Ночь совсем неприметная, никакая. Я не могу заснуть, она тоже. Лежим и слушаем, как шумит море. Окна все еще открыты, ничего, что нам холодно, это ничего, главное – слышно море. Какая-то непонятная грусть на душе, то ли оттого, что мы уезжаем, то ли оттого, что шумит море. Для меня это всегда трагично, словно волны смывают все воспоминания. Стереть воспоминания, значит, забыть обо всем, что тебя окружало или окружает, значить, жить сегодняшним днем, как живет Юлька. Но я так просто не могу…

Утро, дом. Ничего особенного, все молча собираются. Никому нет ни до чего дела. Нам тоже.

Все, как обычно. День, поезд. Мы едем в Москву, обратно. Все так же тихо, даже странно. Я совсем не понимаю, что происходит. Кажется, что не понимает никто. Все лежат на своих местах и чем-то занимаются. Мы расположились как и в прошлый раз, только вот разговоры не клеятся. Юлька задумчиво смотрит в окно, наверное, о чем-то думает. Я читаю книгу, благо, что книги у меня всегда с собой. Ребята молчат, я и не смотрю на их полки. Словно нам нет друг для друга, словно, каждый сам по себе. Наверное, так и есть. Теперь главное заткнуться и молчать сутки, ожидая прибытия в Москву. Время когда-нибудь закончится… Обязательно!

Мы тихо едем уже несколько часов, сами по себе перекусываем, куда-то выходим. Каждый сам для себя. Словно фарфоровая кружка треснула, а ее осколки так и остались лежать не склеенными. Значит, хозяин не захотел склеить. А у нас нет хозяина, ну и ладно. Вечер. Ночь. Все так же, один игнор. Я молча легла спать, быстро отрубившись.

Классно и никаких проблем. Никаких забот. Только я и царство Морфея.

Кипер уже ждала нас около вагона, едва мы приехали. Она радостно обняла нас и прижала к себе, обеих. Я была безумно рада ее видеть, не знаю, как Юлька, но я рада, правда! Немного потоптавшись на месте и попрощавшись с ребятами, мы решили снять номер в гостинице на троих. Нашли как раз недорогое местечко, там и перекусили. Лена рассказала нам о планах на зиму. Обещала на ближайшей недели сходить по магазинам и посмотреть нам одежду, через две недели должна быть встреча с Ленчиком, а там уже оговоры всех деталей концерта и, в конце концов, нужно было дописать наш скромный райдер. Через несколько дней, она обещала нам показать несколько песен для ближайшей записи, остальные еще в обработке и корректировке текста и музыки. Ладно, подождем, но звучит все убедительно. Кипер все время улыбается, рассказываю нам это. Как оказалось, Ваня уехал все-таки на всю зиму, поддонок, он, значит, знал и ничего не сказал нам. Как он мог?

Как?

Я сидела, внимательно слушая Лену, улавливая ее каждое слово, ловя взмахи ресниц. Для меня это было важно! Очень важно. Я не Юлька, которая сидела и втыкала по сторонам, время от времени перебивая ее. Ничего, ничего, главное – мне это надо! Хотя и без девчонки я не ускачу далеко. Не ускачу, дура, почему ей не имется? Мы сидим в этом ресторанчике часа два, затем поднимаемся в номер, где делать собственно и нечего. Врубив телевизор, мы втыкаем в него. Лена обещает, что когда-нибудь мы станем такими же популярными, как те, мелькающие на экране. Интересно, она сама в это верит? Просто, звучит как-то не очень убедительно или мне просто кажется.

День подходит к концу и как раз в самый конец дня, Кипер позволяет себе и расслабиться. Достав что-то алкогольное из мини-бара, она наливает себе немного и пьет. Мы же просто смотрим, Юлька улыбается, я знаю к чему это улыбка, но я отрицательно качаю головой. Нет, не сегодня, не сейчас. Она с досадой пожимает плечами и уходит в душ. А я с Леной все так же смотрю телевизор, что-то обсуждая.

Через полчаса Волкова вышла из душа и прошла к нам, упав на кровать.

- Слушайте, не знаю как вы, но я хочу спать, – зевнула она, растянувшись по кровати.

- Ну, хочешь спать – спи, – ответила я, потрепав ее на мокрые волосы.

- А вы?

- Я тоже скоро буду ложиться, – отозвалась Кипер.

- Через минуток десять к тебе приду, Юль, – я улыбнулась и посмотрела вслед девчонке, которая уже уходила в другую комнату.

Когда я пришла к ней, Волкова уже лежала в постели, свернувшись в клубочек. В комнате было прохладно, только сейчас я заметила, что окно чуть приоткрыто. Закрыв его, я сняла вещи, и нырнуло под одеяло, прижимаясь к подружке. Как же холодно. Она обняла меня руками и уткнулась в шею, так гораздо теплей.

Утро выдалось холодным и пасмурным. Совсем не для нашей одежды, в которой мы приехали из Сочи. Юльки рядом уже не было, значит, уже встала. Я спрыгнула с кровати и прошла в душ, по пути поздоровалась с Кипер успела перекинуться с ней парочкой фраз. Юлька стояла под упругими струями воды и наслаждалась этим. Кажется, я залилась краской, даже прежде чем увидела ее. Она смущенно улыбнулась мне и попросила прикрыть дверь. Вместо того, чтобы выйти и закрыть дверь, я вошла внутрь.

- Тут мало место, может, подождешь пока я выйду? – Не сдержала она смех.

- Извини, да, – кивнула я и стремительно вылетела из ванной.

Такой, раскрасневшейся меня заметила Лена и невольно расплылась в улыбке.

- Что, ты Юльку голую увидела? – Спросила она меня.

- Со мной что-то не так? – Я не знала куда деть себя от стыда, – да я не знала просто, что она там.

- Ничего, привыкай, – она понимающе кивнула головой и снова обратила свой взгляд к телевизору….

====== 22 ======

Ничего не стоило сказать «да», сказать «да» и начать новую жизнь, к которой мы давно уже были готовы. Начать новую жизнь, которая будет лучше, которую мы хотим, которую ждали! Так почему же молчит Юля, почему я ничего не могу сказать? В голове бесконечное количество мыслей, наверное, именно они не дают мне сказать это злополучное «да». Наверное, они. Я совсем не боялась за будущее, я привыкла к трудностям, я даже свыклась с той мыслью, что будет нелегко, что придется много трудится. Что, в конце концов, мне придется «играть в любовь» да еще и с девчонкой. Это могло бы перечеркнуть все при желании, могло бы сломать меня в два счета, могло бы. Запросто. Но даже с этим я свыклась ради нашего будущего. Ничего не стоит взять и поцеловать девочку, сказать дурацкому репортеру пару, заранее заготовленных, фраз. Ничего не стоит эпатировать публику разными дерзкими высказываниями, сексуально обнаженными телами, которые будут хотеть папики и сопливые девчонки. Такие же девчонки, как и мы сами! Это все легко и только для нашего будущего.

- Готовы! – Неожиданно отозвалась Юля.

Она-то и привела меня в сознание, я очнулась от своих мыслей и кивнула в поддержку ее слов. Лена довольно улыбнулась и проводила взглядом какую-то летящую по дороге машину. Волкова уверенно взяла меня за руку и легонько сжала ее, что означало – с тех пор мы должны быть вместе, быть едины. Навсегда…

Чтобы теперь не случилось, мы должны поддерживать друг друга, любить и уважать. Всего-то, все просто. Просто… нужно только полюбить, нужно только хорошо играть. А потом, уже позже я навсегда запомнила слова нашего гениального Ванечки, у него ведь всегда все было просто, даже это я запомнила, но слова… слова были важнее, он, помню, сказал что-то типа этого: «Стерпится, слюбится, девочки мои». Наверное и стерпелось, и слюбилось. Он ведь гений, а мы куколки. Как скажешь, Ваня. Значит, сами верили его словам, значит, все получилось, значит – все хорошо! Ты ведь был рад, Вань? О да, он был рад! Я видела это по его сумасшедшим глазам, которые лихорадочно блестели после нашего первого выступления, эти глаза я тоже запомнила. Я запомнила все, даже то, что мне не было нужно. Это как дурацкая привычка. Я запомнила его глаза и все его дурацкие фразы, все заготовленные слова для интервью, все жесты для Юли, все взгляды, все, как он говорил. Я весь его долбанный сценарий знала, как «Отче Наш» и чуть ли не молилась на то, чтобы ничего не забыть. Вот так и не забыла, хотя и пыталась. Через много лет я пыталась это сделать, когда Вани уже не было с нами, когда не было Кипер, когда ушел Дзюник. Когда мы были сами для себя, тогда и закончились юбочки, блузочки и поцелуи двух девочек-нимфеточек, тогда закончилось все. Я так думала… в самом начале, именно тогда я и хотела все забыть. Но даже такая резкая перемена в нашей жизни не помогла мне стереть из памяти это. А жаль, все могло бы быть иначе, мне бы было проще жить без этих воспоминаний. Без лихорадочных глаз Вани, без его фразы: «Стерпится, слюбится…», без трепещущих поцелуев с Юлькой, без всего этого. Господи, сколько же раз я задавалась вопросом, зачем мне это все нужно было? Гораздо позже Вани, гораздо позже того, как Юля, в один из вечеров, с усмешкой посмотрела на меня и сочувственно покачала головой, удаляясь куда-то с парнем. Тогда я ненавидела себя за то, что не могу это забыть, за то, что запоминанию все эту чушь. Сейчас…