- Верните мне рюкзак, там мои вещи, и выдайте, пожалуйста, новый комплект белья, - говорила я тихо, даже просительно. - Этот грязный.
Анна Михайловна же вдруг возмущенно фыркнула и, подскочив ко мне, больно вцепилась в плечи, прошипела в самое лицо.
- Девочка, ты свои замашки интеллигентные брось лучше, цаца тут выискалась. Смотришь на всех свысока, шмотки небось импортные! Дрянь... - запал злости, кажется, прошел, и она уже куда спокойней, даже с удивлением проговорила. - Ишь белье ей грязное! Чай, не принцесса, переживешь.
Качая головой и что-то ворча себе под нос, она направилась к выходу. Лишь у самого порога нехотя бросила:
- Манатки к вечеру принесу.
Я же без сил опустилась на стул.
А рюкзак мне она, правда, принесла. Вечером, когда я уже глядя на старый будильник, показывавший одиннадцать, перетряхивала постель, собираясь спать. Только радость моя длилась недолго. Рюкзак был полностью пуст, а дно глумливо вырезано...
Глава 2
Год пролетел незаметно. О нем свидетельствовали лишь двенадцать зазубрин, выскобленных за кроватью в карцере, где я стала постоянным гостем. Детдомовские меня так и не приняли. Для них я осталась дрянью, как когда-то давно мне выкрикнула Анна Михайловна. Многие правда еще добавляли несколько непечатных слов. Сначала я честно пыталась понять причину всеобщей нелюбви, открытой ненависти со стороны ровесников и скрытого презрения от воспитателей и приходящих педагогов. Я никогда не жаловалась и не стучала на сверстников, предпочитая отвечать (что часто и являлось причиной посещения карцера) или просто не замечать оскорблений и унизительных тычков. Школьный материал я учила, перебиваясь с троек на четверки, как и многие другие. Работу (помогали на кухне, и приборка классов были обязательны для всех) всю выполняла хорошо. И все равно, меня не любили, насмехались, иногда, и это было прекрасней всего, не замечали. И я махнула на всех рукой. Презираете? Пожалуйста, я тоже о вас не слишком высокого мнения.
Сегодня я опять в карцере, но другом, зимнем. Этот карцер в отличие от обычного, в котором зимой температура такая же, как за окном, а значит при всем желании ночевать там никого не оставишь, находился на первом этаже. Тут тоже было довольно прохладно, единственное замазанное краской окно никто не утеплял и щели не заделывал, но терпимо, особенно под одеялом.
Свернувшись на кровати и дуя на озябшие руки, я пыталась заснуть, хоть часы и показывали всего девять вечера, но, во-первых, другого занятия здесь не было, во-вторых, мне вставать в пять утра и идти на кухню помогать с завтраком. И я уже начала проваливаться в сон, когда услышала тихий скрежет у окна. Раскрыв глаза, напряженно замерла. Неужели кто-то пытается проникнуть? Учитывая, что окно закрывалось хорошо лишь снаружи, а изнутри только хлипкий шпингалет, это было не трудно. Прибавьте к этому огромные щели, в которые легко всунуть нож и поддеть раму. Что же делать? Закричать? А если показалось или это ветер? Скрежет раздался снова, более громкий, противный. Словно металлом по стеклу скребли. Не показалось, но кричать, пожалуй, пока не стоит. Стараясь не шуметь, я встала и оглядела комнату в поисках чего-нибудь тяжелого. К сожалению, к таковым относилась только пустая пыльная ваза с отколотым на половину горлышком. Пришлось довольствоваться ей. На цыпочках я подкралась к окну, встала сбоку так, что меня не сразу заметят. Ждать пришлось недолго. Еще каких-то пару минут и в комнату с тихим шмяком упал рюкзак, следом за ним в комнату запрыгнул человек. Парень, облаченный во все черное. Послышался снова скрежет, и окно закрыли.
Он огляделся. Я же не могла отважиться ни выйти из укрытия, ни ударить его. Решилось все самой собой. От волнения и холода я переступила с ноги на ноги, половица громко заскрипела, а в следующий момент мою шею холодил металл.
- Не вопи, - у самого ухо тихо прошипели и, чуть отстранившись, посмотрели мне в глаза.
Темно-карие глаза и сердитый взгляд. Рожа его смутно знакомая, вроде из наших, поэтому вопить, как и просили, не стала. Лишь гулко сглотнула и тихо прошептала:
- Не буду, - взгляд невольно скосился на его руку, протянутую к моей шее, - нож убери.
Меня разглядывали еще пару мгновений, после чего отпихнули.
Затылок впечатался в стену, и я медленно сползла на пол. И плевать, что пол ледяной и грязный, зато он устойчивый, в отличие от подгибающихся ног.
- За что наказана? - между тем осматривая комнату, хмуро спросил он.
- Драка в столовой, - я недовольно буркнула и закрыла глаза.
О да, причины попадания сюда оригинальностью не страдали. Всегда была драка, если что и изменялось, то дислокация. Драка в раздевалке, во дворе и так далее и тому подобное. Скукота, одним словом.
Парень же только хмыкнул. Вблизи заскрипели половицы. Вздрогнув, я приоткрыла глаза. Он стоял у противоположной стены, выглядывал осторожно из-за шторы, явно пытаясь что-то разглядеть сквозь толстый слой голубой краски в окне. На мой взгляд, занятие абсолютно бесполезное. Однако он, похоже, что-то увидел, по крайне мере, сполз на пол и, повернув голову ко мне, приложил палец к губам. Я лишь кивнула головой. Молчать было не так и сложно, хоть на языке и вертелось пару вопросов.
Какое-то время сидели молча.
- Тебя как зовут? - голос его, раздавшийся в тишине, хоть и был тих, прозвучал не хуже раската грома.
- Ксана, - я посмотрела на него. - Долго еще прятаться? Холодно.
Он в который раз хмыкнул и, встав, снова выглянул в окно. Потянул рукав куртки вверх и посмотрел на запястье. Наверное, часы. Круто. Часы - редкость, за которые бились не на жизнь, а на смерть.
Парень же чему-то снова хмыкнул, на этот раз довольно, взъерошил волосы и, подойдя ко мне, протянул руку.
- Вставай.
Учитывая, что подтянув колени к животу, я просидела не менее получаса, встать было сложно. Ноги я отсидела конкретно. Под собственный тихий мат получилось принять вертикальное положение.
- Подвинешься? - он кивнул на кровать. - Приставать не буду.
Я лишь пожала плечами. Выбора-то особого нет. Все предметы в комнате начинаются и заканчиваются этой самой кроватью, а послать спать на пол по меньшей мере глупо и негуманно. Конечно, как вариант, можно было выставить туда же, откуда пришел, но в пятнадцати градусный мороз ночью на улицу отправлять людей мне не позволяла совесть, да и сомневаюсь, что он согласиться уйти. Скорее в случае чего, это меня отправят покорять морозные просторы.
- Из-за чего тебя преследовали? - тихо, не надеясь особо на ответ, спросила я, разглядывая потрескавшуюся краску на стене.
Ответил не сразу, явно взвешивая "за" и "против".
- Позаимствовал у одного человека одну вещь, - медленно протянул он и, помолчав, добавил. - Костя.
Константин, значит. Вот и познакомились.
***
Утро наступило с противного воя будильника. Поморщившись, открыла глаза и повернулась. Ночного гостя не было уже и в помине, и это радовало. Как вести себя с ним я не знала, поэтому ушел и, слава богу, тем более за мной сейчас прийти должны.
Пришла за мной лично Анна Михайловна, что удивляло и слегка настораживало. Дав пять минут на сборы, она проводила меня в кабинет директрисы.
- Исаева, - протянула Виолетта Эдуардовна поверх очков, коими успела обзавестись в последний год.
Я с тоской посмотрела на нее, мысленно вспоминая, за что сегодня меня будут растерзать. Нет, серьезно. Что ей от меня надо?!
- Как сегодня ночевала?
Вопрос хлестнул не хуже плети. С удивлением посмотрев на нее, с запинкой ответила:
- Нормально. Как обычно.
Прищурившись, она меня пару мгновений разглядывала.
- И ничего ночью не слышала?
- А что я должна была слышать, Виолетта Эдуардовна? - пошире распахнув глаза, протянула я, надеюсь, взгляд мой в этот момент был кристально честным. - Я в девять спать легла и до утра проспала. А что?
