На первой остановке, подхваченные каноэ, вплываем в темноту пещеры в скале. Узкий тоннель позволяет двигаться внутрь острова, но временами каменный потолок заставляет возлечь на дно, чтоб не получить по лбу. Фонари таинственно рыщут по сводам, отыскивая причудливости и ласточкины гнезда. Но вот вдали забрезживший свет рисует среди темноты арочку выхода на свободу. "Свободой" оказывается круглый песочный пляжик внутри острова со всех сторон окруженный скалами со вцепившимися в них деревьями и лианами. В центре растут удивительные деревья с корнями выше человеческого роста, причудливо взмеивающимися в песок. Из большой лужицы (на половину пляжа) на нас косится какая-то рыболягушка. Сейчас отлив, это единственная возможность попасть вовнутрь острова через пещерный проход. Обычно здесь все затоплено, даже нижние края каменных стен прошли водяную ошлифовку. Наш канойщик делает для Святослава розочку из сухого листа пальмы и фотографирует мальчика у каменного дельфинчика, природой выточенного из камня. А я не могу оторваться от облианенных скал, от солнечных бликов, завораживающих листву и от воздушных корней, питающих своей зеленью эти воды. На обратном пути через пещеру сталкиваемся со встречной экскурсией, загоняя друг друга под скальные суживающиеся своды.
К следующему скальному хороводу наш теплоход вел Светик. Тайский капитан уступает ему свое место у штурвала, а сам разговаривает по мобильнику. Во второй раз, уже через тайского капитана, для меня сводятся эти два понятия: интеллегент и буддист. Длиннющая моторная лодка везет всю нашу теплоходную банду к причалу между двух скал на остров Джеймса Бонда. Когда-то здесь снимали фильм, где главный герой прятал ядерную бомбу. Сейчас на этом острове самый дешевый жемчужный рынок, торгуют цыгане и мусульмане. Мужчины добывают жемчуг, а женщины занимаются торговлей. Гид посоветовал сначала полюбоваться островом, потом идти за покупками. Но... именно меня хватает за руку цыганка и просит выбрать у нее жемчуг. Объясняю, что хочу сначала остров посмотреть. Не отпускает и пробует заинтриговать товаром, за руку хватает. Мне странно и прикольно. Играю с ней в игру, снижая цену, как учил гид, во много раз. Торговаться вообще не умею, а тут ситуативно не уступаю. Мне, действительно, сейчас не надо, а уйти не получается. Подарки-то все-равно какие. Беру за полцены две нитки жемчуга. Не отпускает. Ставлю ультиматум: или за минимум пять штук, или ухожу. Видно, перецыганила и ее, она обиделась. На другой стороне острова бесподобный скальный пальчик в воде и дорожка наверх на другую сторону острова. Успеваю заснять то, что хотела и погружаюсь в рынок. О! Это ужасно! Рассмотреть чего-то невозможно. "Торговаться" тоже некогда, да и не в кайф (это вообще не мой кайф). "Морда лопатой" помогает лишь на время, потом меня как-то все-равно вычисляют... А у нас уже нет времени, лодчонка пристает, забирает своих и тут же отходит. Примерно моих лет мусульманка просит у нее посмотреть. Объясняю, что уже убегаем, отходим. Ее отчаяние, выражаемое в гневной брани на меня выражает то, что именно я должна была у нее что-то купить. Какая-то женщина, тоже мусульманка, извиняется за нее. Вообще-то странно, на других она и не тратит порох. Но ее отчаяние заставляет остановиться. Беру у Сережи денежку и просто ей даю, говорю, что мне ничего не надо, опаздываю. Она сияет: "Нет, возьми что-нибудь у меня, что хочешь!" Беру для Светика небольшую ракушку. Я не знаю, что произошло в этот момент, но у меня появилась сестричка-мусульманка. Это далеко от рыночных отношений, это диалог внутренних миров. Один взгляд, одна улыбка.
На обратном пути, после шикарного обеда из тайских блюд, который я наполовину променяла на съемку ускользающей от нас на свои места действительности, канойщики снова нас врезали в скальные гроты. Но это уже не темные проходы, а тонко расцвеченные солнечными и водными бликами каменные зальчики и коридоры. Они ведут в круглый водный зал без потолка с бирюзово-зеленой водой, очерченный заросшими каменными стенами и залитый разнонаправленными солнечными потоками. Выплыв из зала через огромную арку, плывем по замкнутому скалами заливу. Подплываем к лодочке, наполненной на продажу голубыми крабами в диаметре примерно двадцать сантиметров и такими же по размеру круглыми существами, покрытыми коричневой броней, с длинным острым хвостом и многочисленными иглами-ножками, - эдакий водный танк, но, говорят, очень вкусный. Сережа даже подержал эту диковинку за хвостик, а Светик не соизволил.
Почти прощаемся с проливом, но тут нам еще сюрприз. Канойщики отвозят нас на узенькую песчаную полосочку к острову для купания. Сливаемся с водой, сами становимся этой живой насыщенной зеленой мутью и плывем втроем далеко от острова, даже за теплоход. Просто хочется плыть и уплыть далеко-далеко в океан. Мальчишка без круга и без мишек на руках. Ждет, пока я ныряю, потом сам ныряет. А выныривать не хочется, там живешь какой-то естественной жизнью, как дома, и невозможно нажиться впрок! Попадаем на глубине в обещанное гидом Андреем у скал течение (просто, видимо, так далеко не заплывают) и сносимся к тем же "нежелательным" скалам, далеко от теплохода. Кажется, пора возвращаться. Ну, довольно круто... Я даже, преодолев часть пути, мальчика отдаю папе. Уже не так далеко от берега помощь предлагает катающийся на каноэ наш турист. Смысла нет соглашаться, провожаю мальчиков до пляжа, а сама ухожу в свободное плавание до теплохода с нырянием без оглядок. Как же! Где-то меня настигают возвращающиеся мальчики на каноэ, канойщик сбрасывает буксирную веревку, работаю немного тормозом. Уже на теплоходе, вныривая взглядом в кружевную листву здешних деревьев, нахожу дерево-хранителя этого места. Саватди-кха-а! Кхопхун-кха-а! Я готова ехать домой.
В кайф от обратной дороги вклинился со своим концертным выступлением наш смуглый друг с несколькими тайскими мальчиками. Ужасная самодеятельность с огромной претензией и прикидом. Прикольный юный таец неплохо двигающийся. Но вторым планом - стеб над туристами и откровенное хамство, почему-то незамеченное остальными или тонко незамеченное... Уже на причале, прощаясь, "артисты" благосклонно обошли всех зрителей, пожав руку. А потом, помахивание рукой на прощанье превратилось в стебную тираду на тайском примерно такого плана: "До свидания, до свидания! Всего хорошего! Катитесь отсюда! И больше никогда сюда не приезжайте!" Что может быть откровеннее и сокровеннее этого непосредственного юношеского выплеска, выразившего отношение усталого от развлекух народа, вынужденного каждый день что-то изображать перед туристами.
Возвращаемся на Карон к нашему дракону перед отелем, фотографируем алтарь перед входом, цветы на ограде. Идем на массаж. Спрашиваю у заведующей этим массажным центром, показывая на фото: "Это лама?". Она отвечает: "Это Будда. Совершенный человек". И показывает, в какой позе необходимо медитировать, как дышать. А я только сажусь, улетаю, минуя вообще дыхание (не то, что на четыре счета). Она смотрит пульс и только удивленно повторяет: "Хорошо, очень хорошо!". Рассказывает, что кто-то из русских увидел фотографию, им помогли устроить встречу и приезжий стал учеником этого Будды. Дарит книгу Учителя с фотографией для медитации. Фотография живая, только это не мой Учитель. Как-то знаю. Массаж уже почти небольной, в прочищенные точки просто вкручивается энергия, но без личностного внедрения, простое управление потоками, но моими потоками, учитывая запросы и возможности моего тела.
Выкладываю перед фотографией Будды сегодняшнюю "добычу" - горсть жемчуга ("в ладони") и веточку орхидеи, подаренную мне хозяюшкой облюбованного нами ресторанчика. Ухожу в медитацию. Ох уж эта "медитация"! "Замыленное" слово, заставляющее скептиков ухмыляться, фанатиков психовать, а полу"продвинутых" и полу"посвященных" затаенно полуулыбаться от осознания своего полу"знания". Широчайший спектр искусственных значений и смыслов, как, например, у слова "прикольно", понимай как хочешь. Ну, в общем, "ничего". Пойдем от простого дзеновского "смотрения". Тет-та-тет. Один-на-один с Собой, своим "Я", своим пустым Началом, просто смотрящим на... Есть только одно смотрение. Отдых от смыслов. Захочешь - выруливай в любой смысл, но надо ли... Просто Ничего... "Познание" себя, "саморефлексия" - потом (в любой форме). Здесь пустота, Нирвана. Родное апофатическое "Я". Смешно. По балкону бегает ящерка. А Будда с фотографии входит во-внутрь и сжигает нутро. Нить общения не прерывается и во сне. Улавливаются приливы переходов от глубинного общения к общению в полусне и периодически закрепляются просыпанием, где Учитель перед глазами. Затянувшаяся на ночь работа с необходимостью реализовать встречу в жизни.
