В воздухе повисло устрашающее молчание. Было слышно, как он проглотил содержание своего стакана, как Юлька нервно дышит, сидя рядом со мной.

- Скажи, пожалуйста, что ты шутишь, – тихо прошептала я.

Но он молчал. Молчал. Пожалуйста, Ваня, только не молчи, ты же шутишь! Шутишь, но это не смешно, Ваня, одумайся! Ну, говори же ты что-нибудь! Неожиданно Юлька истерически рассмеялась.

- Черт, Ваня, скажи ты ей, что ты шутишь! – не унималась Волкова.

Но он молчал. Сколько так прошло времени, я не знаю… я сбилась со счета. Испугалась, запуталась.

- Ваня! – Закричала я.

Но он лишь отрицательно качнул головой. Он ненормальный, он издевается.

- Ты сошел с ума, – с тихим ужасом выдохнула я.

Убивающий ужас пронзил мое тело. Он шутит. Шутит. Пожалуйста…

- Нет, теперь мы. Мы сойдем с ума…

Даже Юля заткнулась и перестала ржать. Нам стало страшно.

- Все будет хорошо, – попытался успокоить он нас, видя, как мы заволновались. Как мы сидели в ужасе…

- Поздно, Ваня, поздно, – еле слышно произнесла я и вышла из кабинета.

Юлька рванула за мной.

Мою голову не покидала мысль о недавних разговорах с Ваней. И Кипер, значит, она тоже все знала, но почему она не сказала? Ведь мы неплохо с ней общаемся. Правда с приходом Юльки в группу, на Лену остается не так много времени. Я с досадой замечаю это. В любом случае, нам нужно заниматься. Хоть как-нибудь… а в голове все крутится и крутится: «Я сошла с ума, мне нужна она»…

====== 8 ======

В плеере по кругу крутиться песня, кажется, я уже знаю ее наизусть. Кажется, я сошла с ума…

I wanted you to know, I love the way you laugh, I wanna hold you high and steal your pain away. I keep your photograph; I know it serves me well, I wanna hold you high and steal your pain. Because I’m broken when I’m lonesome, and I don’t feel right when you’re gone away. You’ve gone away. You don’t feel me here, anymore…

Я так хочу от всех убежать, убежать от себя. Как мне все надоело, вокруг столько непонятного, что мне хочется от этого убежать, скрыться. Я боюсь внешнего мира, он не такой красочный и простой, как мне казалось, когда мне было 5 лет. Сейчас все по-другому. Мне кажется или на улице начинают опадать листья? Встречи с Ваней были такими частными, но почти никчемным. Ненужные. Опять обрывочные мысли, убеждения в том, что нам это надо. Мы и сами ведь знаем, что нам нужно, мы сами этого хотим, но есть рамки.

… Нет, в нашем проекте больше нет рамок. Однажды мы собрались опять в офисе, опять обговаривая какие-то детали, слушая никчемные разговоры, рассуждая на никчемные, но все же философские темы. Опять все, как обычно. Материала почти нет. Никто не знает, что делать. Есть идея, нет рамок – это все, что мы имеем. И это сложно. Но мы должны найти выход и когда-нибудь найдем его. С его концепцией лесбиянок, а правильней было бы сказать, недолесбиянок, псевдолесбиянок – мы уже смирились, не так остро все воспринималось, не так болезненно. Я верила ему, и Юлька тоже верила. Без веры и желания ничего бы не вышло. Надо же. «Вы будете девочками-подружками, которые не понимают, что с ними происходит. Их тянет друг к другу, они что-то испытывают друг к другу, но не понимаю, что именно это. Нужна какая-то грань, нужно придумать ее…мы придумаем, как ты думаешь, какая грань между дружбой и любовью?», – как-то между делом рассуждал Ваня, а потом обратился ко мне. Я на минуту задумалась. «Секс?» – предположила я, и вопросительно посмотрела на него. Он тоже задумался, глядя в какую-то точку, но затем снова вступился: «А любовь не может быть духовной?». Я улыбнулась: «Может, только неполноценная какая-то». «А что ты вообще думаешь и дружбе и любви? Они связаны?», – он все еще смотрел в никуда, не обращая на меня свой взгляд. «Там, где начинается любовь – заканчивается дружба», – философски пояснила я. «Почему не наоборот?», – спросил Ваня. «Как?», – я обращаю взгляд на Юльку, которая сидит и морщится. Меня умиляет эта картина. «Там, где заканчивается дружба – начинается любовь», – Ваня тоже улавливает мой взгляд, и улыбается, глядя на Волкову, которая думает, что наши разговоры – сумасшествие. «А как ты представляешь это себе? Как дружба может закончится?», – не унимаюсь я. «Секс», – усмехается он, все объясняя предельно просто. «По дружбе?», – я не понимала этого бессмысленного разговора. «Что за чушь вы несете?», – раздражительно спрашивает Волкова, – «Какой секс, какая грань? Крыша едет не спеша!». Мы с Ваней рассмеялись, а Волкова, кажется, еще больше разозлилась. Может, пмс? Он подошел к ней и обнял. Она ничего не ответила, но и не отпихнула его.

Так мы и сидели в тишине, потом болтали о чем-то непонятном. О каком-то бреде. Мы все сошли с ума…

Запись песни шла почти два дня, боже, как мы устали ее записывать. Юлька все время психовала из-за того, что у нее что-то не получалось, хотя итог получился просто замечательным, всем очень понравилось. И снова начались затяжные будни, которые летели, как кометы. Каждый день в офисе мы обговаривали наш репертуар, поведение, все просчитывалось до мелочей. После записи песни, Ваня стал заикаться на счет съемок клипа, вот было бы здорово! Ваня умный, он что-нибудь обязательно придумаем. Юлька же, как обычно сидит, насупившись, она все еще не может смириться с этим имиджем. Говорит, мол, у нее всегда было море парней, а теперь что? Вся наша деятельность не оставляла времени на личные отношения, а ей они нужны. Мне ее немножко жалко, хотя сама она всегда говорила, что хочет петь, хочет стать известной, а для этого нужно жертвовать. Как-то мы собрались у Вани в офисе для обсуждения чего-то нового для группы.

- Нам нужно придумать фишку, вашу фирменную фишку, – задумчиво произнес Шаповалов.

- А малолетки-лесбиянки это уже не фишка? – Раздражительно спросила Юля.

В последнее время она слишком раздражительна. Я все понимаю, что многое свалилось на наши головы, но нужно терпеть! Когда она это поймет? Нужно просто потерпеть, нужно все решить, и тогда будет проще, почему она не хочет это понимать?

- Откуда люди узнают про ваши чувства? – Продолжил Ваня, всматриваясь в окно, – они должны знать, как вы любите друг друга, как вам тяжело. Вы должны быть хорошими актрисами. Даже не просто хорошими, а превосходными. Знаете, это не так просто искренне показать любовь, если совсем не любишь.

- Песни «Я сошла с ума» достаточно!

- Нельзя судить по одной по одной песни. Вы можете петь о чем угодно, это вам ничего не даст, – он повернулся лицом к Юле и посмотрел на нее. Она раздражительно засипела.

- Вань, а давай кровать на сцену вынесем и трахаться начнем? – Прошипела Юлька, она всегда была откровенна в своих высказываниях.

Последовала продолжительная пауза. Я только с ужасом бросала взгляды то на Волкову, то на Ваню.

- Точно! – Восторженно вскрикнул он и широко улыбнулся.

Мы с Волковой переглянулись.

- ЧТО? – в один голос вырвалось у нас.

- Вы будете целоваться, точно! Это будет бомба!

- Вань, брось, – усмехнулась я, – зачем это надо?

- Ты же не глупая девочка, – ласково сказал он, – это будет огромным пиаром, это будет такая фишка группы, которая принесет вам славу и деньги!

Теперь мне стало совсем не смешно. Ваня не шутил, он был настроен слишком серьезно. Назад пути нет…

- Ты знаешь, Лен, – задумчиво произнесла она, когда мы уже сидели в кафе через дорогу, – Ваня… он ведь не дурак, он знает, о чем говорит, и ты должна это понимать. Он предлагает хорошую возможность пробиться, причем реальную возможность, а не тупой полет фантазий. Я думаю, мы должны использовать этот шанс.

- Тебе трудно представить себя на месте меня, – ответила я, делая глоток горячей жидкости, – во-первых, меня не поймут родители, во-вторых, это большой грех, Юлька…я не знаю, что мне делать…

Мы вышли из машины и прошли в офис Вани. Зайдя в его кабинет, он, как обычно, сел во главу стола; мы на диван. Как обычно. Юлька взяла какой-то журнал на столе и стала смотреть его, Ваня молчал, я тоже. Зачем мы вообще тогда приехали сюда? Зачем мы вообще сюда ездим, если ничего нового не происходит?!