- Ты что, издеваешься?! - Вахид злобно посмотрел на него.

Гусейн ничего не ответил.

- Ты это нарочно? - не унимался Вахид. - Потеряется - ответишь головой!

Гусейн молчал, а Вахид никак не успокаивался. От прежнего "сыновнего" отношения не осталось и намёка.

- Смотри, проблем не оберёшься! - процедил он сквозь зубы.

- Ладно, не угрожай, - наконец огрызнулся Гусейн.

- Я тебя предупредил...

Заночевали под остатками стен развалившейся фермы. Вахид и Гусейн легли подальше друг от друга. Поворачиваясь на бок, Вахид зло пробормотал, что от Гусейна несёт дурным запахом.

Бахтияр не спешил ложиться, он ещё с четверть часа вглядывался в насупившееся, близко нависшее холодное небо (погода в горах быстро меняется - словно и не было ясного солнечного дня). Невольно вспомнилась старая бабушкина пословица: "Была бы луна со мной, а на звёзды - плевать". Какая-то смутная тревога шевелилась у него в душе. Ссора попутчиков в первый же день пути не обещала ничего хорошего...

Тем временем не спалось и Гусейну. У него, лежащего с сомкнутыми веками, открывались глаза на попутчика. Последние сомнения относительной тайной миссии Вахида улетучились. Вдруг вспомнил, как однажды в Баку, сидя у Вахида в машине, он заметил, как последний, беседуя в сквере с незнакомцем в тёмном костюме, дважды оборачивался и указывал взглядом на него. Когда Вахид вернулся, Гусейн поинтересовался, кто этот солидный мужчина, а тот ответил: "Нормальный человек. Из руководства. Я попросил его решить один вопрос". Тогда Гусейн не придал этому особого значения, но сейчас догадывался, кем мог быть этот "нормальный"...

Разбирая в голове детали последних дней, Гусейн старался собрать "компромат" на Вахида. Накануне ночью, когда распределяли оружие и боеприпасы, он заметил у Вахида несколько необычный, напоминающий рацию, мобильный телефон с антенной. Тот пару раз говорил по этому телефону. С кем и о чём - Гусейн не мог знать, потому что Вахид удалялся от них на порядочное расстояние.

"Не потому ли он ложится подальше от нас?.. Да ещё воняет почём зря..." - раздражённо подумал Гусейн.

Наутро после непростой ночи позавтракали конфетами "Сникерс". Захотелось пить. Бахтияр заметил, что неподалёку из-под земли пробивается вода, подошёл, порыл ножом. Струя усилилась, и он, припав губами к ней, с жадностью напился, после чего набрал воду в большую пластиковую бутылку.

- Двигаемся, - мрачно, ещё не до конца избавившись от мимики вчерашнего вечера, произнёс Вахид.

Спустились по лесу к речке, окаймлённой густыми зарослями камыша. Вахид, самый энергичный в группе, шёл впереди, пробивая с помощью автомата дорогу. Замыкал группу Бахтияр, тащивший на своей спине огромный рюкзак, в котором помимо его личных вещей были и предметы общего пользования.

Преодолев речку вброд, стали медленно взбираться вверх по прибрежной круче. Вышли на пологий отрог, сели на привал. Отдышавшись, Гусейн осмотрелся. Приложив ладонь козырьком ко лбу, он стал внимательно разглядывать гору напротив.

- Вон там, в окрестностях села Лев, мы попали в окружение, то ли по причине беспомощности командиров, то ли из-за предателей, - заговорил он. - Тогда шёл крупный снег. Многие погибли, а те, кто остались живы и скрылись в горах, потом умерли от холода...

Гусейн достал из вещмешка камеру, включил её, сопровождая съёмки комментариями: "Я скрылся между этих гор и снимаю на видеокамеру воинскую часть армян. Смотрите - вон там, на вершине горы Лев. Это их флаг. Видите, это военный флаг, который вьётся на строении. Там военная база. Чуть выше слышны звуки их техники. Я стараюсь зафиксировать их..."

14

Вдалеке на лугу паслось небольшое стадо коров. Осторожно приблизились, присмотрелись. Рядом никого не было. Гусейн направил автоматный ствол с глушителем на единственного в стаде бычка, нажал на курок. Приглушённо простучала очередь. Коровы испуганно разбежались. Бычок, раненный в голову, протяжно замычал-застонал, пробежал, накренившись вправо, несколько метров, упал, попытался встать, снова упал. Гусейн пустил ещё одну короткую очередь в бок животному.

- Ты совсем осторожность потерял, - упрекнул его Вахид.

- В народе по этому поводу говорят: "Когда пастухов много, барана волк съест"... Так вот, никто не станет подозревать, что это сделал азербайджанец. Всё свалят на местных военных.

Когда бычок, побрыкавшись в агонии, затих, Гусейн достал нож, отрезал правый окорок, ещё исходящий живым, тёплым паром, передал Бахтияру. Отошли от места расправы метров на пятьсот, углубились в чащу леса, соорудили из камней место для приготовления шашлыка. Пока Бахтияр разделывал мясо на куски, Гусейн срезал с дерева несколько тонких веток, ошкурил их острым лезвием своего ножа. Бахтияр нанизал мясо на самодельные шампуры. Вахид собрал сухих веток, развёл костёр. Зажарили на пылающих угольях шашлык. Ели с жадностью проголодавшихся хищников.

- Снимай, я скажу пару слов, - словно вспомнив что-то важное, Гусейн, не выпуская изо рта кусок мяса, обратился к Бахтияру.

Последний, с трудом сдерживая недовольство, положил свой шматок бычатины и, облизав пальцы, достал из рюкзака видеокамеру и навёл её на товарища.

- Некоторые наши военные боятся переходить на эту территорию. Они говорят: "Перейдём туда, умрём с голоду", - демонстрируя шампур с шашлыком, произнёс Гусейн. - Как видите, это не так. Здесь можно неплохо кайфовать...

После незапланированной трапезы, полежав с полчаса в тени деревьев, группа тронулась в путь. Вскоре вышли на асфальт. До туннеля было рукой подать. Гусейн пошёл по кювету впереди своих попутчиков - он знал эти места.

У железного моста перед туннелем остановились, Гусейн спустился и посмотрел под мостом. Убедившись в безопасности, вернулся и спросил у Вахида, где конкретно находится золото в туннеле.

- Откуда я знаю? - как-то безразлично ответил тот.

- Но ты же сам говорил, что в туннеле спрятано семнадцать банок золота.

- Не я говорил, а мне говорили, - невозмутимо произнёс Вахид. - Я точно знаю о четырёх килограммах золота в Кельбаджаре. Главное - попасть туда, а на месте разберёмся.

Гусейн всё сильнее разочаровывался в товарище - Вахид явно раздражал его своей скрытностью и непостоянством.

- А если и в туннеле есть? - стараясь не сорваться, произнёс Гусейн. - Зайдём, посмотрим.

Вахид неохотно согласился.

Вошли в туннель.

- Темно, как у негра в з...це, - грубо пошутил Бахтияр.

Гусейн включил фонарик.

Заметив у Вахида на руке часы со светящимся фосфорным циферблатом, Бахтияр не удержался спросить, откуда они.

- Знакомый подарил, - уклончиво ответил Вахид, но потом добавил с нотками гордости в голосе: - Американские...

Прошли в сырой темноте с два десятка метров. Гусейн освещал фонариком каждый сантиметр, щупал сыроватые стены, периодически нагибался и шарил по полу и углам.

- Нас фраернули! - наконец произнёс он. - Никакого золота здесь нет.

Вахид улыбнулся в темноте.

- Золото в Кельбаджаре, - сказал он. - А тут мы ищем чёрную кошку, которой нет...

"Ограш!"7 - безмолвно выругался Гусейн.

Выйдя из туннеля, они повернули направо, поднялись метров двести, наломали веток, соорудили шалаш и там переночевали.

15

Наутро Гусейн почувствовал слабость, ломило всё тело, ноги опухли. Доставая из рюкзака чёрную пластмассовую аптечку, Бахтияр, явно намекая на себя, пошутил пословицей: "Вьюки носит верблюд, а худеет пёс".

Гусейн с Вахидом молча улыбнулись кривой улыбкой - внешне похожей, но с разным подтекстом.

Бахтияр перебрал лекарства - "Финалгон", "Энап"... Остановился на "Пенталгине".

Гусейн с кислым выражением лица принял протянутые ему две таблетки и проглотил их, запив глотком воды прямо из пластиковой бутылки. Затем Бахтияр нарвал листья лопуха и "забинтовал" ими ноги товарища, подложив под них рюкзак.