Прищурив глаза, Хэссон едва сумел высмотреть два круглых желоба, и тут его взгляд привлекла движущаяся высоко в небе точка.

– Там наверху летун.

– Вот как? – Похоже, Уэрри это не заинтересовало. – Может, это Бак Морлачер, сын старого Гарри. Бак или кто-нибудь из его людей.

– Ведь отель необитаем, не так ли?

– Вот еще! Здесь полно народу, только живут они совсем не так, как планировали Морлачеры, – угрюмо отозвался Уэрри. – У нас здесь тоже есть ангелы, и «Чинук» – отличный птичник для них. По ночам они слетаются на свои сборища со всей провинции.

Хэссон представил себе, как полиция пытается охранять это огромное орлиное гнездо ночью, и в желудке у него появилась ледяная тяжесть.

– А вы не можете закрыть здание?

– Потребуется слишком много стекла. А они могут выбить любое окно, перерезать решетку – и пожалуйста, уже там.

– А как насчет нейтрализаторов гравитационного поля? В таком здании они должны были быть, чтобы любопытные не заглядывали в окна.

– Деньги закончились прежде, чем их установили. – Уэрри взглянул на часы. – Послушай, Роб, ты, наверное, уже как следует проголодался. Я сейчас отвезу тебя прямо домой, чтобы поесть, посмотреть отель мы сможем как-нибудь в другой раз. Согласен?

Хэссон собирался было из вежливости согласиться, как вдруг понял, что совершенно не хочет есть. Кроме того, осмотр этого фантастического здания отсрочит испытание, которым наверняка станет для него встреча с домочадцами Уэрри.

– Я сейчас и думать не могу о еде, – рассеянно сказал он, прощупывая почву. – Для такой высокой колонны должен понадобиться чертовски большой фундамент.

– Угу! Он под землей…

– И только?

– Туристы… – вздохнул Уэрри, поворачивая машину налево, на обсаженную деревьями аллею, ведущую к отелю. На таком близком расстоянии здание представлялось всего лишь серебристой мачтой, резко взлетавшей над домами и головокружительно поднимающейся в какие-то неведомые дали. Мысль о том, что продвинувшись вверх по этой колонне этак на четыреста метров, можно обнаружить мир конференц-залов и танцевальных площадок, коктейль-баров и гостиничных номеров, представлялась совершенно нелепой – такой же сказочной, как и замок великанов на вершине бобового стебля.

Машина выехала на плоский незастроенный участок, который наверняка должен был стать автостоянкой отеля. Его граница была отмечена изгородью с четырьмя рядами колючей проволоки. Тут и там можно было разглядеть старые шрамы, оставленные землеройными машинами. Атмосфера запустения, проигранного сражения, усиливалась внешним видом низкого здания, которое окружало основание колонны. Большинство его окон зияли черными звездами разбитых стекол, а стены представляли собой разноцветную коллекцию надписей, сделанных аэрозольной краской. Полоска почти оторвавшегося от крыши водонепроницаемого покрытия чуть шевелилась на легком ветерке.

Когда машина остановилась, Хэссон заметил на стоянке чей-то автомобиль – дорогостоящую спортивную модель. Он был припаркован вплотную к изгороди. У машины стоял мужчина в меховой шапке и сжимал в руках ружье. На вид ему было лет тридцать. Он был в летном костюме, блестящий черный материал которого перекрещивали флюоресцентные оранжевые ремни АГ-аппарата. Услышав их машину, незнакомец на секунду повернул голову в сторону Уэрри и Хэссона, – сверкнуло солнце, отразившееся в зеркальных стеклах его очков, – потом снова стал сосредоточенно изучать далекую верхнюю часть отеля.

– Это Бак Морлачер, – сказал Уэрри. – Охраняет достояние семьи.

– Правда? С ружьем?

– Ну, это чистой воды показуха. Бак любит воображать себя покорителем дикого севера.

Открывший было дверцу Хэссон вдруг передумал.

– На нем нет корзин. Не говорите мне, что он просто летает с ружьем в руках!

– Ни в коем случае! – Уэрри поправил фуражку. – Впрочем, даже если бы и так. Сюда никто не ходит, упасть ружью не на кого.

– Да, но…

Хэссон умолк, решив, что вмешался в дела, которые его абсолютно не касаются. Общепринятым и очень важным правилом личных полетов было запрещение переносить в воздухе тяжелые твердые предметы иначе, как только в корзинах специальной конструкции. Даже при такой предосторожности ежегодное число смертей по причине падающих с неба тяжестей было неприемлемо большим. Не существовало страны, где бы нарушение этого правила не каралось крупными штрафами. Все инстинкты говорили Хэссону, что Морлачер только что летало ружьем, или собирался лететь, и он испытывал глубокое облегчение при мысли о том, что задача добиваться соблюдения закона в этот раз на нем не лежит Это работа для здорового, жесткого, полностью владеющего собой мужчины.

– Ты выходишь? – спросил Уэрри и демонстративно посмотрел на часы.

– Отсюда ничего не увидишь.

Хэссон открыл дверцу, опустил ноги на землю и замер: у него появилось ощущение, будто ржавые позвонки с ненавистью скребутся друг о друга. Он затаил дыхание и начал пробовать ухватиться за край дверцы то так, то этак, решая техническую задачу: как поднять свой скелет в вертикальное положение. Уэрри ничего не заметил. Он вышел из машины, поправил свою фуражку, проверил, как поживают в снегу его сверкающие сапоги, расправил на спине мундир и осторожной походкой подошел к Морлачеру.

– Привет, Бак, – произнес он. – Охотитесь на уток?

– Уходи, Эл! Я занят.

Морлачер продолжал смотреть вверх, глаза его прятались за осколками голубого неба. Это был крупный, чересчур полный мужчина с медного цвета волосами и треугольными розовыми пятнами на щеках. Губы его были раздвинуты в оскале и обнажали зубы, казавшиеся нечеловечески массивными и сильными, с тяжелыми коренными зубами вместо резцов. Хэссон сразу же почувствовал перед ним страх.

– Да, я вижу, что вы заняты, – любезно проговорил Уэрри. – Мне просто стало любопытно, чем это вы заняты.

– Что это не тебя нашло? – На лице Морлачера отразилась нетерпение, он опустил голову и уставился на Уэрри – Ты, же знаешь, что я делаю работу, которую должен был бы делать ты, если бы у тебя не была кишка тонка. Почему бы тебе не вернуться в свою машинку и – не предоставить мне действовать? Договорились?

Уэрри обернулся к Хэссону, который сумел-таки принять положение «стоя», и теперь он крепко держался обеими руками за дверцу автомобиля.

– Ну, послушайте-ка, Бак, – продолжал настаивать Уэрри, – с чего это вы…

– Этой ночью они опять были там, наверху, – перебил его Морлачер. – Устроили свою грязную вечеринку… Ворвались в мое здание – ВОРВАЛИСЬ в него, слышите? И что вы в связи с этим предпринимаете? Ничего. Вот что вы предпринимаете – НИЧЕГО!

Морлачер ощерился и направил свой зеркальный взгляд на Хэссона, словно только сейчас впервые его заметил. Хэссон все еще пытался определить, сможет ли стоять, ни на что не опираясь, и отрешенно смотрел вдаль. Краем глаза он заметил какое-то движение и, подняв взгляд, увидел падающего вниз летуна.

– Там может засесть еще парочка, – продолжал Морлачер, – и если это так, мы со Старром выкурим их и сами ими займемся. По старинке.

– Ни к чему такие разговоры, – запротестовал Уэрри.

Они изумленно смотрел на Морлачера, пока спускающийся летун приближался к нему сверху. Это был юнец с жиденькой бородкой в синем летном костюме с переброшенным за спину помповым ружьем. На глазах у Хэссона он положил руку на пояс и в трех метрах над землей отключил свое антигравитационное устройство. Он тут же упал, но сохранившаяся от спуска по кривой инерция бросила его на Уэрри, и тот растянулся на снегу.

– Извините, Эл. Извините, ради Бога извините. – Юнец помог Уэрри встать и начал отряхивать с него снег. – Это чистая случайность! Меня ослепило солнце. Все так искрится!

По ходу дела он лукаво подмигнул Морлачеру.

Хэссон почувствовал, как в жилах его закипает адреналин. Он неотрывно глядел на Эла Уэрри, ожидая, что тот адекватно отреагирует на сложившуюся ситуацию. Но Уэрри стоял неподвижно и неуверенно смотрел на согнувшегося перед ним гонца, который с наигранной заботливостью отряхивал ему одежду. «Сейчас, – мысленно приказывал ему Хэссон, – сейчас, пока время не упущено. Сейчас, когда он перед тобой со всем своим нахальством».