Она появляется дома к утру, я понимаю это, как только просыпаюсь от громкого хлопка дверью. Делать нечего, нужно вставать. Сонная, я иду к ней в коридор, она стоит, раздевается. Вся какая-то в ссадинах, синяках. Я морщусь и иду на кухню. Интересно, где она была? Может, ее побили? Бедная Юлька. Она заходит на кухню и лезет за аптечкой, я искоса наблюдаю за ней и готовлю завтрак. Нда, вид у нее не фонтан. Волкова сидит и обрабатывает свои ссадины перекисью, охая и морщась. Больно, наверное, ей. Ну, нечего было из дома сваливать, ничего бы не случилось.

Я молча ставлю завтрак за стол и достаю кухонные приборы, раскладывая не только на себя, но и на нее. Видимо, даже ее обида на меня, не мешает ей уплетать еду или ей попросту все равно на меня. Закончив с завтраком, я все убрала и отправилась в душ. Какого было мое удивление, когда я заметила, что у меня самой лицо, как у стухшего грейпфрута. Щека припухла и отливала чуть синевой. Я осторожно коснулась ее рукой, но тут же отдернула обратно.

Едва я вышла из душа, раздался звонок сотового Юльки. Она практически сразу же подняла трубку. Я прислушалась.

- Ало, привет, да, все хорошо. Ничего нового, правда, наверное, еще не знаю. Не знаю, чем она, я телек смотрю, просто. Конечно, помню, да. Было бы круто, у меня все в порядке с настроением. Вань, прекращай, – она засмеялась, – хорошо, буду, и я тебя, давай.

Я, сжав кулаки, зашла в зал и как бы между прочим стала перебирать книги на книжной полке, выбирая то, что можно почитать. Тут почти все книги Шаповалова, надеюсь, что наши интересы совпадают хоть в чем-то. Мне повезет, если я найду классику, почитала бы с удовольствием, учитывая то, что делать нечего.

- Что, Ванечка звонил? – Не смогла удержаться я, чтобы не съязвить.

- Да отвали ты от меня со своим Ванечкой, – огрызнулась в ответ она, пялясь в телевизор.

- Он как раз таки не мой, а твой!

- Ну, тогда тем более отвали! Не мешай мне смотреть телек.

- А то что? – Стала я, загородив ей вид, – что ты мне сделаешь?

- Катина, не беси меня, – привстала она и угрожающе посмотрела на меня.

- Ой, боюсь-боюсь, – как в детстве, притворно проныла я, – Волкова, откуда в тебе столько дерзости?

- А откуда в тебе столько смелости теперь? Глотку ногой еще не пережали, – хмыкнула она и резко схватила меня за подбородок.

Я перехватила ее руки у запястья и метнула в ее сторону взгляд, полный ненависти.

- Что же ты молчишь? – Тихо выдохнула она прямо мне в губы. – Запомни, Лена, силенок у меня побольше, и смелости. Не нужно тут выступать в роли бесстрашной амазонки, тебе это не идет. Твоя роль играть смазливую идиотку, которая любит взахлеб, быть овцой, пусть и интеллектуальной, но ты же должна помнить, что ты за меня всю хватаешься. И будет еще долго хвататься. Не нужно амплуа менять, тебе не идет.

- Волкова, да ты просто самовлюбленная идиотка, неужели ты не замечаешь это в себе? Даже сейчас ты несешь какой-то бред, про то, какой должна быть я, причем только на сцене, ты же в жизни похуже, чем в своем амплуа будешь. Позволяющая себя любить, значит? Да ты дура, которая наверняка никогда не любила. Где твоя любовь? Почему ее никто не видит? Кем ты себя возомнила? Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? Мне противно быть с тобой рядом…

- Тогда чего ты здесь стала и вопишь, как ненормальная? Вали, – она со всей силы пихнула меня, отчего я чуть не упала, но устояла на ногах.

- Какая же ты мерзкая, – плюнула я в ее сторону и скрылась за дверью в нашу комнату.

- На себя посмотри! – Послышалось мне в спину.

Вся взъерошенная, как подравшаяся кошка, я сидела на кровати, сложив руки, и прерывисто, тяжело дышала. Сейчас я просто ненавидела ее каждой клеточкой своего тела. Она слишком много себе возомнила. Думает, что может управлять, крутить мной, как хочет, неужели она готова поверить в эту «любовь», которая у нас на сцене? Неужели она и правда будет ходить с этой маской, полагая, что в жизни все так просто. Я люблю ее, а она позволяет себя любить. Неужели и правда она слепа, как крот? Если так, то мне остается только жалеть ее. И ненавидеть. Всего-то. Других выходов из этой ситуации нет. Мои мысли неожиданно прервал звонок мобильного.

- Да, – как-то резко ответила я, даже не взглянув на дисплей.

- Привет, Лена, – в трубке послышался голос Вани.

Он весьма бодр и весел, как я слышу.

- Привет, – сухо продолжаю я.

В полнее оправдано то, что я не хочу с ним общаться. По крайней мере – сейчас, меня слишком все раздражает.

- Вам нужно завтра днем заехать ко мне в офис.

- Вам, это кому? – Спрашиваю я, как бы без особого интереса.

- Что значит кому? Тебе и Юле!

- Ты недавно звонил Юле, она не могла мне передать? – С новой силой начинаю злиться я.

- Нет, не могла, у нее почему-то нет желания с тобой разговаривать.

- Да, вот странно! – Фыркнула я в трубку, – с чего бы это вдруг?

- Вот мне тоже интересно, – спокойным голосом продолжил он, – она мне и сказала звонить тебе лично.

- Какая честь, блин! Спасибо, так во сколько нам приезжать?

- Как только, так сразу. Желательно до четырех часов дня, боюсь, что позже я буду занят.

- Ладно, – снизошла я, – что там с альбомом?

- Завтра об этом поговорил, – коротко ответил Шаповалов, – все, у меня дела. До завтра.

- Пока, – почти мгновенно я скинула трубку.

- Что, Ваня звонил? – Тут же в дверном проеме появилась Волкова.

Вот только ее здесь не хватало. Я уже устала ругаться с ней.

- Когда ты уже оставишь меня в покое? – Снова ощетинилась я и подошла к ней.

- Когда? – Она приложила палец к губам, как будто обдумывая ответ. – Наверное, когда пойдет красный снег.

- Петросян отдыхает, – скалюсь я, сверля ее взглядом, – очень остроумно.

- Елена Воробей, – поправляет она меня, – Петросян мужчина.

- Да еще смотря как на тебя посмотреть, – съязвила я и отошла к окну.

Мы снова разошлись, но как оказалось ненадолго. Снова стали цепляться друг за друга, наверное, из-за скуки.

- Да заткнись ты уже, сколько можно истерить!? – В своей обычно манере орала Волкова на меня.

- Отвали и прекрати пилить меня, – огрызнулась я, бегая по квартире, – из-за твоего беспорядка, я не могу найти свои вещи! Сколько можно? Неужели так трудно убирать все по своим местам?

- За собой смотри, меня все устраивает.

- Хамка! – Плюнула я в сторону и пошла в ванную.

«С Волковой последнее время ничего не клеилось, она ненавидела меня, а я ее. Все потому что такое время, дурацкое время. Шаповалов орал из-за этого, просил, умолял, заставлял нас помириться. Но этого бы не произошло. Мы слишком устали друг от друга. Меня уже тошнит от ее выходок, колких фраз, как она меня достала. Знаю, что она думает обо мне то же самое, но ничего с этим не поделаешь».

- Сколько можно? Выходи, – колотилась в дверь Волкова.

- Опять ты? Оставь меня, в конце концов, в покое!

- Не дождешься, я хочу в ванную тоже, выходи!

- Отвали, Волкова! – В ответ закричала ей я, – хватит ломиться сюда, сломаешь дверь! Сломаешь ведь, идиотка, прекрати ты...ну..., – не успела я договорить, как дверь предательски затрещала, заскрипела.

Только Юлька может выбить замок. Что за дура?

Она стояла на пороге и смотрела на меня с идиоткой улыбкой на лице. Я стремительно завесила шторку, прикрывая тело.

- Что ты пялишься? – Зло прошипела я, – выйди отсюда!

- Будто я тебя не видела голой, с какой поры ты такая святая?

- Волкова, выйди! – Повторила я громче, когда та стала подходить ближе.

- Да убери ты ее, – дико засмеялась она, рванув штору, – не первый раз же, – закатила глаза Юля.

- Как ты мне надоела! Как же ты меня достала, Волкова, я ненавижу тебя, за что ты свалилась на мою голову? – Зло бормотала я, выходя из ванной.

- Куда ты собралась? – Улыбнулась та, хватая меня за локоть.

- Ты, кажется, хотела в ванную? Так иди! – Вырвала я свою руку.