видим.
Ват Чалонг. Безмантрие и толпы народа. Профоткиваю снова залы храма. Как-то суетно и немолитвенно. Я простой турыст. Доказываю это сама себе и получаю несказимое удовольствие. Тайские семьи, свадьбы, туристы, рынки, деревья, плоды, лотосы, собаки, храмы, салюты, жара - все сплелось в какой-то единый ком. Время не мое. Свет капризничает. Покупаем крокодила из местного дерева. Но священное дерево монастыря сегодня - для меня. Спасибо. Спокойно покидаю это "место".
Цветочный рынок. Вот куда мне нельзя! Время уходит на любование и потом на отказ от лотосов, огромных плюмерий, пальм. Скромно ограничиваемся четырьмя орхидеями и (нашли!!!) небольшой плюмерией. Вывоз растений неограничен, нельзя вывозить священную тайландскую землю, но наш гид просветил, что в деревья на продажу не кладут землю, там используется пальмовый дренаж. "Тон май", "док май" - дерево и цветок.
Фруктовый рынок - это длинный ряд ларечков на одной из улиц города. Изначально "лакомимся" дуреаном. Ну, те же впечатления... Скупили почти всю экзотику для детей.
Возвращаемся. В дороге Светик спрашивает о Будде и Иисусе Христе, они что, братья что ли, только в разных странах живут? И Христос - сын Бога? А Будда чей сын? Веселый первоклассный возраст требует веселого первоклассного ответа. "Сын" - потому, что человек, а не Бог. А "Христос" и "Будда" - это состояние совершенного человека, способного вмещать в себе весь мир. Есть "история", есть само "служение" миру, как полноценная жизнь. Эти имена как продолжение Бога на земле по всем трем планам. И уже со смехом умещаю: "Светик, это так просто! Одновременно "становление" со "снятием". АУМ САНТАХ САНТАХ САНТАХ АУМ". Смеемся с Сережкой, что он поймет то, что ему нужно понять и это может быть что угодно, даже противоположное, но сказать надо. Вдруг нашего водителя дернуло, словно током, он резко поворачивает зеркальце заднего вида на меня и впяливается (по другому не скажешь) на весь обратный путь. Сначала хотелось как-то напомнить, что водителю полезно и на дорогу поглядывать, а потом не стала ему кайф обламывать. Сережа потом объяснил его состояние так: "Для него произошел эффект говорящей лошади. Даже дело не в том, ЧТО лошадь говорит, а что она ВООБЩЕ говорит". А у отеля "говорящую лошадь" уже ждали наши тайские девушки - массажистки. Они радостно бросились нас обнимать, схватили сумки, чтоб помочь дотащить до номера. Эта радость не за наши деньги, а просто песнь души от родства. Свет после душа накупался в бассейне, пришел к нам на массаж и заснул рядом. А мы пришли, как домой, к родным людям и последний массаж, действительно оказался необходимой точкой в гармонизации тела и духа. С девушками не могли расстаться, они просто сияли и радовались, что мы есть у них, и мы так же. Языковой барьер, конечно, мешал, темой для общения намечалась индийская религия, к которой они проявили особое почтение, но они еще хуже меня английский знают. Сфоткались на прощанье на мобильник и пошли в наш ресторанчик.
За соседним столом по-хозяйски развалилась четверка молодых парней - или шведов, или финнов. Они зазывают одну из тайских девочек заняться сексом, но никак не могут ее поделить. Выбирать предоставили ей, одновременно сняв штаны и оголив задницы. Эдакий образец бескомплексной западнищины на тайландщине. Но ушли ни с чем.
Прощальный кокос мой, тайские блюда Сереже. Спрашиваем у девушек, как по-тайски будет рыба. Девочка, смеявшаяся над ухаживаниями, сияет, стучит по себе: "Я! Я - Пла! Я - Рыбка!". А хозяйка Тири дает свою визитную карточку с электронным адресом, просит прислать фотографию со снегом, где Светик и мы.
Гуляем по ночному Карону. Сворачиваем на улицу крутых шумных отелей. Задыхаюсь от сточных канав, бежим к морю. Близко к темному пляжу не подходим, по ночам выходит на берег опасная живность. Но любуемся огнями дрейфующих кораблей и нашим Драконом.
Далее пол-ночи упаковываем вещи, фрукты.
Раннее утро. Прощальное купанье в океане под розовыми облаками. Никого. Перед Драконом две женщины проводят ритуальную службу: ставят благовония, еду и цветы. Пляж Карон под Его защитой. Трепет от службы очищает весь пляж. Далее действо перемещается к океану. У воды произносятся молитвы. В цветки розовых и белых лотосов вставляют свечи и благовония и отправляют их в плавание вместе с гирляндой из бархатцев. Отходим подальше, боясь нарушить сокровенность. Плывем благодарить океан. Мальчики выходят пораньше. Ненаныриваюсь в мантрах и молитвах. Но пора! Из глубины выныриваю и плыву к берегу, оказывается, по ровной дорожке, размеченной лотосами. И сруливать поздно! Это моя дорожка, она сама меня нашла по моим мантрам. Встречаются две волны молитв: тайских женщин, подхваченных тем, кому они предназначены и моих, самых скромных, без претензий на значимость, просто части меня. Усиливается мощь и закручивается вокруг. Дракон играет во мне, через меня, воду, воздух, землю, округлым движением пробуждая общий огонь. И напоследок - ко мне - гирлянда из бархатцев. Я больше не боюсь туристической здешней "грязи", она - лишь малая песчинка в этом огненном колесе, к которому сознательно прикасаются тайцы. Загаженные днем пляжи очищаются ночью живительным потоком их Веры и происходит исцеление. Фотографирую уплывающую гирлянду, просыпающийся океан и спешу мимо Дракона в отель. Рядом с Ним на песке находим змеящийся глубокий след со множеством ножек.
