Я приналег на вешалку и прижал руку, и пальцы заизвивались, как придавленные черви.

Кровь, кровь... Втянулась назад.

Юрец в это время рычал и пыхтел, с грохотом волоча из ванной «стиралку».

Мы и ее тоже присобачили сбоку косяка. Гостьи продолжали барабанить в дверь и подвывать. Юрец дышал тяжело и отирал с лица пот.

- Теперь веришь?

- Во что? - выдавил я. В голове абсолютный вакуум. Я даже пощипал себя, чтоб проснуться, но кажется, реальность углубилась и теперь даже незначительные детали обстановки бросались в глаза.

Стрелки и деления на «циферблатах» котла. Кончики шнурков на обуви, вывалившейся из шкафа-вешалки. Мелкий песок, клоки пыли, капли пота. И конечно, капельки крови.

Однажды я выкидывал бумажку, в корзинку для мусора - ту, что в туалете. И пальцы наткнулись на что-то холодное, липкое.

Потом оказалось, что у Ани шли месячные.

Вот сейчас я испытывал точно такое отвращение, как от того прилипшего к верху мусорницы тампона.

- У тебя есть оружие? - спросил я. - Огнестрельное?

- Газовый пистолет, - ответил Юрец. - В комнате.

- Понятно...

Дверь сотряс удар. Карниз пока еще держал, шкаф качнулся.

- Они врезаются в нее с разбегу, - Юрец смахнул пот. - С разбегу! Суки, я вас достану! Шлюхи драные, вам КОНЕЦ! - на последнем слове крик Юрца сорвался и провис, как лопнувший шарик. - Вам конец, вам конец, - продолжал Юрец хрипящим шепотом, - вам...

- Заткнись, хватит! - крикнул я. Юрец расселся на полу, расставив ноги. Тупо поглядел на меня. На щеках у него блестели слезы. Я, конечно, знал, что Юрец ранимый парень, но чтоб настолько...

Мне стало стыдно. Но сейчас не время.

Так что я просто схватил его за шкирку и потащил на кухню. Попытки тварей прорваться к нам шли одна за другой, без пауз.

- Их тоже надо убить, сказал Юрец. - Что им надо?!

- Хороший вопрос. Мы можем их убить, но... Мне кажется, велик риск с одними-то ножами. Надо валить из дому. Только не говори, что ключи от тачки тоже остались где-нибудь там! - я неопределенно махнул рукой и зацепил магнитик на холодильнике. Тот упал и закатился под стол. Ракушка с глазами, сувенир с моря. Я ее и подарил Юрке, в прошлом году - ездили с Аней в Сочи.

А теперь моя девушка не берет трубку. И, кажется, я догадываюсь почему.

Загрохотала вешалка, завизжала, срывая краску с пола. Юрец так и остался сидеть возле холодильника, а я рванул к двери на кухню. Закрыл, прижал плечом.

Хорошо, что у Юрца везде двери - прямо дом створок.

И хорошо, что холодильник сразу слева от проема. Его-то уж эти твари отодвинуть не смогут.

- Юра! Помоги! - он так и остался сидеть.

Что-то - видимо вешалка - с грохотом упало. Дрожь от пола побежала по ногам, лизнула пах. Тогда я подцепил рукой тумбу и стал подтягивать, одновременно упираясь плечом в створку.

Юрец открыл окно и поглядел наружу. Поморщился. Я обливался потом, поясница ныла. За дверью уже стонали, хрипели, шипели - вся какофония животного мира. Тумбу я пододвинул, и попробовал сдвинуть с места двухкамерный «Самсунг», белый айсберг.

Я толкал изо всех сил, но сдвинуть смог лишь на пару сантиметров.

- ЮРА! ПОМОГАЙ!

Тогда он медленно подошел. Я уж думал, что сейчас хватит меня ножом или так и будет стоять, с непроницаемым лицом и мутными глазами. Но нет, он отложил ножик.

 Мы сдвинули холодильник где-то на полметра и прислонили к двери. Теперь он намертво - как казалось мне - перекрывал вход на кухню.

Но оставались еще окна. И если эти чокнутые...

- Ключи у меня с собой, - сказал Юрец. Но успеем ли мы выехать?

Раздался хлопок, похожий на выстрел.

- Того и гляди, дом разнесут, - пробормотал я. - Нет, надо валить.

У Юрца запиликал мобильник. Он вытащил телефон из кармана (медленно так двигался, как под водой), ткнул кнопку.

- Алло... Да, Колек. Привет. - Трубка разрывалась криками, насколько я мог судить. - У меня тоже самое. Нет, я не знаю. Где? Лучше там и сиди. Мы сейчас приедем, наверное. С Ромой. Ага. Я не знаю. Наверное, со всеми... Так и получается. Ага, давай, - Юрец улыбнулся и нажал отбой. Улыбка вышла тусклой, и напомнила потрескавшуюся краску.

- У него садится телефон. И вообще, связь плохо ловит. В погребе сидит.

- Коля?

- Да. У него Маринка... В общем, то же самое. И он типа спрятался в погребе.

- Понятно. - Теперь стали колотить и в кухонную дверь. - Ладно, берем по ножу и айда во двор. Открываем ворота, прыгаем в твой «Шанс»...

- На словах все ништяк, - кивнул Юрец. - А куда поедем? К Коле?

Я кивнул.

Куда мы поедем, есть ли смысл искать Колю, родных, и вообще - что нас ждет на улице... Сплошные вопросы. Но в сейчас я над ними задумываться не хотел. Нужно спасти шкуру, а потом уже размышлять.

Но что если они уже заполнили двор? То ли психозомби, то ли черте кто?

Вы вылезли из окна. Вроде бы никого. Тишина. В отдалении лает собака, ветерок ерошит кроны деревьев. День по-прежнему самый обыкновенный, хотя теперь уже я как будто видел гнилое нутро под ослепительной глазурью.

Снова виноград. Вот и груша - деревце хилое, еще и пяти лет нет, а плодов целая куча. Одна груша валяется у ствола, там, где земля еще влажная после вчерашнего полива.

Мы молча обошли дом. Внутри что-то звенело, трещало. Видно ломают мебель. Я молил Бога, чтоб психозомби нас не заметили.

«Они же тупые как пробки, Боже, так пусть же они нас не заметят, и мы уедем. И еще: пускай это будут на самом деле психи, прошу тебя. Аминь».

Но Бог остался глух к молитве. И к первой части, и ко второй.

Сначала все шло как надо. Юрец открыл замок на воротах. Сам прыгнул в салон и завел двигатель. Я тем временем подхватил гвоздодер. Как здорово, что он валялся тут же - как здорово жить в частном доме.

Ранка на руке пульсировала. Во рту снова пересохло. Пульс поддавливал виски изнутри и казалось что голова наполняется гелием, как шарик. Вот-вот полечу.

Я открыл одну половину ворот. Честно, ожидал увидеть картинку из «Земли мертвых». Ну, что целая толпа оборванных трупов окружила дом, что они залезают в разбитые окна, ходят с вытянутыми вперед руками и мычат.

Ничего подобного. Пустая улица. Ну, осколки стекла возле фундамента, это да. Ветер вытащил занавеску в прореху окна, и треплет ее, как фату невесты.

Вот и Анька думала о свадьбе. А я конечно, не хотел семьи. Рано, перспективы туманны, да и вообще... Хотя на самом деле, я наверное, боялся взять на себя ответственность.

- Никого! - я показал Юрцу большой палец. Он кивнул в боковом зеркале.

В этот момент еще одно стекло рассыпалось дождем осколков. Из окна неловко выпрыгнула сисястая телка в одном пеньюаре, в волосах у нее застряло мелкое крошево. Щеки и груди изрезаны.

Рука в крови - та самая, с разноцветным маникюром. Я отбежал от багажника, а Юрец врубил заднюю. Я еле успел отскочить в сторону, чуть не сбил. Падая, я заметил сбоку какое-то движение.

Надо мной нависла тень.

Гортанный возглас. Мелькнули волосы, когти. Я успел выставить монтировку, и ее тут же рвануло, а запястья выкрутились и жалобно хрустнули.

Крика своего услышал, но мне было очень больно.

Надо вставать, но шершавый, колючий тротуар сделался мягким и влажным, как язык. Я скользил по нему ладонями, подошвы разьезжались - никак не встать.

И зеленая пелена перед глазами.

Громыхнуло что-то опять.

Я открыл глаза. На меня смотрела незнакомая женщина, и радужка у глаз практически отсутствовала: сплошной зрачок. Женщина закатила глаза, всхлипнула, и в уголке рта у нее появилась кровь.

Потом белок перестал мелькать за ресницами, и в глазах возникло удивление.

- Я здесь? - спросила она. А потом выплюнула черный сгусток. Тело ее пробрала судорога. И все.

Умерла.

Я поглядел на ладони. Щиплет почему-то, и кровь. Схватил гвоздодер и потянул. Он чавкнул и вылез из раны. Для меня в этот момент ничего не существовало, кроме гвоздодера. Я не осознавал, что тяну его теперь уже из трупа незнакомки, и не слышал, как газует и сигналит Юрец, чтоб привлечь мое внимание.