Подружка, Верена, что-то трындела про невозможность сохранить правильные пропорции не то что в буханке, а и в таблетке. Что буханочки-то будут или сплошь из кориандра, или из соли, или из муки. И лишь одна на тысячу сохранит первозданный вид.

И питательные таблеточки приходится делать сразу в микроформате, иначе та же петрушка получится. В смысле, неравномерность. Поэтому работа кропотливая, сотрудники работают в микроформате.

Конечно, как врач Петровская прекрасно понимала, что ограничения есть и будут. Но как хороший едок, как здоровая женщина, мечтала о нормальном обеде.

Поэтому после двухнедельного дежурства Лаледе ужасно хотелось любой человеческой еды, пусть тыквы... А лучше бы жареного мяса, чёрного хлеба, и... Леда размечталась. Но это потом, после восстановления. Пока диета, это правильно. Потерпим.

Она машинально ответила Лилане-Светлане:

- Роскошно, роскошно, - Леда представила себе запахи и вкусы свежеприготовленного обеда и почувствовала аппетит. Тело, разумеётся, напитали, когда вывели из стазиса, но желудок требовал своёго. Она непроизвольно сглотнула и сказала:

- Дайте вообще-то чего-нибудь погрызть, Лиланочка, оказывается, я проголодалась.

- А то я не знала! - сочувственно усмехнулась Лилана. - Вот, возьмите, это можно, - она протянула Лаледе пакетик с печеньем.

- Ой, спасибо. Какой аромат! Ваниль, - она принюхалась, - ещё сливочное масло... орехи, сухое молоко, мука, даже сахаром пахнет! - Леда нетерпеливо разорвала скромную упаковку.

- Ну, уж сахаром навряд ли, - улыбнулась Светлана-Лилана. - Кушайте на здоровье, печенье специальное, полностью растворимое. Новая разработка лаборатории питания. Как раз для восстановления после воссоединения: белки, жиры, углеводы, все витамины и регуляторы для желудка и кишечника.

Она осмотрелась, всё ли в порядке. Добавила:

- Вода на столике. Больше пока ничего нельзя.

Леде хотелось ещё поговорить, и она спросила:

- А как там мой кэп с рейса? Иван Спиванский? - как будто был другой Спиванский, не Иван.

Света кратко ответила:

- Пока у всех все штатно. - Леда поняла, что поболтать не выйдет, знакомой явно некогда.

- Спасибо, дорогая.

- Всегда пожалуйста. Поправляйтесь. Хорошего восстановления! - улыбнулась медсестра.

Она сделала все необходимое, оценила состояние пациентки как удовлетворительное. Ещё часа два, и микронел восстановится полностью.

Светлана-Лилана попрощалась и ушла. Лаледа немного пожалела, что не удалось посплетничать, но что делать. Она принялась за печенье, понемногу наслаждаясь нормальной едой. Надо Спиванскому позвонить. Как он там восстанавливается?

***

Иван Спиванский восстанавливался нормально. Дисциплинированно съел, что дали, и спал сном младенца. Он тоже легко проходил процедуру восстановления.

Так что рейс закончился штатно. Лодку вычистили и подготовили для следующего дежурства. Котангенс принял форму шара, сидел в грузовом отсеке в специальной выемке, заряжался про запас и ни о чем не думал.

Баушка, наоборот, не могла не думать. Её запрограммировали так, что она должна была все время проявлять мыслительную активность.

Если реальных задач не было, Искрин делал расчеты всех возможных маршрутов на следующий рейс, или пересчитывал варианты прошлых путешествий, искал ошибки, классифицировал и обобщал. Между прочим, иногда запросы на эти материалы поступали.

Следующая вахта заступала на дежурство на МС 01/23 только завтра. Капитан-пилот Селивёрстов Игорь и врач Алла Алконст, по-модному, Алия. Да, наконец-то она закончила обучение и стала полноправным микронелом.

Ей ужасно надоела стажировка, необходимость подчиняться Петровской, терпеть её придирки и откровенное увиливание от работы. Алла никак не могла дождаться окончательного испытания. Правда, побаивалась, что экзаменатором будет всё та же Леда, но обошлось.

Молодая врач очень тщательно подготовилась к проверке. Алию экзаменовал лично зав. отделением микролечения Павел Петрович, поставил "отлично" и поздравил с вступлением в отряд микронелов.

Глава 12. Отряд микронелов

Андроид тоже человек.

Котангенс

Микронелы имели своё отдельное, полувоенное формирование, которое называлось отряд. Не совсем военное, потому что воинская дисциплина там не предполагалась. Однако любого врача из отряда можно было вызвать для консультации или лечения, как в модуль, так и в виде микронела. В любое время. Это зависело от задач и обстановки. Врачи микронелы в рабочее время считались постоянно на дежурстве, примерно как спасатели.

Там у них, в этом отряде микронелов, было два отделения: врачи и пилоты скафов. Сотрудники могли иметь всего три звания - генерал, офицер и вольноопределяющийся.

Генеральское звание имел заведующий отделением микролечения, Павел Петрович Молчанов. Офицерами считались капитаны-пилоты и врачи отделения, которые несли длительные вахты на скафах. "Вольнопёрами" звали прочий народ, который имел право на стазис, уменьшение, дежурства, но не нес обязанностей врача или пилота в полном объёме.

Например, вольноопределяющимися были главный врач Сергей Буранов и главный инженер госпиталя Эдуард Крестовский.

Порядки в отряде были строгие, но не особенно отличались от порядков во всем госпитале. Дежурства, вахты, консультации, всё это занимало рабочее время офицеров без остатка. Зато перерывы между вахтами, по выходе из стазиса, были неприкосновенны. Обычно они составляли несколько дней. Врач мог полностью посвятить время отдыху, а мог работать в госпитале, или в другом месте.

Поэтому офицеры хоть и ворчали, жаловались на длинные вахты, на неудобное расписание дежурств, но на самом деле были довольны своим положением. Текучки не было, хотя выход врача из отряда, то есть увольнение, было свободным, не то, что с военной службы.

Но люди требовались, микролечение набирало обороты. Приходят новые скафы, необходимо укомплектовывать команды.

Алла Алконст, то есть Алия, об увольнении и думать пока не думает, она бежит на первую вахту с радостью. Отряд микронелов располагается в отделении микролечения госпиталя "Утренняя звезда".

Отделение занимает часть большого здания, его ещё по старинке называют лабораторный корпус. Раньше в нем были только лаборатории, где, собственно, и было разработано микролечение как метод терапии. Теперь здесь и они, и отряд, и главный инженер со своими службами.

Здание очень высокое по меркам двадцать четвертого века, десятиэтажное, имеёт стандартную форму куба. Такую форму разработали после Большой войны, когда с легкостью было уничтожено огромное количество зданий самой разной архитектуры.

Правда, куб этот необычный. Углы здания скруглены, внешних окон мало, и они тоже имеют округлые очертания. В большинстве внутренних помещений функцию окон выполняют экраны, на которые транслируется внешняя обстановка и звуки в реальном времени, с небольшим отставанием.

Освещение и вентиляция работают прекрасно, поэтому дискомфорта у сотрудников не возникает. Тем более, что все стены, да и потолок, являются экранами, и можно настроить их на любые объемные или плоские изображения. Но люди обычно предпочитают стандартный кабинет с окном. А в окне текущую погоду.

Алия бежит по пружинящим дорожкам больничного парка, одета легковато, но бежать недалеко. За берёзами уже видна аллея из пирамидальных тополей, которая прямо выводит к лабораторному корпусу. Берёзы стоят золотые, а тополя ещё темно-зеленые. Интересно, думает девушка, кто придумал эту аллею, вроде бы деревья-то южные, эти темные пирамиды. Но красиво. Похоже на кипарисы.

Вот и корпус. Здесь самая серьёзная проходная. Другие здания госпиталя оснащены традиционной, автоматизированной системой охраны. Но здесь это не получается. Электромагнитные поля нарушают работу многочисленных приборов, ухудшают связь микроскафов с "берегом", мешают техникам Крестовского.