Он продолжил:

- Все должны работать на меня... - Сергей поднял брови и подумал: "Ничего себе замашки рабовладельческие!".

Профессор поправился:

- То есть, я хотел сказать, на одну тему, - Сергей опять подумал: "Ничего себе оговорочки!", а старик тем временем внушительно продолжал:

- А потом я уже обобщаю, так ска-ать, решаю методологические проблемки. Консепсии выдвигаю новые. На основе полученных данных.

Он приосанился и добавил:

- У меня более двухсот публикаций по этой теме, что ж, и соавторы есть. Кто заслужит, в соавторы включаю. И защиты идут. Опять же, кто заслуживает.

Сергея охватило очень неприятное чувство, он вдруг представил себе, что пойдёт на поводу у этого "учёного" и заставит своих сотрудников делать дополнительную работу. А потом окажется, что они "не заслуживают быть соавторами".

Ему стало совсем некомфортно, он понял, что пора заканчивать и сказал:

- Я подумаю, Семён Тарасович!

- Ну, думайте, думайте! Только поторопитесь! У нас сроки, знаете ли! Желающих много. Хе-хе. - Главный не удержался и спросил:

- Вы не космонавт, случайно?

Тот ответил обстоятельно, поглаживая бороду:

- Космонавт, и не случайно. Космические исследования имеют прямое отношение к моей теме. Планируется новая большая экспедиция на Луну. Апертуры Наливайко-Рысакова, слышали?

- Рысакова? Да, что-то слышал. На Луну? А мы при чём?

Профессор ухмыльнулся и покачал головой.

- Это пока секрет. Соглашайтесь, Сергей Петрович, не пожалеете. Кто первее, тот и правее.

Сергей проводил гостя и вызвал Малышевского, Майбороду и Крестовского. Подумал немного и вызвал Роллен.

Все явились, даже Эдуардо. Он рассвирепел вконец, но всё-таки пришёл.

Все были в курсе, и быстро обсудили необходимые действия. Первым делом Крестовский обещал оборудовать ещё пару скафов "зондами Роллен", как они шутя стали называть прикреплённые снаружи, спереди и сзади лодки, устройства.

Малышевский занимался публикациями и патентами.

- Только никаких ссылок на этого Разевай-Корыто!

- Само собой, разумеется. Сноллигостер Сноллигостер. Человек, руководствующийся личной выгодой, а не должностными обязанностями и общечеловеческими принципами.

. Голодный бандикут Опасный грызун.

. - Спокойно сказал Вита-пуля. - Если их ещё и стая... Но он не откусит, время упущено.

Первым рейсом собирались проверить точку исчезновения "двадцатки". Про неё была самая первая информация от Косинуса, про техногенный интерьер большого ангара.

В команду входили капитан-пилот Крестовский и второй пилот Малышевский, а также Кос, само собой. С заглушками, которые разработал Эд. Первыми в модулях дежурили Кондрат и Буран.

Вторым был запланирован визит в точку исчезновения "четвёрки" Лючии Крестовской. Вторую команду составили капитан-пилот Крестовский и врач Майборода. Третью команду, запасную, составили Малышевский и Роллен.

***

Нетерпение Эдуарда достигло точки кипения. Он бежал в отделение микронелов бегом, забыв свою шляпу в кабинете. Помещения стазиса встретили его прохладой, запахом озона и негромким шумом работающих генераторов поля. Он зажал себя в кулак и прошёл все процедуры. Нетерпение выдавала только гримаса, заломленные брови и плотно сжатые губы.

Наконец Эдуардо и Вицли-Пуцли были уложены в стазис, успешно рассоединились и очнулись в виде микронелов уже внутри лодки.

Микроскаф 10/33, оборудованный наружными зондами, был доставлен в точку отправления с командой на борту. Эдуардо успокоился, воспоминания и переживания остались "на берегу". А Малышевский и так был спокоен, как удав.

Они немного поржали над своим внешним видом. Как всегда, Эдуардо превращался в копию детёныша мартышки, а Вицли-Пуцли был похож на уродливого грозного божка ацтеков Уицилопочтли. Шуточки на эту тему неизменно входили в ритуал отправления микроскафа.

Косинус индифферентно сидел в грузовом отсеке в виде шара. Он проходил тестирование новой "баушки". Два модуля рядом зашевелились, подняли руки, потом заполнили карточки и вставили их в карманы на груди.

Кондрат 3М и Буран 1М.

Кон рассмотрел надпись второго дежуранта в модуле и на этот раз не удивился. Он сказал с большим уважением:

- Здравствуйте, Сергей Петрович!

- Привет, Кондрат! Как ты?

- Да всё в порядке.

- В капсуле что?

- Обложили заглушками. Они их встроили в такое как бы одеяло... с замком, с молнией...

- Спальный мешок. Это я предложил.

- И шлем отдельно.

- Посторонних... как назвать-то? Сигналов нет?

Кон помотал головой отрицательно.

- Хорошо. Ты парень разумный, но я ещё раз лично прошу - никакой самодеятельности.

- Да я понимаю.

Наконец приблизилось время "Ч". Все заняли свои места, Искрин получил команду на движение. Коса посадили в центр рубки и посматривали.

Скаф неспешно преодолел несколько миллиметров до апертуры. Впереди появилась синеватая муть, раздался звук, который уже стали называть "урчание-мурчание", сокращенно "ур-мур". Эд взглянул на Коса. Никакой реакции. Так, заглушки работают. Посмотрел на модуль Кондрата. Тот кивнул. Порядок.

Крестовский всё-таки взял обычную перчатку и тихонько переговаривался с Искрином. Наконец он выпустил зонд впереди лодки, в открывшийся телепорт. Все напряжённо рассматривали картинку с камер зонда. Наконец Малышевский спросил:

- А мы, часом, не в другую апертуру заглянули?

Дело в том, что никакой техногенной обстановки на экранах не было. С камер зонда не было видно вообще ничего. Синеватые капли остались позади, и снаружи транслировалась какая-то темно-серая муть.

Крестовский сказал:

- Подожди. Уно моменто. Света нет. - Он уже взаимодействовал с перчаткой, настраивая зонд. Помычал немного и сказал:

- Свет! Даю освещение!

Все снова прилипли к экранам. На первый взгляд, ничего особенно не изменилось. Стало светлее, но никаких механизмов, движущихся частей или хотя бы чего-то определённого не было. Только нечто серое.

Зонд прошёл по всему доступному периметру, на всю свою длину в пять сантиметров. Ничего. Все разочарованно молчали.

Потом Крестовский просто сказал:

- Рудики, на выход! Проверить длину шкертиков Шкертик (морской термин)- короткая веревка, тонкая, не для больших нагрузок.

. Не менее десяти сантиметров.

Рассказ Кондрата

Йо-хо-хо! Мы с Главным двинули в шлюз. Чуть ли не наперегонки. Катушки с тросами, или шкертиками, как называл их Крестовский, были прикреплены снаружи, и проверить их длину мы не могли. Видно, он про это забыл от волнения.

Снаружи мы прицепили карабины поясов к этим "шкертикам". Что за слово? Но звучит прикольно и, как ни странно, понятно. И двинулись в апертуру. Я так понял, что две апертуры образуют один туннель, или телепорт. Когда совмещаются.

Мы должны проверить, в ту ли апертуру открылся телепорт, или нет. Перед нами было окно в виде неровного овала. Сверху вроде арка, а снизу более плоское основание, но тоже не прямое, а закруглённое. Вокруг него была рамка из синих то ли кристаллов, то ли капель. Но капли эти падали не вниз, а вперёд, на нас. Падали и исчезали, появлялись новые.

Ближе к центру отверстия они были крупнее, примерно с фалангу пальца скафандра микронелов, к периферии становились мельче, переходя по краю в синеватую муть.

Сергей Петрович, вернее, его модуль, спокойно подошёл к апертуре и шагнул за эту живую рамку в самой низкой части. Я за ним, а чего бояться модулям? Тем более привязанным?

Ну, так вот, мы прошли настоящим туннелем, шагов десять. Кругом неровные синие стены. Ну как - синие, скорее, сизые и местами сверкающие, как электрические искры.

Снова перешагнули рамку и попали в какое-то помещение. Там было темновато, только луч прожектора лодки прорезал тьму. Однако рассмотреть ничего не удалось. Внезапно что-то громко булькнуло, и меня сбило с ног. Потом-то я дотумкал, что скаф был в воде, а перешли мы в ангар, наполненный воздухом.