О хорошем… Разговор с родителями. Я так рада была видеть их в скайпе на этой неделе… Пока мама не упомянула, что они думают, не съездить ли им в Москву, со мной заодно повидаться. Их приезд был для меня самым большим кошмаром, мучившим меня на протяжении уже полугода. Как бы я им объяснила, что не смогу с ними встретиться? Что на самом деле учусь не в Москве, а в Оккультном университете на границе между мирами? Что даже сейчас чувствую не аромат свежемолотого кофе, а электричество, бегущее по скрытым в стене проводам, и запах морской воды от сидевшего за кухонной стойкой селки[5]?
Нет, думать о хорошем решительно не получалось. Подцепив красную пол-литровую чашку с поддона, я аккуратно пригубила напиток. Да… Надеюсь, Диз меня простит.
Дверь в шестьсот сорок седьмую комнату мне открыл чрезвычайно серьезного вида парень. Очки, кружка с кофе, толстенный учебник в руках… и два метра роста. Где они их в ГООУ берут, таких высоких?
– Я к Дизу, – сообщила я, задирая голову.
Впускать меня не спешили. Окинув меня внимательным взглядом, его сосед нахмурился.
– Мне казалось, в прошлый раз ты была немного выше, – он провел ладонью по воздуху сантиметрах в десяти над моей головой. А мне казалось, в прошлый раз я вообще не заходила. – Или выше была предыдущая девушка…
– Ты, наверное, про Эрику, – угадала я, вспоминая, как Каталина назвала последнюю из них. – Я не девушка, я… проблема.
– Это не девушка, это друг. Пропусти ты ее уже, – одновременно со мной произнес Диз, выходя из ванной. Кинул влажное полотенце в корзину для грязного белья и улыбнулся. – Проблема, значит? Самокритичность – это что-то новое. Мне нравится.
Между прочим, он сам меня так называл. Давно уже… Но это было в прошлом. А «друг» тоже звучало неплохо.
Правда ведь?
– Надеюсь, ты принесла кофе?
Я молча протянула ему чашку.
– А поесть?
– А сказать сразу не мог?
Пожав плечами, Диз залпом выпил кофе, поморщился и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Мы с соседом проводили его одинаково недоуменными взглядами, потом тот повернулся ко мне.
– Друг?
Я невольно повторила Дизов жест и села в ногах его кровати.
– Похоже на то.
Скрестив руки на груди, брюнет с большим подозрением рассматривал меня. Интересно, что он ожидал увидеть? Стянув и без того длинные рукава кардигана еще ниже, я сцедила в кулак зевок и украдкой оглядела комнату. Наша с Софией шла по четной стороне, и из окна был виден газон, окружавший главное общежитие. Окно их комнаты выходило прямо на кухню. Веселая, должно быть, панорама. У подоконника стоял спертый из той же кухни барный стул – по лежавшим на нем же сразу трем ноутбукам я даже догадывалась чей. Ну да, письменный стол ведь при двух кроватях на комнату полагался всего один…
Диз вернулся, хлопнув дверью, – с черничным йогуртом в руках и ложкой за ухом, и внимание брюнета в очках переключилось на него.
– С каких пор друзья приносят кофе в постель? – поинтересовался он.
На что это он намекал? Я решила вмешаться.
– Чисто технически в постели сейчас только я, – я похлопала ладонью по зеленому в черную клетку пледу, – и у меня кофе как раз нет.
Моих оправданий не заметили.
– Надеюсь, от меня ты не ожидаешь того же? Чисто по-дружески, – продолжил сосед.
– Так мы все-таки друзья? – оживился Диз, зачерпывая ложкой йогурт. – Бенедикт – Наташа. Наташа – Святой Бенедикт.
– Действительно святой?
А что, в ГООУ все было возможно.
– Нет, – мрачно ответил брюнет. – Это дурацкая шутка, которая почему-то кажется ему остроумной.
– Действительно святой, – подтвердил Диз и прошел мимо нас к подоконнику. – Живет в ските, чужд мирским искушениям, денно и нощно учится, посвятив себя спасению рода человеческого. Демонолог, – пояснил он для меня последний пункт, – и совершенно зря выбрал эту специальность, я всегда ему повторяю. Ибо, как говорил святой Альберт про демонологию, a daemonibus docetur, de daemonibus docet, et ad daemones ducit.
Мы с Бенедиктом снова переглянулись.
«Сноб», – ясно читалось в его взгляде.
«Позер», – мысленно согласилась я.
– Да ладно, неужели никто не знает латынь? Что вы делали двенадцать лет в школе?
– Vade retro[6], – буркнул Бенедикт, сопроводив пожелание весьма характерным жестом, так, что даже я поняла, хотя не изучала мертвые языки.
– У меня была одиннадцатилетняя программа.
– Это, конечно, все объясняет, – согласился Диз и вздохнул. – «Ей учат демоны, она учит о демонах, она приводит к демонам». Дальше переводить надо?
Нет. Я поняла, что он хотел сказать. Особенно последнюю часть. Демонология была не тем предметом, который можно забыть, закрыв учебник. Слишком многое на ней узнавал. И рано или поздно перед слушателем курса вставал выбор: видеть в демонах чудовищ, действительно достойных уничтожения, – и принять их методы в борьбе, стать ничем не лучше них ради якобы благой цели – или… попытаться их понять. Рассмотреть в монстрах таких же, как ты, существ, опасных, с человеческой точки зрения искореженных своей природой и культурой, но равных тебе. Большинство демонологов выбирало первый вариант. Я…
Наконец я поняла, что в латинском выражении показалось мне знакомым. Введение в демонологию, шестая лекция.
– Подожди, – обратилась я к Бенедикту, – так это ты пытался изгнать его святой водой и перевернутыми башмаками?
Сосед Диза скривился, как от зубной боли.
– Видишь, я говорил правду, когда попросил твой конспект для девушки, – прокомментировал от подоконника Диз. – Зря ты не поверил. Ладно, Нат, а теперь иди сюда.
Я сразу посерьезнела. Так из-за чего он позвал меня?
– Кому ты рассказала, что показывала мне письма? – добрым-предобрым тоном поинтересовался демон.
Только вот выражение глаз голосу мало соответствовало.
– Никому, – удивилась я.
– А если подумать?
– С кем, по-твоему, я могла об этом говорить? С Максом, что ли?
Пристально посмотрев на меня, Диз кивнул. Поверил.
– Тогда как ты объяснишь это?
Я послушно посмотрела на монитор верхнего, открытого ноутбука. Сначала мозг отреагировал на странный алфавит, похожий на то, что получилось бы, если угаритское письмо[7] смешали бы с огамом[8], – рума, наречие, использовавшееся в южных пределах Ада. Потом включился университетский автопереводчик, продвинутая версия для студентов факультета демонологии:
«Смерть придет в этом году».
О, черт. Теперь и ему тоже? От мысли, что я подвергла его опасности, стало не по себе. Но в самом деле, как отправитель на него вышел?
– Ты переслал мое письмо себе, может, поэтому получил?..
– Теория неплохая, – согласился Диз. – Но я отправил его на свой рабочий ящик. Этот – личный.
Тогда загадка. Я наклонилась к компьютеру и вчиталась в превью предыдущего письма.
– Не то чтобы я лезла в твою почту, но тебе тут и в соседнем письме обещают бестиарий[9], свежевание и… кровавого орла[10]? Что это? – Чем бы оно ни было, судя по первым двум пунктам списка, ничего приятного ожидать не стоило. – Это тебе тоже аноним прислал? Я такого не получала.
– Что? – Диз на мгновение перестал соскребать остатки йогурта со стенок стакана. – А, нет. Это отец приглашает домой на каникулы.
– Твой отец посылает тебе имейлы?!
Я не знала, чему удивляться больше: наличию в Аду интернета или уровню компьютерной грамотности тысячелетнего демона. Или, собственно, содержанию письма…
– Строго говоря, печатает и посылает их его секретарь. Отец только диктует.
Снова взглянув на превью, я нервно сглотнула.
– Хорошенькое приглашение…
