– Ты пришла! Какое счастье опять быть вместе.
– Ты не представляешь, каких сил стоило мне, мусульманке, прийти сюда. Наши женщины не столь свободны, как ваши.
– Я ценю твою смелость. Это говорит о силе твоей любви.
В первое свидание, словно вольные птицы, они не могли наговориться, любуясь друг другом. Но едва Фаридун коснулся ее руки, как девушка вмиг одернула ее. Она еще стыдилась своих чувств.
– Мне надо идти, – сказала Фатима некоторое время спустя.
– Отныне я буду жить лишь мыслью о новой встрече, – прошептал юноша.
– Я тоже, – улыбнулась Фатима.
Фатима вошла в дом, и Фаридун облегченно вздохнул. Затем он по веревке влез в окно. Его лицо сияло от счастья.
– Ну, как прошло свидание? – с нетерпением в голосе спросил Шерзод, все это время ждавший своего друга.
В ответ Фаридун крепко обнял его, а когда они легли на свои места, Фаридун во всех подробностях поведал о встрече с любимой.
Влюбленные стали видеться два раза в неделю. Лучшего места, чем за сараем, им было не найти. Минуло еще какое-то время, пока Фатима позволила Фаридуну держать ее за руку. Они сидели на каменном выступе и, мечтательно глядя на звездное небо, подолгу говорили обо всем на свете, перескакивая с арабского языка на персидский.
Как-то раз Фаридун попросил у Фатимы шерстяные нитки разных цветов, объяснив просьбу тем, что заложники желают совершить обряд седре-пуши – посвящение в религию пророка Заратуштры. Самому младшему из них – Авлоду – нынче исполнилось пятнадцать, и по обычаю он должен пройти этот обряд.
– А зачем нитки?
– Мы сплетем 72 нитки и сделаем из них пояс кушти. Каждый зороастриец должен его иметь.
– В следующий раз я принесу. У меня много всяких ниток, но почему 72?
– Во время литургии мы читаем 72 ясны из священной Авесты. Еще просьба. Из хлопковой ткани нужно сшить Авлоду белую рубашку с большим карманом спереди для «заслуг».
– Карман «заслуг»? – улыбнулась Фатима, которую развеселили эти слова.
– Эти заслуги будут сопровождать его и после смерти. А белизна рубашки, ее чистота должны отпугивать злые силы, которые всячески хотят сбить нас с праведного пути.
– Интересно. Хотелось бы увидеть этот обряд.
– Мне жаль, но это невозможно: иноверцы не могут присутствовать на нем. Иначе обряд теряет силу.
– Скажите Авлоду, что я сошью ему рубаху из лучшего ситца.
Три дня спустя глубокой ночью в комнате Фаридуна и в коридоре заложники собрались на обряд седре-пуши. Настал день, когда юный согдиец должен стать равным членом общины – истинным зороастрийцем. Все общались шепотом, а двое юношей в начале коридора поглядывали за дремавшими у входа охранниками.
Авлод стоял в плотном окружении друзей. Шерзод держал светильник – символ священного огня. Друзья велели Фаридуну исполнить роль мобеда. Он был смущен, и голос его слегка дрожал:
– Авлод, прежде чем ты станешь одним из нас, я хочу спросить: готов ли ты принять великую веру Заратуштры?
– Я готов принять ее душою и разумом и хранить верность до конца своих дней.
– Тогда отвечай на мои вопросы, – и Фаридун, облаченный в белую накидку до земли, раскрыл книгу с заветами пророка Заратуштры. – Скажи, кто ты есть? Кому ты принадлежишь? Из какого рода и племени? Каковы твой роль и долг на земле? Отвечай!
От волнения на лбу у Авлода выступили капельки пота, хотя ответы были ему знакомы.
– Я пришел из невидимого мира. Я был сотворен, а не существовал вечно. Я принадлежу верховному богу Ормузду, а не Ахриману. Я принадлежу добрым богам, а не демонам-нечестивцам. Свой род и племя я веду от Гайомарда*, моя мать – Спендармат*, а отец – создатель всего Ормузд.
Фаридун задал Авлоду еще десять вопросов и опять получил верные ответы. Последний был таков:
– Сколько путей ведут к спасению?
– Единственно верный путь для зороастрийца – добрые мысли, добрые слова и добрые дела.
– У меня все. Хочет ли еще кто-нибудь задать вопрос? – обратился Фаридун ко всем, и Фарход спросил:
– Тебе должно быть известно, что существует путь злых мыслей, злых слов и злых дел – и все это от злого духа Ахримана. Насколько ты силен, чтоб не оказаться в его воле, воле темных сил?
– Я объявляю, что принял добрую религию и что не усомнюсь в ней ни ради утешения, ни ради приятной жизни, ни ради долгой жизни, если даже узнаю, что мое сознание должно расстаться с телом.
Таков был его последний ответ. Далее Фаридун вновь заговорил:
– Мы все видим: разумом ты уже готов и потому продолжим обряд седре-пуши. Теперь мы ждем от тебя молитву Фраваран.
На одном дыхании Авлод прочел ее и завершил словами: «Исповедую веру маздаяснийскую*, которая прекращает распри, опускает оружие и провозглашает самопожертвование. Вера Заратуштры – самая верная, прекрасная, наилучшая. Все благое от великого Ахуры Мазды!»
Наступил самый волнительный миг. Друзья помогли Авлоду надеть священную рубашку – седре. Затем Фаридун трижды обернул цветной пояс кушти вокруг его тела, связав дважды спереди.
После Фаридун объявил, стараясь не повышать голоса:
– Этот священный кушти будет защищать тебя от темных сил Ахримана. Отныне Авлод стал членом общины детей Заратуштры. Друзья, поздравьте его, – он положил руку на плечо юноши и поцеловал в лоб. Авлод сделал то же самое.
Со счастливыми лицами друзья кинулись поздравлять его. Вдали от родины символы их веры приобрели для них высочайший смысл. Религия и обычаи стали единственным утешением.
РАБЫ
С приходом лета у заложников появилась надежда, что скоро они окажутся дома. Обычно в эту пору арабы совершали свои грабительские походы, чтоб до начала холодов успеть вернуться домой. И вскоре весь город уже знал, что новый наместник Хорасана готовится к войне против согдийцев. Услышав эту новость, Саид радостно воскликнул: «Слава Аллаху! Вот я и дождался этого дня! Наконец-то я продам свой товар, и с большой выгодой». Так как ставка наместника располагалась в Мерве, он послал туда гонца с письмом. В нем Саид предлагал ему согдийских заложников по «золотой» цене. И далее разъяснил причину столь высокого запроса.
Из Мерва гонец воротился через полмесяца.
– Заждался я тебя, – радушно встретив гостя, заговорил Саид. Он усадил его напротив себя и протянул чай. – Давай рассказывай, где письмо?
– Когда я добрался туда, то оказалось, что наместник на охоте. Пришлось ждать его целых шесть дней, – и после он отдал хозяину письмо, свернутое в рулон и повязанное зеленой лентой.
Саид тут же развернул его. Письмо с печатью оказалось коротким. Оно гласило: «Почтенный друг, я желаю известить тебя, что поход на Мавераннахр отложен. Враги нашего халифа, желая занять его место, захватили ряд городов. Отныне все силы будут брошены на подавление мятежа, и потому о войне с Согдой лучше забыть. Будем молить Аллаха, чтобы эти смутьяны не овладели всем халифатом».
Эта весть так разозлила Саида, что он воскликнул:
