Он сидел, откинувшись на спинку "кожаного" дивана, прикрыв глаза. Леде не сиделось спокойно, и она решила все-таки заговорить первой:

- Кэп, как тебе Котангенс, не надоел?

Иван открыл глаза и ответил:

- Да нет, ведроид как ведроид, сноровка есть. - довольно безразлично, между прочим, ответил капитан Спиванский. "Ведроидом", бывало, капитаны называли бортовой андроид. Ведро с гайками, то есть.

Она начала заводиться. Фыркнула и сказала:

- А что у тебя не ведро? С гайками? Лодка ведро, машина ведро.

Он не отвечал, снова прикрыл глаза и расслабился.

- А имя что такое дурацкое? - продолжила Леда. - Все время забываю спросить на берегу, не до него. От слова кот?

На прямой вопрос кэп ответил:

- Примерно. Так, котангенс - это тригонометрия. - Он подумал, давать ли определение понятия "котангенс". Посмотрел на Ледушку и передумал. Врачи не очень с математикой почему-то. Да и лишняя это информация.

И просто сказал:

- Дройдам стараются давать такие имена - там... э-э-э... такое как бы математическое, техническое, или электронное, и чтобы на основной образ походило.

Леда ухмыльнулась, потом скривилась:

- В смысле, "Котангенс" начинается с "кота"? И плюс твоя тригонометрия? - Леда состроила ещё одну гримасу, видимо, выражая непонимание. Но гримаски получались милые, она точно знала, репетировала.

Кэп покачал головой, подумал немного и ответил:

- Наверно, да. По-моему, это зря кто-то выпендривается. Ну, был бы Барсик, да и все, - кэп снова задумался. Он любил кошек. Был когда-то и у него Барсик. Ба-арсик, кс-кс... Но кроме имени, ничего не всплывало. Ну да, помнить, но не вспоминать. Ограничения микронелов. И он продолжил:

- А то был кот Косинус на эм-двадцать, потом есть пингвин Пинкод, собака График...

Лаледа захихикала:

- "Аф-аф", что ли? - но развить тему не успела.

- Петровская! - прозвучал вызов из динамика.

- Пока, Ив! - Лаледа изобразила воздушный поцелуй.

Он легко ответил:

- Пока, дорогая. Я тебе позвоню, - и снова закрыл глаза

Леда Романовна вышла через переходник в специальную капсулу, уже отстранённо почистила и помыла себя, то есть микрошу, устроила в специальное гнездо, нажала нужную кнопку.

Вошли два модуля эм-два, то есть средние медработники, с карточками "Степан" и "Вероника", поздоровались, быстро и профессионально надели и подключили шлем, датчики, начали тянуть катетеры.

Вероника сказала:

- С возвращением, Леда Романовна! - Девчонка, кажется, знакомая, подумала Леда, вроде бы медсестра из хирургии. Нет, не вспомнить. Но ответила, ласково сказала:

- Спасибо. Вероника, как там снаружи? - По модулю ничего не поймёшь, лицо у него закрыто, но голос прозвучал тепло:

- Всё так же, всё нормально. Погода хорошая. Считайте до десяти.

- Раз, два, три...- Лаледа закрыла глаза и отключилась. Она знала, что сейчас микрошу протестируют. Если все в порядке, подключат к автономке, промоют уже как следует и засунут в стазис, до следующей вахты.

Сама же врач Петровская начала проходить процедуру восстановления и воссоединения, то есть ПВВ.

Через пару часов Лаледа открыла глаза и обнаружила себя в больничной палате, на функциональной антигравитационной кровати, в обычном макроформате.

Все тело покалывало, кожу жгло, в глаза будто песок насыпали. Леда поморгала. Так, ещё в ушах шумит. Голова кружится. Ну ничего, всё терпимо, кроме головокружения.

Пришли правильные воспоминания. Надо сделать гимнастику. Как там? Фиксируем взгляд и делаем повороты головой. Леда остановила взгляд на табличке на спинке кровати и стала медленно поворачивать голову. Рраз-два-а. Ещё.

Она закрыла глаза, полежала, сделала ещё упражненеие. Кажется, отпускает. Женщина осторожно потянулась, осмотрелась. Обычная больничная обстановка. Её личные мелочи лежат на прикроватном столике, там же стакан-поилка с водой, да ещё букет цветов. Это, интересно, кто же позаботился?

Леда потянула носом. Тонкий горький запах осенних хризантем наполнил блаженством. Микронелы в виде микроши, как и модули, полностью лишены обоняния. Это единственное чувство, которое совершенно не нужно в скафе. Даже вредно. Две недели в условиях скученности хороших запахов не добавят.

Зато после вахты запахи ощущаются особенно остро. Не то чтобы ароматы резко бьют в нос, наоборот, они распадаются на составляющие, играют всеми гранями. Леда с ходу могла не только узнать любые духи, но и не хуже прибора определить их компоненты.

Постепенно вахта на двадцать третьей отходила на второй план, голову занимали обычные заботы и проблемы. Процедура воссоединения у неё обычно проходила спокойно, занимала всего часа три-четыре. Так что беспокоиться не о чем и торопиться пока некуда.

В дверь постучали.

- Да, войдите! - Лаледа снова потянулась осторожно, стараясь не задевать провода и катетеры. Жжение проходит, возвращаются обычные ощущения гладкой постели, снизу чувствуется антиграв. Когда он работает, начинаешь понимать, каково оно там, на облаках.

Вошла медсестра, сказала приветливо:

- Здравствуйте, Леда Романовна! С прибытием! - Это Лилана-Светлана, хорошая знакомая и по совместительству медсестра отделения восстановление госпиталя.

Леда охотно ответила:

- Здравствуйте, Лилана. Спасибо. Как дела на берегу? - Так, почувствовала она, у Светки как раз новые духи. Лаледа постаралась незаметно принюхаться. Надушилась девушка, похоже, недавно.

Прочувствовав дивный аромат и подумав, Лаледа решила, что это древний, но вечно юный АзСерцо. Смородина, вербена... иланг-иланг. И венерианские водоросли, точно! В сердце. Сверху немного мандаринчик был, ещё ананас, что ли? Нет. Земляника? Нет. Фейхоа. Точно. С юмором.

Леде пришло в голову, что парфюмеров надо набирать из микронелов после вахты. Лилана между тем рассказывала:

- Да ничего, всё по-прежнему. Сегодня десять микрош проходят восстановление, забегались. - Она намекала на отсутствие времени, запарку. Однако девушка улыбнулась и спросила:

- Как себя чувствуете? Что-нибудь необходимо?

- Нормально себя чувствую, спасибо, - сказала Леда. - Ничего такого особенного не нужно. Все хорошо, - и не удержалась, спросила:

- Какие на вас духи? Чудный шлейф, не узнаю.

Лилана привыкла к таким вопросам. Что ж, знакомо. Сама после вахты ко всем принюхивается. Она с гордостью произнесла:

- Это новые. "Ноне семпре ли" АзСерцо. "Не всегда нет".

Леда не расслышала, переспросила:

- Навсегда? Семпрели?

- Нет, не всегда. Нет. Ноне семпре ли, - повторила медсестра, явно гордясь новым ароматом и познаниями в забытом всеми языке.

Леда продолжила приятный разговор:

- Ясненько, спасибо. Чудесненько. Вам очень хорошо, идёт. Надо будет тоже попробовать, - сама Леда больше всего любила духи Мошкино. Но стеснялась названия, никому не открывала секрет.

За разговором Лилана проверила шланги и катетеры, показания приборов. Приладила ещё пару датчиков.

Петровская поинтересовалась:

- А что на обед?

Лилана, откручивая какую-то крышечку, ответила:

- Протёртый суп из тыквы, молочная каша и кисель. Клюквенный, кажется. Обыкновенный рацион, специально для восстановления. Обед через час.

Леда непроизвольно сглотнула. Микронелы на дежурстве питались в основном таблетками да пюре из тюбиков. Сбалансированный рацион включал абсолютно все необходимое для миниатюризированного организма. Но едой это было назвать, конечно, трудно.

Лаборатория питания НИИ и госпиталя "Утренняя Звезда" пыталась изменять вкусы питательных пилюль, делать их гелевыми, или полужидкими в оболочке. Микронелам на вахты выдавали пасты в тюбиках, кисели в бутылочках. Но всё это не нравилось, надоедало. Без обоняния любая пища кажется безвкусной.

Леда никак не могла понять, почему не уменьшить буханку хлеба, да не выдать пару дюжин бородинского на вахту. Её подруга работала как раз в лаборатории, она объясняла что-то про измененные потребности микронелов в жирах, ещё в чем-то. "Тогда добавьте жиров, или чего там ещё, - переживала и громогласно командовала Лаледа. - Невозможно же постоянно глотать всякую ерунду вместо еды. А приходится!"