И вот однажды голодные маленькие дети прокрались в сердцевину смешанного поля и сломали один початок у царицы Кукурузы. Они не знали, что на самом деле оторвали ее одну ручку. Красногривый лев Август - охранник царственной четы - примчался на стон своей царицы. Она стонала от обиды и боли. У нее теперь осталось всего пять ручек.
Август примчался и увидал, что бедненький мальчик в куцей одежонке сидит на земле и жадно вгрызается в сладкую ручку царицы Кукурузы, оторванную от стебля. А другие дети - его братья и сестры - подбираются к царю Гороху, чтобы сорвать его сладкие гороховые ручки и съесть их заживо. Август зарычал и положил на жующего мальчика свою огромную лапищу. Мальчик испугался и закричал. Лев Август рыкнул:
- За то, что ты, мальчик, поломал ручку моей царицы, я тебя съем!
Бедный мальчик пукнул от страха и пролепетал:
- Не ешь меня, лёвушка! Я тебе еще пригожусь!
- Как же ты мне пригодишься?! Разве что, насытишь мой живот. Ты зачем сорвал ручку царицы?
Мальчик захлопал ресницами и сказал:
- Я чуть не умер с голоду, а у твоей царицы оказались самые большие ручки в этом поле.
Лев Август задумался о страшной и нелепой жизни, когда бедные дети не могут пообедать и вынуждены воровать кукурузу с царского поля.
- Ладно. Я отпускаю тебя, мальчик! Но учти: если ты еще раз придешь на царское поле и будешь рвать ручки у моей царицы и царя, я обязательно тебя съем!
- Хорошо! Хорошо! Я больше не приду!
Мальчик благодарно посмотрел на льва и стремглав помчался в сторону своего села, тогда как его младшие братья и сестры уже давно разбежались от страха.
Лев Август бережно подошел к своей царице и спросил ее:
- Ваше высочество! Вам сильно больно?
Царица Кукуруза вздохнула и ответила:
- И больно, и обидно, Август! Ведь я была полевым Шивой - когда радовалась, танцевала и двигала своими шестью руками - вправо и влево, по кругу, вверх и вниз. А царь Горох хлопал в ладоши - шумел своими огромными стручками. А теперь это не будет так красиво, как раньше: бедный голодный мальчик нарушил симметрию моих ручек...
- И что же сделать, чтобы симметрия вернулась? - спросил Август.
Царица Кукуруза задумалась и сказала:
- Когда бедный маленький мальчик еще раз придет на наше царское поле, я сама отдам ему свой пятый початок, и симметрия восстановится. У меня будет две ручки слева и две справа.
(Если ты, малыш, не знаешь, что такое симметрия и кто такой Шива, я скажу тебе: симметрия - это одинаковость со всех сторон, а Шива - это восточный индийский бог с шестью ручками. Веселый танцующий бог.)
Но мальчик больше не пришел. Он пообещал льву. Надо держать свои обещания во что бы то ни стало. Если даже ты умираешь от голода. Ведь стоит только оглянуться вокруг: на деревьях, в реках и море, на земле полно еды - яблоки, груши, ягоды, например шиповник, виноград, например дикий таффи, рыба, например караси и окуни, дивные крымские каперсы - маленькие рубиновые арбузики, божественная витаминная руккола...
Мальчик сдержал свое обещание.
А пятую ручку царицы Кукурузы скушали птицы - большие крымские птицы счастья вроде полевых ястребов. И царица снова танцевала своему царю, симметрично двигая початками, а царь Горох хлопал в ладоши, потрясая сладкими гороховыми стручками и ожидая других детей и птиц. Ведь нужно делиться с голодными, которые по разным причинам не могут работать и зарабатывать.
Лев Август вернулся в свою саванну и женился на одной! львице, потому что ему не надо было больше никого охранять и он не нуждался в прайде. У него родились львята. Август учил их делиться и всегда держать свои обещания.
(Если ты, малыш, не знаешь, что такое прайд (впрочем, откуда же малышам это знать!), я скажу тебе: это когда у одного мужа есть много жен, многоженство, некрасивый атрибут мировой религии под названием "ислам". И когда первая жена общается с мужем, другие жены сидят одни, плачут или даже дерутся.)
Поэтому запомни, малыш: верность - это самое первое семейное счастье. Счастье семьи людей.
В ОЖИДАНИИ БАЛЕРИНЫ
На берегу Коктебельской бухты - там, где делали фильм "Алые паруса" - жил-был взрослый сибирский мальчик молдавских кровей по имени Рай. Каждый день, каждый вечер и каждую ночь, если ему не спалось, он выходил к волнам и долго смотрел в море, на светящийся Зурбаган, в черную звездную даль... Он ждал свою балерину.
Рай купил алую спортивную машину, домик в Библейской долине прямо под горой Коклюк и немножко земли. Он надеялся вместе с балериной взойти на эту немалую гору и сесть в белую ротонду, которая возвышалась на вершине. В ожидании балерины Рай, бывало, сидел в этой ротонде и смотрел на звездопад воспоминаний - августовский звездный дождь. И думал, что, когда балерина Элина приедет, он посадит вокруг каменного маленького бассейна в центре его земли белоснежный гибискус. Он наполнил бассейн водой, и в нем завелись лягушата.
Днем, в жару, Рай приезжал на своих алых парусах к горе Юнге и шел плавать в море - обнаженный, а потом лежал на берегу под солнцем с закрытыми глазами и представлял, что когда они откроются - он увидит свою балерину в каком-нибудь платье. С пшеничными локонами. Высокую и стройную. Как тогда. Как всегда.
Но глаза открывались - и кроме толстых голышей, трясущих своими пиписьками и обвислыми сиськами, у моря не было никого. И только и оставалось, что смотреть на мыс Хамелеон - слева от Юнге, и справа на добрый профиль Волошина, волосами струящийся в локоны самой Сафо. А потом на Святую гору, и на ленинские Тригорочки, и на Сюрю-Кая - грудь Богородицы, и на пушкинскую маску... Это было намного лучше, чем смотреть на людей.
(Если ты, малыш, не знаешь, кто все эти памятники, то когда вырастешь - откроешь толстую энциклопедию или Википедию и, если захочешь, прочтешь о них.)
Рай посадил у себя на земле много чего интересного: две вербы над крошечным прудиком, ананасовый абрикос, белый адриатический инжир, черешню "Бычье сердце", грушу гранд чемпион, божественный нектарин, персик ред хейвен, яблони голден и симиренку, турецкую шелковицу "Черный принц" с громадными листьями-лопухами, крымскую черную смородину сорта "Фараон", лимонник и миндаль. А еще он посадил розы: фиолетовую, белую, оранжевую и красную. К зиме у него в молодом саду появилась кремлевская голубая ель, можжевельник, крыжовник и белая слива... Еще в её честь, в честь своей балерины, он посадил декоративную плакучую иву над прудиком, которая весной цвела белыми, дивными цветами. (По гороскопу друидов она, балерина, была ива.) Он завел чудесную собаку - белого русского спаниеля, нежную девочку - и назвал ее Эри. (Ель, спаниель и Эри были для него как лучшая в мире, рвущая душу поэзия... Его поэзия.)
Рай думал, что когда-нибудь балерина или его (её) сын будет кушать плоды его трудов и смотреть на верхушку Сюрю-Кая, видимую из его сада.
Специально для нее, для балерины, он хранил голубую рубашку с арабской вышивкой, купленную вместе с ней в Египте, - постиранную и поглаженную, чтобы надеть в день ее приезда. Он заказал своему другу ювелиру обручальные кольца из египетского серебра, разрешив переплавить браслет, который она ему подарила в Хургаде. Он купил ей серебряный перстень с крупным бриллиантом, который светил как фонарь даже при малых звездах. Он издал для нее роман "Серебро богов" в городе Петра...
Он даже бросил стрелять из своего арбалета по пивным банкам и покупать для этого 6-миллиметровые стальные шарики, потому что банок таких в его жизни больше не было. Он спрятал в кожаную сумку всю свою коллекцию ножей - от непальского громадного и кривого тесака с выбитым знаком инь и ян на рукоятке до крошечного перочинного ножичка с маленькой пилочкой для мизинца. И все это потому, что нож как символ больше не привлекал его. Он читал книжки о розах и жалел брошенных слепых котят...
Но балерина не ехала. Она занималась у зеркал в своей столице, медленно поднимала ноги, ела свое мороженое и как будто забыла, что Рай существует на Земле.
