– Наши друзья Фаридун, Шерзод и Исфандияр – молодцы. Они не стали ждать своего спасения, а сами бросились навстречу опасности, чтоб не быть рабами, как мы. И даже если их отыщут и казнят, знайте – они погибнут с честью. В раю для таких великий Ормузд уже приготовил место.
– Они предатели! – крикнул кто-то в тесной комнате. – Они бросили нас.
– Я не согласен с этим, – спокойно возразил Ардашер. – Ты хотел, чтоб они позвали с собой всех нас? Разве возможно было бы стольким людям уйти незамеченными? Думаю, они не позвали нас, чтобы уберечь от опасности. Ведь далеко им все равно, к сожалению, не уйти.
– Я согласен с Ардашером, они заслуживают похвалы, – сказал Саме. – Они предпочли рискнуть и, возможно, погибнуть, вместо того, чтоб терпеть ежедневные унижения.
Рядом сидящий друг поддержал его:
– Верно сказано, разве наше жалкое существование здесь можно назвать жизнью?
И со всех сторон стали звучать гневные голоса. У всех накипело в душе.
– Неужели и дальше мы будем все это терпеть? Какие мы после это согдийцы?! Что станет с нашими душами?
– За то, что мы так низко пали, нас проклянет вся наша родня!
– Мы стали рабами! Какой позор!
– И мы считаемся детьми из благородных семей!
– Мы не должны больше с этим мириться, надо что-то делать.
– Лучше смерть, чем такие унижения!
– Арадашер, скажи, что нам делать? – сказал кто-то из бухарцев.
Ардашер встал с места, и его голос зазвучал решительно:
– Мы – дети Заратуштры, и наша вера учит нас быть сильными духом. Поэтому нам нельзя более мириться с этим произволом. Я предлагаю последовать примеру наших сбежавших друзей. А как это лучше сделать, нам нужно будет поразмыслить всем вместе. На этом собрание окончено, соберемся через два дня.
В условленное время заложники снова тайно собрались в комнате Ардашера, тесно сидя друг возле друга. Двое из них несли охрану в коридоре на случай, если явится кто-нибудь посторонний.
– Друзья и братья, говорите, у какого какие мысли о побеге? Только тише, – просил Ардашер.
И каждый стал высказывать свои идеи.
– Нужно подкупить всю охрану, – предложил один.
– Твой замысел не годится, – сразу возразил Ардашир. – Для этого нужно немало золота, а у нас кроме нескольких колец ничего не осталось. Да и подкупать столько людей опасно: преданные Саиду люди сразу донесут.
Тут же другой юноша предложил:
– Тогда нападем на охрану, когда нас приведут на работу в поле. И там всех убьем. Но для этого нужны хотя бы ножи.
– Ножи можно достать, но и стражники все вооружены, к тому же они опытные воины. Нет, это не годится. Нужно что-то другое. Я предлагаю напасть на охрану ночью, когда они будут сонные. Самое главное – отобрать у них мечи, а это можно сделать, если напасть молниеносно. После этого мы сбежим от Саида и далее будем возвращаться на родину небольшими группами. Так есть вероятность того, что хотя бы часть из нас сможет достичь Согды.
Такой план показался всем более удачным. И отовсюду донеслись одобрительные возгласы. Оставалось только определить день побега, но прежде нужно было добыть ножи. Для этого они решили подкупить двух-трех слуг, отдав им за это свои перстни.
Но на другое утро, когда юноши вышли во двор умыться, то заметили, что охрану двора усилили вдвое. Также сменили начальника стражников. Изумленные заложники стали обмениваться взглядами. И, покидая двор, никто не сомневался, что среди них имеется доносчик, который сообщил о готовящемся нападении. Отныне о побеге было лучше забыть. Все в подавленном состоянии шли работать.
На этом перемены не закончились. В этот день заложников отвели на новое место – на окраину города, в каменоломню. Там раздали тяжелые молоты и велели дробить большие камни. Труд был таким изнурительным, что после двух десятков ударов по камню молоты валились у них из рук. И юноши, обессиленные, опускались на землю. Но долго сидеть им не давали: стражники хлестали их по спинам, заставляя вставать и работать дальше.
В тот день заложники так ослабли, что шли обратно, еле передвигая ноги. Когда их завели во двор, новый начальник по имени Ахнаф выстроил ребят в два ряда и сообщил, что отныне им запрещено молиться в комнатах.
– Такова воля хозяина, – пояснил он.
– Но как же без вечерней молитвы?! – возразил Ардашер, который стоял первым.
– Хозяин не желает, чтоб в доме звучали молитвы неверных. Это оскорбляет его мусульманский дух.
– Но ведь прежде Саид терпел…
– Ты слишком много болтаешь! Идите умывайтесь!
На следующий день их снова отвели на каменоломню, и стало ясно, что таким образом Саид мстит за попытку побега. Оказалось, до юношей на каменоломне работали крепкие мужчины, однако их отправили на поля.
Когда поздно вечером согдийцы вернулись в дом Саида, начальник охраны сообщил им еще одну неприятную весть:
– Теперь все будете мыться в двух тазах: воду в колодце нужно беречь.
– Но это невозможно! – закричал Ардашер. – Мы и без этого ходим грязные, точно нищие. Я знаю, зачем вы это делаете: Саид желает унизить нас. Ограничивая в воде, он желает сломить нас, но у нас есть чистая душа, до которой ему никогда не добраться.
Все согдийцы его поддержали, дружно зашумев:
– Верные слова! Он прав! Мы не рабы! Хватит нас унижать!
В ответ Саид усмехнулся и произнес:
– Сейчас мы глянем, чего стоит честь людей Заратуштры.
Подозвав двух стражников, он что-то тихо сказал им. Те кинулись к Ардашеру и вывели его в центр двора. Затем связали ему руки за спиной и повалили лицом на землю. Тут сам начальник охраны принялся хлестать заложника. Удары сыпались один за другим, а юноше казалось, что к его спине прикладывают раскаленный железный прут. Ардашер каждый раз вздрагивал, стиснув зубы, чтоб враги не видели его слабости. После двадцатого взмаха, тяжело дыша, начальник охраны спросил:
– Ты жалеешь о сказанном? Ведь ты оскорбил моего хозяина. Если раскаешься в своей дерзости, то я прощу тебя. Если будешь упорствовать, буду бить до тех пор, пока твоя чистая душа не покинет твое грязное тело.
Ардашер молчал, будто ничего не слышал.
– Тогда получай! – вскрикнул Ахнаф и вновь стал хлестать юношу.
С каждым ударом плетка рассекала тело юноши, оставляя красные набухшие полосы. И все же Ардашер не обронил ни слова, хотя вся спина горела пламенем. Себя же он успокаивал: «Я не откажусь от своих слов: истина на моей стороне. Честность для нас дороже всего».
Начальник хлестал, пока не услышал за спиной голос хозяина:
– Что тут стряслось?
– О, хозяин, этот неверный посмел оскорбить тебя, обозвав жестоким человеком.
Услышав это, Саид рассмеялся:
